Чему я научилась у голландских мам?
Признаюсь, заголовок слегка врет? - ?совершенный вид глагола в этой фразе для меня все еще не уместен. Я не научилась, я продолжаю учиться, ибо… одно дело понимать, и совсем другое? - ?действительно отбросить всю шелуху и научиться правильно расставлять жизненные приоритеты.
Голландские дети по последнему отчету UNICEF официально признаны самыми счастливыми в мире (ок, если быть точной, отчет говорит о рейтинге «in rich countries», но вряд ли в менее благополучных странах дела со счастьем детей обстоят лучше, так что предлагаю принять популистскую формулировку «в мире» за правду). Существенная часть этого самого счастья связана не только с отсутствием «домашки» в младшей школе или возможностью играть сколько душе угодно, но и с общей здоровой атмосферой в семье, которую задают и поддерживают родители, в первую очередь? - ?мамы. Так чему же можно у них поучиться?
Не жертвовать, не усложнять
Главная идея тут очень проста: дети не меняют жизнь, они ее дополняют. Голландские мамы не отказываются от своей личной жизни? - ?они продолжают работать, встречаться с друзьями, находят время для своих интересов и в целом делают все, чтобы появление ребенка (и двух, и трех) не превратило семью в бесконечно страдающий и истощенный организм, развернувшийся вокруг ревущего «комка счастья».
Нам это понять и принять сложно. В нашей культуре женщина обязана жертвовать… либо карьерой ради семьи, либо семьей ради карьеры. Еще можно, например, жертвовать своей молодостью и красотой, чтобы потом обязательно сообщить об этом подросшему младенцу и навсегда поселить в нем чувства вины и долга, которые будут гарантом безбедной старости измученных родителей.
Голландские мамы, наоборот, стараются сделать все, чтобы их жизнь была полной и сбалансированной, без всяких там жертвоприношений. Вместо бесконечно изнуряющей уборки? - ?стиральная машина, посудомойка, робот-пылесос. Вместо бесчисленных часов на кухне? - ?заранее нарезанные, замаринованные, упакованные по порциям продукты из супермаркета, которые превращаются в полноценный ужин всего через 20−30 минут. Вместо бессмысленных кругов с коляской по скверу? - ?совместная прогулка «по делам» или поездка на велосипеде. Вместо грязных песочниц во дворах? - ?большие и интересные игровые площадки в парках или детские кафе, где можно заодно встретиться с друзьями. Вместо трех лет декрета? - ?хороший садик, куда принимают малышей уже в 3−4 месяца. И, наконец, вместо «я же мать»? - ?«мы семья», потому что голландские папы вовсе не считают работу по дому или уход за детьми каким-то особенным событием.
Не испытывать чувства вины
Этот пункт напрямую связан с предыдущим. Если ни семья, ни общество не требует жертвоприношений, не навешивает на тебя ярлыка «плохая мать» за то, что ты перестала кормить грудью или вывела ребенка на улицу без шапки? - ?поводов для самобичевания становится намного меньше. Голландское общество говорит тебе четко и ясно: «наденьте кислородную маску сначала на себя, потом? - ?на ребенка». Нервозная, измученная, депрессивная мама? - ?это не то, что нужно ребенку для счастья.
Здесь уважают твою личную жизнь и не лезут с непрошенными советами. Даже детские врачи всегда стараются давать рекомендации в очень деликатной форме (а не в стиле наших педиатров: «Вы массажик делаете? Нет? А надо бы…» и головой так кач-кач, мол что ж ты сама-дура не догадалась)
А все потому что голландцы знают: burnout (выгорание)? - ?это не выдумка и это не только о работе (которую можно и поменять, если уж припекло), но и материнстве (которое не отменить). Для того чтобы быть хорошей мамой? - ?нужен эмоциональный ресурс, добыть который из чувства вины совершенно невозможно.
Не страдать вещизмом
Вы знаете, что в Амстердаме нет ни одного детского «мола» а-ля Детский мир или MotherCare? Нет и специальных детских отделов в ТЦ, где все увешано розово-голубыми рюшами, нет никаких японских супер-мягких подгузников (в лучшем случае? - ?Pampers, а то и вообще непонятно-что под брендом супермаркета), нет гипоаллергенных салфеток, экстра-нежных шампуней, специальных «детских» жидкостей для мытья посуды (не поверите? - ?даже косметики Johnson’s baby нет), нет бешенного разнообразия одноразовых пеленок, сосок, ложечек, бутылочек, а детские пюре всего 2−3 видов. Как они живут вообще?
Оказывается, все просто. Во-первых, ребенку нафиг не нужны японские подгузники и экстра-нежные шампуни? - ?они нужны маме, чтобы заглушить сжигающее ее чувстве вины (Я даю ребенку самое лучшее, я не плохая мать!); во-вторых, гендерно-окрашенная одежда и рюши ребенку тоже не нужны? - ?детей можно одевать в обычные удобные футболки, штаны, куртки, пижамы? - ?все это можно купить в обычных «взрослых» магазинах (Zara, H&M, C&A
Здесь работает простое уравнение: Чем меньше времени и энергии мы тратим на поиск и покупку вещей? - ?тем больше времени и энергии у нас остается на что-то действительно важное.
Поддерживать естественный ход вещей
Для голландских мам беременность? - ?не болезнь. Если все идет без проблем? - ?они продолжают ездить на велосипедах (да-да!), заниматься спортом и ходить на работу до самых последних недель. Они рожают без анестезии и стимуляторов и отправляются домой с младенцем уже на следующий день? - ?там их будет ждать медсестра готовая помочь с обустройством нового быта. Примерно 30% голландских женщин, в принципе, предпочитает домашние роды (что для меня, впрочем, все еще попахивает безумием).
Голландским детям позволено играть все свободное время (потому что именно через игру ребенок познает мир) в любую погоду и в любом месте? - ?дома, на улице, в школе, в ресторане. Им не запрещают пачкаться, мокнуть и есть песок. Их спокойно отводят в садик с соплями и температурой 38, если ребенок «не выглядит больным»? - ?да, скорее всего он заразит там всех своих друзей, но голландцы знают, что именно так «прокачивается» детский иммунитет, а значит, это полезно.
Голландские врачи лечат любую детскую простуду парацетамолом и сосудосуживающими каплями, они не «прописывают» жесткую обувь, как только ребенок начал ходить и считают, что «лечебный массажик» это шарлатанство? - ?вместо этого вам посоветуют хорошего физиотерапевта, который покажет как научить ребенка садиться, ползать или ходить через игру и простые, веселые упражнения.
По началу принять эту патологическую «естественность» сложно. Хочется залечить, закутать, загрузить ребенка развивающими программами. Но если сделать глубокий вдох и оглянуться вокруг, все становится на свои места? - ?ведь имея выбор между «естественной средой» и «парником» любой из нас в здравом уме выберет первое.
Принимать ребенка таким, какой он есть
Вот тут кажется все проще простого. Ведь все мы любим своих детей, так? Да, любим. Но любить и принимать? - ?вовсе не одно и то же. У каждого из нас есть завышенные и неоправданные ожидания о том, каким должен вырасти наш ребенок.
В последнее время, например, у нас стало модно говорить о ребенке, как о «главном проекте в жизни» одновременно подчеркивая самой этой фразой и колоссальный объем усилий, которые мать должна вложить в воспитание нового человека; и наличие в обществе явных метрик, по которым «проект» можно будет считать успешным; и пренебрежение ко всему остальному, с ребенком не связанному (в первую очередь, конечно, к работе).
Но, простите, нет, ребенок? - ?не проект, он не должен выполнять наши KPI, контрибьютить во что-то там или приносить какой-то профит. Мы подменяем понятия «забота» и «выполнение целей», мы предпочитаем научить, а не показать как учиться, мы все еще считаем что «красный диплом» и высшее образование гарантирует ребенку счастливое будущее (пусть даже наш собственный диплом приносит нам меньше пользы чем туалетная бумага).
Наши завышенные ожидания изводят и нас, и наших детей и в конце-концов мы находим себя у компьютера в 2 часа ночи пишущими за ребенка какой-нибудь реферат «О свойствах воды», потому, что потенциальная «тройка за полугодие» не укладывается в нашу картину мира.
Конечно, глупо было бы утверждать, что голландские мамы не имеют никаких завышенных ожиданий по поводу их безупречно белокурых сокровищ? - ?конечно имеют. Но они намного меньше заморочены на достижениях и оценках, они знают, что каждый ребенок развивается в своем собственном темпе и заслуживает похвалы? - ?no matter what. Они принимают не только своих, но и чужих детей такими, какие они есть, и если ваш ребенок в чем-то «особенный»? - ?вы никогда не увидите в глазах голландской мамы страх или жалость. «Какой замечательный!»? - ?скажет она и посмотрит на вас с самой искренней и доброй улыбкой.
За два года в Амстердаме я ни разу не видела, чтобы голландские мамы орали на своих детей, чтобы они одергивали их на каждом шагу или прилюдно грозили каким-то наказанием, чтобы они виновато извинялись перед окружающими за детский плач или шалость. Голландские мамы знают, что ребенок, с самого своего первого дня,? - ?уникальная личность, которой нужно просто помочь проявить себя, полюбить себя и осознать себя в этом мире.
Если вдруг в процессе вам захотелось возразить: «Но у них же там возможности, социальные гарантии и вообще другой уровень жизни!»? - ?Да, все верно. Но ничто из этого не появляется в обществе само по себе. У общества должен быть четко сформулированный запрос и желание этот запрос отстаивать. Но пока мы продолжаем приносить жертвы и успокаивать себя японскими подгузниками? - ?никаких новых возможностей мы никогда не получим.
На заметку многим ЯЖМАТЕРЯМ
- Ну вот, - сказала подруга, скептически глянув на попискивающий сверток, туго стянутый голубой ленточкой, - ты и принесла в дом тирана. Пока маленького. Но учти, он будет расти. Так что не тяни, срочно заводи второго. Тогда они «замкнутся» друг на друге и не вырастут совсем уж эгоистами.
Еще не придя в себя от первого, о втором я даже думать не решалась. «Попробую пожить с тираном!» - мысленно сказала себе и по самую макушку окунулась в счастье материнства.
На первых порах мы с «тираном» привыкали друг к другу. Потом учились взаимопониманию. Потом радовались первым достижениям. И все это время меня не уставали стращать сердобольные подруги и соседки: «Погоди, вот вырастет - узнаешь. Вспомнишь, как с рук его не спускала, добалуешь!» А нам друг с другом становилось все интересней. Я читала всякие умные книжки и бесстрашно опробовала педагогические новинки на Дениске. И за турничок в кроватке он мужественно цеплялся, и ходить стал рано, минуя «ползательный» этап, и зимой босиком по снегу бегал, и в три года первую книжку прочитал. «Не мамаша, а садистка!» - в открытую возмущались соседки, в очередной раз увидев малыша без шапочки. «Нельзя так растворяться в потомстве!» - выносили вердикт окружающие и с нескрываемым злорадством ждали, когда я начну пожинать горькие педагогические плоды.
В свою очередь, детеныш тоже принялся испытывать маму на прочность, пытаясь определить рамки дозволенного. Какое-то время мне удавалось решать конфликты путем переговоров. Метод, скажем прямо, требующий времени. Отставлялась в сторону недоваренная каша, отодвигалась недомытая посуда и… сочинялась сказка про очередного невежливого зайчика или грязнулю поросенка. Но однажды отработанный прием дал сбой. Чадо колотило ногами по полу и, заходясь в истерике, требовало непременно отдать ему на поругание ту «холосенькую» штучку с верхней полки. Мои здравые резоны были отвергнуты, и рев набирал обороты. Первым побуждением было отвесить законный материнский шлепок. Спасаясь от искушения, я встала и вышла, прикрыв за собой дверь. Минуты две рев нарастал, потом застрял на одной ноте и… перешел в монотонное хныканье. А еще через секунду на пороге возник мой весьма удивленный ребенок: «Чего ты ушла?! Я же тебе плачу!». Его возмущению не было предела. «Нет уж, пожалуйста, плачь себе, если тебе это так нравится. Мне не нравится, вот я и ушла. Люди, если хотят друг друга понять, разговаривают, а не ревут…»
Это была наша первая проба сил. Потенциальный «тиран» понял: необоснованные требования, выраженные в категорической форме, мама не рассматривает. А кричать в пустоту себе дороже. Я же уяснила: как бы ни было жалко захлебывающееся в слезах чадо, иногда надо дать ему возможность поплакать…
Следующей испытательной площадкой был магазин. Мамашки, уже познавшие всю прелесть публичного вымогательства с завываниями и криками: «Купи, жадина!», признавались: это действительно непередаваемые ощущения! Когда Денис подвел меня к самой дорогой машинке и громогласно потребовал: «Мама, купи!» - я внутренне напряглась («Вот оно - начинается!»). Потом взяла его за руку и подошла к висящим рядом пальто: «Дениска, купи мне это! Мне так нравится…»
До сих пор вижу перед собой донельзя изумленную мордашку сына: «Мамочка, - почему-то шепотом произнес он, - но ведь у меня нет денег…». - «Ты знаешь, - заговорщицким тоном сказала я, - у меня их тоже нет, так что я останусь пока без нового пальто, а ты - без машинки. Идет?»
Охотно согласившись, сынуля засеменил к выходу. С тех пор во время любых походов за покупками он трогательно интересовался, хватит ли у нас денег на еду, мороженое, игрушки. Да и сейчас, будучи уже подростком, он никогда не затевает материальных разборок. Во-первых, потому, что в курсе моих возможностей. Во-вторых, знает: просто так - «из вредности» или в воспитательных целях - я его в карманных деньгах ограничивать не буду. Если не даю, значит, действительно не могу. И мне кажется нормальным, что первые свои деньги, честно заработанные на математической олимпиаде, Денис (по всем законам жанра обязанный быть эгоистом) потратил не на диски или жвачки, а гордо принес маме.
Слушая рассказы своих подруг о том, как их единственные и неповторимые отпрыски ставят ультиматумы и чуть ли не самоубийством грозят в случае отказа в покупке компьютера или новых кроссовок, я думаю: меня минула чаша сия потому, что я никогда не создавала своему ребенку отдельную «детскую» жизнь. Я вводила сына, насколько позволял его возраст, в курс моих проблем. И не только материальных. Я учила его прислушиваться к душевному состоянию того, кто рядом. Он знал: у мамы может быть плохое настроение из-за неприятностей на работе. Понимал, когда лучше не заводить речь о походе в парк, потому что я должна сдать материал в номер. (А чтобы то, что я делаю, не было для него абстракцией, он с моей подачи сам пытался «издавать» собственный журнал.)
Он никогда не был «центром вселенной», вокруг которого вращались родственники. Но всегда знал, что от него тоже кое-что зависит. Например, если научится готовить обед, сможет все каникулы проводить за городом. (В двенадцать лет сварганить оладьи, поджарить картошку, сварить спагетти и разогреть котлеты для него - не проблема! В особых случаях и торт испечь может). Если докажет, что хорошо ориентируется в городе, будет ходить в компьютерные клубы, библиотеки и на курсы программистов. Если нет, придется сидеть дома, поскольку мне его возить некогда. Экзамен на «городское ориентирование» сдан с блеском, так что теперь ребеночек иногда подсказывает мне, как куда удобнее добраться.
Что именно мамаши гасят в детях самостоятельность, я убедилась, еще когда Денису было года три. Помню, в парке Горького мы смиренно стояли в очереди и наблюдали одну и ту же картинку. Карусель тормозит, и тут же, как по команде, к ней бросаются мамаши - снять деток, следом другие - посадить. Я, как истинная «садистка» (помните?), отпускаю ребенка одного. Он со знанием дела выбирает «своего» зверя. Карабкается. Соскальзывает. Пытается вновь. Из последних сил удерживаюсь от того, чтобы не броситься на помощь. Но вот она, маленькая победа! Денис взобрался-таки на свою лошадь и прямо сияет от счастья. «Вы первая, кто пацана не кинулся подсаживать, - раздается над ухом скрипучий голос старика служителя. - И кого эти мамки себе растят?»
А ведь действительно мы сами растим себе будущие проблемы или радости. «Моему обормоту уже четырнадцать, а он бутерброда себе не сделает, кровать не застелет, пуговицу не пришьет…» - вы наверняка не раз слышали подобное.
А зачем, спрашивается, он все это будет делать, если у матери получается гораздо лучше и она охотно обслуживала его до четырнадцати? Он и в самом деле не понимает, почему что-то должно меняться.
Когда-то я интуитивно догадалась, а теперь почти уверена: чтобы ребенок не вырос эгоистом, надо быть мамой-эгоисткой. Я никогда не «жертвовала всем» ради сына. Более того, не скрывала от него своих слабостей. Четырехлетний Денис твердо знал: утром мама любит поспать. Поэтому он тихо одевался, следовал на кухню, ел печенье с йогуртом и играл один, пока я не выходила из спальни. Сейчас, учась в школе в первую смену, он самостоятельно собирается, завтракает, выгуливает собаку и отправляется на занятия. Мама может спать спокойно!
Кроме того, я никогда не забывала, что мой сын - мужчина. А я - женщина! Пассажиры чуть из окон не вываливались, наблюдая, как пятилетний кавалер подает маме руку, выйдя из автобуса. Гардеробщицы в детском театре просто млели от трогательной сцены: малыш пытается помочь маме надеть пальто. Сегодня все эти ритуалы этикета для Дениса абсолютно естественны и привычны. Конечно, мне это нравится. Мне вообще нравится мой сын. И я не стесняюсь говорить ему об этом. Он знает, что я всегда готова его понять, выслушать, поддержать. Я в курсе всех его дел и проблем. Он тоже неплохо ориентируется в моих. Я никогда не стремилась быть для ребенка недоступным идолом - вещающим и приказывающим, карающим и милующим. Или служанкой, готовой исполнить любую прихоть. Мне всегда хотелось быть ему другом, Я не «леплю» его. Не мечтаю, чтобы он «осуществил то, что не удалось мне». Я хочу, чтобы он жил своей жизнью. Интересной ему. А для этого, без муштры и занудства, без принудительного вождения в кружки и на музыку, а исподволь и ненароком я «подсовывала» ему все новые увлечения. Чтобы было как можно больше пищи для ума и возможностей для выбора. «Как тебе удается делать вид, что тебе все это интересно? - спросила однажды подруга. - Мне мой Сашка начинает о своих компьютерах рассказывать, так меня сразу в сон клонит».
Пришлось признаться, что я не понимаю вопроса. Мне действительно интересно! Увлекшись астрономией, мы ночью ходили смотреть в бинокль на звездное небо. «Заболели» кактусами - все свободное время проводили в цветочных магазинах. Вместе клеили аквариум и рыдали над каждой сдохшей рыбкой. Вместе искали нашего сбежавшего беспутного пуделя. Даже вышивали в свое время - и то вместе!
- Что ты делаешь! - поучали меня более старшие и опытные. - Ребенок так за тебя держится, что никакому мужчине рядом не вщемиться. Никогда ты после развода уже свою жизнь не устроишь!
Я так не думала, исподволь приучая Дениса к тому, что у него нет монополии на маму. Он знал: у мамы должна быть личная жизнь. Привык, что я могу прийти поздно, что меня часто куда-нибудь приглашают. Воспринимал он это без энтузиазма. Но теперь шутит, что всю жизнь живет в условиях жесткой конкуренции, поэтому и научился потакать всем моим прихотям. И еще он знает: ему не может быть плохо, если мама счастлива.
- Конечно, - язвят мои неугомонные соседки, - ребенку приходится быть ответственным. Ты ж за ним не смотришь: то боулинг, то спортклуб, то парикмахерская…
Не смотрю! Потому что вовремя научила его самообслуживанию. Не проверяю уроки. Потому что знаю: он их сделает сам и без моих напоминаний. Даже не всегда спрашиваю об оценках. Потому что уверена: в ответ услышу об «урожае» пятерок. И даже не хожу на родительские собрания. Потому что мои представления о воспитании абсолютно не вписываются в школьные догмы. Я точно знаю, что не буду варить ему ежедневно обеды из трех блюд, не стану стирать носки и не кинусь заутюживать стрелочки на брюках. Мне жалко на это собственных сил и времени. Но я отложу все дела, все свидания, все «горящие» материалы, чтобы почитать с ним стихи, поговорить о любви, о дружбе и о предательстве или просто о том, почему Ирка из параллельного класса пришла сегодня в школу с бордовыми волосами…
Журнал «Психология для всех».
Идёт мне сегодня с утра навстречу киндер с маманей в детсад. Кругом лужи. Передо мной 2 человека идут, а он подбегает специально и прыгает в лужу, чтобы их обрызгало.
Маманя ноль реакции.
В общем подбегает ко мне, прыгает и смотрит на меня.
Я ругаться не стала, я просто прыгнула в лужу в ответ)))
В результате, довольная я, орущий грязный ребенок и красная от злости мамашка))
Ибо не фиг. Пусть следит за своим дитём.