РУСАЛКИ.
В тридцати километрах от малого города С. есть озеро. Лежит оно среди огромных болот, отчего и собственные его берега большею частью заболочены и непроходимы. Впрочем, с одного края к воде узкой гривой выходит сосновый бор, а с противоположной стороны тоже есть клин посуше - там клюква.
К началу двадцать первого века народ славного городка оказался в такой нищете, что подобно древнейшим предкам, выживал за счет собирательства: спасали грибы и ягоды. Грибы шли на пропитание, а клюкву сдавали заготовителям, получая взамен денежные купюры.
И вот как-то осенью три подружки отправились на ягодный промысел. Одна была женой священника, другая - учительницей литературы, а третья - директором краеведческого музея. Сначала батюшка довез их на старом уазике до деревни, где жил знакомый лесник, а оттуда в прицепе колесного трактора компанию отволокли к месту трудового подвижничества. После чего трактор уехал.
Они ползали по болоту до темноты, а ночевать забрались в прицеп: дощатый пол его был устлан свежайшим сеном, поверх сена - матрацы, на них - спальные мешки. Легкая непромокаемая ткань крепилась к бортам специальными петельками, укрывая прицеп на случай дождя, то есть опочивальня была вполне уютной и, понравилась женщинам. Они уже не один раз ездили в этом году за клюквой, однако ночевали на болоте впервые: сами придумали, чтобы не мотаться туда-сюда, не тратить на дорогу драгоценное светлое время - по темноте из этого мха не выберешься.
Отползав еще один день, подруги благополучно возвратились домой, и жизнь своей чередой продолжилась.
Недели через две к священнику прямо на улице подошел охотовед и предъявил претензию странного рода: дескать, читал он в газете батюшкину статью о процветающем в здешних краях язычестве, и считает статью неправильной. Мол, причем тут умственные заблуждения, если озеро переполнено натуральнейшими русалками. Охотовед был человеком накрепко завязавшим, а кроме того - настоящим охотником, то есть в своем историческом развитии стоял на ступеньку выше примитивных собирателей ягод, и священник задумался. Дальше выяснилось, что некоторое время назад охотовед ездил на озеро - как раз туда, где сосновый бор: там берег твердый и можно даже в воду зайти. Ночевал в кустах, огня не разводил, чтобы не потревожить уток. И вдруг с озера - то вой, то хохот.
- Я, - говорит, - выстрелю: тишина, а потом по новой хохочут… И так до утра… Только на рассвете затихли. А может, я их всех порешил…
- Так ты что же: прямо в них и стрелял? - батюшка тянул время, чтобы разобраться в происходящем.
- Конечно! Жуть страшенная!
- Ну, а если бы ранил - как потом на мотоцикле везти: у них ведь ног нету… Опять же группа крови у них какая?
- Какая?
- То-то и оно…
- Я без смеха - жуть, говорю! Могу поклясться на Библии!
Но тут в сознании священника затрепетали вдруг некоторые подозрения, и он пригласил охотоведа к себе домой. Когда матушка разливала чай, он поинтересовался, хорошо ли им спалось во время ночевки в болоте.
- На той стороне всю ночь кто-то бабахал - перепились, наверное.
- А вы что делали?
- Мы? - она повспоминала-повспоминала. - Болтали, наверное… может, пели…
- А что именно пели?
Надо отметить, что у матушки было музыкальное образование. Она регентовала в храме и сумела возрастить сносный хор, который почти до слез ублажил архиерея, приезжавшего на престольный праздник.
Ночной концерт начался с «Песни Сольвейг» Эдварда Грига. Пришлось дважды повторить ее на «бис». И все это под канонаду, доносившуюся с другого берега. Потом учительница пересказала подружкам сюжет «Пер Гюнта», а заодно и других пьес Ибсена, которые она некогда прочитала.
Подружки были в восторге от норвежской действительности, и, кстати, когда барышня излагала драматические произведения, никто не стрелял. Жаль, что Гамсуна она не читала: хватило бы пересказывать до утра, и, глядишь, тогда не впал бы охотовед в языческое искушение и, возможно, добыл бы каких-нибудь уток. Но тут музейная директриса решила блеснуть научными знаниями - а она готовила кандидатскую по частушкам - и началось такое!.. Конечно, в рамках приличия - диссертация ведь, для печати, но они рыдали от смеха, пока силы не кончились. К этому времени охотник расстрелял все патроны.
- Вот что значит «без ума смеяхся», - пожурил ночную певицу благочестивый супруг.
Когда охотовед вернулся домой и рассказал обо всем матери, старуха кивнула:
- Сколько раз говорила тебе: ходи в церковь!
- Причем тут церковь?
- Притом, что батюшки всё связывают, всё соединяют.
- Что связывают?
- А всё! Всё разрознено, разорвано, разбито… мы всё разваливаем, а батюшки - соединяют, склеивают.
Он только отмахнулся:
- Городишь незнамо что!
- Когда б не пьянка, не потерял бы семью.
- А это причем?
- Притом, что женить тебя надо, а то русалки, русалки…