1
Небеса в облаках — бирюза в серебре.
Беспокойные блики бурлящего света.
Посмотрите сегодня в окно на заре —
Сентябринки янтарные катятся с веток.
В увяданье природы есть прелесть своя.
Опадает листва золотистого цвета.
Словно эти деревья влюбились, как я,
И не ждут и не просят ответа…
2.
Бутон нераспустившегося дня —
Старинная мелодия для скрипки —
Когда деревья, головы склоня,
Вам дарят свои нежные улыбки.
Застенчивая осень, как дитя,
Прошепчет: «Не грустите в непогоду»
И станет вдруг понятно, не шутя,
Что вот, сентябрь и есть начало года.
Под тонкой шалью грустного дождя
Упрятано рябиновое пламя,
Но солнечное лето, уходя,
Своё тепло оставило на память.
3.
От золотистой листвы на полу
Переливаются нежные блики.
Кружат они на осеннем балу,
Словно под звуки невидимой скрипки.
Кто же придумал, что только весна —
Время надежд и любви для поэта?
Осень холодным глотком нам дана,
Чтобы земля отдохнула от лета.
Будут всегда вдохновеньем согреты
Эти осенние дни.
Гатчинский пруд, как печальная Лета,
Облик любимый хранит…
«А небо будущим беременно»,
А смерть и Вечность всё ж союзники.
Мы в этот мир приходим временно
И отбываем срок, как узники.
Под номерами многозначными
Самим себе едва заметные
Пустыми ссорами барачными
Мы разгоняем скуку смертную.
Покончить бы с надеждой, верою,
Тогда избавимся от страха.
Сегодня носят форму серую
Потомки Шиллера и Баха.
Сегодня днём убили молодость,
Полей зелёных разноцветие,
И плачет Аушвиц в тьме расколотой
Над половинками столетия.
Лишь пепел над бездной
Развеется в звёздной пыли,
Когда я исчезну
С поверхности этой земли.
Горит, не сгорая,
Огонь в этой адской печи,
От ада и рая
Заброшены в небо ключи.
Цветы на асфальте
Да вырванный с корнем ковыль…
Лишь зондеркоманде
Придётся остаться в живых.
Проходит не узнан
Над вышками месяц урод,
И ветер, как узник,
Над Аушвицем тихо плывёт.
Упасть на колени
На плиты, где холод и мрак.
А может быть тенью
Я снова вернусь в свой барак?
У края разлуки
Следы заметает метель,
Сожжённые руки
Качают мою колыбель.
«Белая берёза под моим окном»
Машет перебитым, раненым крылом.
Вертится пластинка — штраусовский вальс,
Падают снежинки к нам на аппельплац.
Поутру разбудят холод и капо,
Нам, барачным людям, не дадут пальто.
Под ногами слякоть или гололёд.
Тот, кто станет плакать, скоро в гроб сойдёт.
Кто поник и сдался,
Сломлен кто судьбой,
Только и остался
Дымом над трубой.
Грудью на колючку — это ль не исход?
Сон приснится лучший в ночь под новый год.
Снятся лапы ели, соловьиный свист,
И капель в апреле и осенний лист.
Белая берёза около крыльца
Навевает грёзы нашим мертвецам.
Снег их укрывает прямо с головой.
Хорошо бывает… в Аушвице зимой.
Помоги мне растаять,
Обними, обогрей!
Снега белая стая
Вьётся возле дверей…
Манит глаз твоих бездна
Без возврата, без дна.
Умолять бесполезно.
Это просто весна.
Истончается кожа
До прозрачности льда.
Этот жар невозможен!
Холода, холода…
И лица не удержишь-
Льёт сквозь пальцы вода.
Я-то знаю, как нежно
Март звенит иногда.
Я-то знаю, как больно
Таять облаком сна.
Мой мучитель невольный,
Речь твоя солона…
Этот шёпот горячий
Снег растопит до слёз.
Воздух пахнет иначе.
Всё сегодня всерьёз.
Колокольцы капели,
Переливчатый смех.
Где-то птицы запели.
Я любила вас всех…
1
В моём окне цветущий майский сад,
Который я придумала однажды
В минуту жажды света, острой жажды
Среди унылых календарных дат.
Сад выдышал цветные облака,
Включил живые запахи и звуки,
И все мои затверженные муки
Смахнул одним движеньем ветерка.
Вне всех законов времени и мер
Цветёт мой сад под колким снегопадом-
За зимы бесконечные награда,
Когда молчит земля и воздух сер.
И всё же жаль - он видим только мне-
В потоке снов придуманный когда-то…
Здесь свет, малыш! Здесь далеки утраты.
Цветущий майский сад в моём окне…
2
В моём окне цветущий майский сад,
Ты говоришь, что это слишком мало.
И всё же этот май - моё начало,
Существованья солнечный заряд.
Вот бабочка уселась на плечо-
Витает где-то в мыслях нереальных, -
Наверняка - о новых танцах бальных,
О мотыльке, о чём-то там ещё…
У розовых цветов лучистый взгляд,
И новая трава сияет счастьем,
И даже птицы ласково глядят
На это небо васильковой масти.
Ты всё твердишь, что это мой наив-
Одушевлять сезонные приметы,
Когда реальней то, важнее это…
И всё же, «пациент скорее жив».
Цветёт мой майский сад в лучах луны,
Сияет - несмотря и невзирая…
И все слова на вздохе исчезают.
Мы молоды, бессмертны, влюблены…
Ещё немного - и уходит свет.
Волна разбила солнце на осколки.
Закат над морем, пышный и недолгий,
На тучах оставляет бледный след.
А сердце моря - на семи ветрах.
Тьма на воде пульсирует угрюмо.
Корабль - призрак ночь развозит в трюмах,
Качаясь на невидимых руках.
Что миру - морю до меня? Вдали
Купается звезда в незримой бездне.
Следить за ней нельзя - уйдёт, исчезнет,
Оставит мрак без неба и земли.
Ты думаешь, оно вот здесь, у ног?
Совсем не о тебе вздыхает море.
Оно так далеко, как тот, который…
…И снова ночь утяжеляет слог.
Он как будто устал мне сниться,
Растворяться в оконном стекле,
Уходить, возвращаться, длиться
И ходить по чужой земле.
Опрокинутые картинки
Отражает небесный свод.
Кто-то видел его на рынке,
Кто-то там, у больничных ворот.
Он куда-то вышел на время.
Он в соседней комнате спит.
День ушёл. Наплывает темень
На молчанье каменных плит.
…Посмотрев на меня с укоризной
И усилив боль от потерь,
Он назвал этот сон жизнью.
И ушёл в закрытую дверь.
Наши слабости, как сладости, тягучи.
Наши радости - как в голод горький хлеб.
Этот мир ещё слова едва озвучил,
Он под нашими ладонями окреп.
Вскормлен зёрнами сомнений с рук протянутых,
Созревающий под гром весенних гроз,
Всей любовью оживлённый и обманутый,
Мир наш мал, но полон тайн до самых звёзд.
Он, возможно, и для жизни непригоден,
Сплошь туманы и блужданья в дебрях снов,
Ночь изводишь, не найдя своей мелодии,
День - кружишь среди теней заветных слов.
Воздух здешний раскалён - сжигает кожу,
Но твоё дыханье в такт важней всего!
Вопреки законам физики, быть может,
Он всё жив, хотя почти что невозможен,
Мир наш призрачный… Но как же без него?
(из цикла «Творчество».
Татьяне Важновой)
Волна небесного шёлка.
Затишье после полёта.
Безумие - петь так долго.
Безумие - ждать чего-то.
Терпение молчаливо -
У всех на виду - с улыбкой.
Хотелось побыть счастливой …
Плыви, золотая рыбка!
Но утром плоть эфемерна,
Беззвучие - как наказанье,
Желание жить - безмерно!
А песня - способ дыханья…
Н. Матвеевой
(из цикла «Посвящения»)
Нам с тобой подходит небо синее, -
Можно облаками рисовать.
Вот цветёт загадочно глициния,
Пена волн кудрявит неба гладь.
Целый город, светом запорошенный,
Белый ветер кружит карусель.
Угощайся облачным мороженым,
Кушай ледяную карамель!
Над землёю мягкая подушка
Обещает лёгкость и покой.
Мы рисуем. Хороша игрушка.
Жаль, что быстро тает под рукой…
(из цикла «Картинки с натуры»)
У круглощёкой луны голова забинтована.
Смайлик страданья следит за моей суетой.
Чья-то карета у самых дверей припаркована, -
Лунная ложь нарушает привычный покой.
Может, наутро от морока ветер останется,
Прикосновенья едва ощутимого след,
Верю тебе, насмешливая жеманница,
Вижу на самом деле то, чего нет.
Лунная пыль с рассветом исчезнет в облаке,
Солнце осветит правду долгого дня.
Опять я себя не узнАю в зеркальном облике.-
Лунные ночи живут в глазах у меня…
1
(Отчаянное)
***
Утихомирься, моя судьба!
Не издевайся, я так устала…
Я понимаю, что жизнь - борьба.
Всегда борюсь. А тебе всё мало!
Ах, как хотелось бы просто жить,
Вставать без страха, дружить со светом,
В потоки красок окно открыть
И быть своей для планеты этой…
Передохнуть бы, сменить коня,
Обличье, адрес и даже имя,
И чтоб никто не узнал меня,
А ты, злодейка, прошла бы мимо!
***
Не тоскуй, моя душа, не боли!
На Земле тебя утешить мне нечем.
В линзах луж латунный вечер отсвечен,
И дрожат чужих домов корабли…
Тише, сердце, не пылай, не гори!
Всё проходит. И отчаянье тоже.
Зачерствеет слишком нежная кожа,
Легче вздоха станет камень внутри.
Не тоскуй моя душа, не боли…
2
Закат
(из цикла «Картинки с натуры»)
Сколько золота в небе разлито!
Разливанное море огня!
Искры, как сквозь громадное сито,
Брызжут вниз, на тебя, на меня.
Мы попали под праздник закатный,
Под прощальный живой фейерверк.
Свет осенний дыханием мятным
Всё уныние тленья отверг.
Повезло нам с тобой несказанно.
Всё отчаянье ветер унёс.
Это - счастье. Без тьмы, без обмана.
На минутку. Но очень всерьёз!
На кухне соседкиной жирный чад-
Пирог догорел дотла…
…Мы ходим в кино - а они кричат.
Мы пьем за любовь - а они кричат,
Капусту шинкуем - они кричат,
Такие у них дела.
Машина сигналит - неровный свет
Вплывает в пролет окна…
Есть время любить - а надежды нет.
Есть время встречаться - дороги нет,
Есть булка на завтрак, а завтра - нет…
Есть повод лежать без сна.
Лариса
…Тихо, протяжно болит живот, месячные, а толку? Толька напился на Новый год, что там - понюхал стопку, и отключился, а я ждала, думала - будет праздник, Мурка шипела из-под стола, сыночка Мурку дразнил, я накричала… зачем, зачем? Что мне теперь - больница… Кашу проклятую я не ем, хоть и кричит сестрица. Как ее есть-то? Тошнит всегда, горько во рту, и едко, все, что без морфия - ерунда, мне говорит соседка.
Ох, ну скажите, за что - вот так, я ж родилась в сорочке! Тетка-врачиха сказала «Рак, правой твоей, молочной». Дальше не помню, пришла домой, слезы текут пореже. Сразу же, в голос - «Толян, родной, сиську-то мне отрежут! Мы же решили про отпуска, дачу хотели, дочку…» Водки мне милый налил в стакан, выпила по глоточку. Сели неловко, глядим с трудом, как на дорожку, значит… Ох, не хочу вспоминать про дом, снова вот-вот заплачу.
Завтра осмотрят, помнут, сопя, словно приговорили, жалко, что поздно - девчонки спят, вместе б поматерили, ну коновалы, а не врачи, глазки у всех - как пули, нет, не умеют у нас лечить, держат в кармане дулю вместо зарплаты, и злые - ой, словно собаки прямо, ох, до чего же хочу домой, чтобы с порога - «Мама!»…Выйду отсюда уже весной, встретят меня цветами, сколько-нибудь поживу с одной, после другую вставим, буду красивой, Мерлин Монро, буду почти что леди… водки куплю мужику - ведро, всех позовем соседей…
Вечер сегодня течет, как гной, сердце тревога гложет…
Нет. Не со мной. Не со мной.
Со мной.
Только помилуй, Боже!
- Спокойно, женщина. Угрозы нет… почти.
Вот направленье. Там вам все расскажут.
Приемный день - по средам, с десяти,
Халат возьмите. Тапочки. Пейзажи
Здесь ничего - из каждого окна
Вон, виден парк. Автобус тоже рядом.
Здесь по утрам такая тишина!
Конечно, всех. И вас мы тоже… Надо
Хранить надежду..
Вероника
-Тапочки-зайчики, мягонько, хорошо, милые мордочки, так бы и целовала! Ночь, на кровати я в тапочках, голышом, снова залезла с ногами на покрывало, что тут плохого? Я куколка, о-ля-ля, все говорили, что я королева бала… Руки и ноги не пухнут и не болят - не понимаю, зачем я сюда попала?! Люди, любимые, милые, почему, что там в груди моей страшного углядели? В двадцать четыре - на койку, почти в тюрьму, я же хотела в Европу на той неделе! Не выпускают, анализы, беготня, кровь забирают литрами, плюс проценты, им хорошо, все можно - а у меня кончился крем, от возраста, из плаценты! Нет, я не знаю, не верю, я не хочу, это ошибка, и кто-то, должно быть, шутит, завтра накрашу губы, пойду к врачу, и разберусь в этой мерзкой больничной жути. Он ничего, и не старый еще почти, если захочет, я все для него… А может, сразу с порога - «Хороший мой, отпусти!», секс, и заплакать, хоть что-нибудь, да поможет!
Пятница - завтра, все наши поедут в клуб, это обычай - отметить конец недели, Стас приревнует, и будет метать икру, он у Аленки как сторож стоит, при теле, Катька нацепит безумные сапоги, мы их купили вместе, смеялись дико - шпилька такая - не хватит ее ноги, по голенищу - лохматенькие гвоздики, стразики, бантики… жалко, не мой размер, ну ничего, я такие найду - все ахнут, из анаконды покрашенной, например, а каблуки и отделочка - черепаха!
Там, за окном - разноцветные фонари, люди гуляют, красивые, и повсюду…
Тут- все такое… больничное, хоть умри!
Нет. Не хочу. Не хочу. Не хочу.
Не буду?
Эй, Валентина! Будешь колбасу?
Бросай шприцы, шабаш, обед и ужин,
Я, девки, мармеладу принесу,
Купила вот - пятьсот взяла у мужа,
И в магазин, а цены-то - кошмар,
Для нас, врачей - кефир, сухарь, и баста…
А у Володьки снова - перегар,
Пятнадцать лет, а пьет… да часто, часто,