Мы дни за днями шепчем: «Завтра, завтра».
Так тихими шагами жизнь ползет
К последней недописанной странице.
Оказывается, что все «вчера»
Нам сзади освещали путь к могиле.
Конец, конец, огарок догорел!
Жизнь - только тень, она - актер на сцене.
Сыграл свой час, побегал, пошумел -
И был таков. Жизнь - сказка в пересказе
Глупца. Она полна трескучих слов
И ничего не значит.
Роковая муза
Одна малоизвестная актриса вахтанговского театра рассказывала о том, как ее коллега по сцене, будучи женатым мужчиной, нашел для себя музу, которая проживала в его собственном дворе. Актер очень любил хвастаться перед друзьями своей находчивостью и очень гордился своим умением конспирироваться. Так, нередко неверный муж говорил своей супруге, что едет на гастроли в Ленинград, а сам тем временем отправлялся к своей пассии в дом напротив.
Однажды во время таких «гастролей»" любовница попросила актера вынести мусор. Тот в одном лишь трико и домашних тапках вышел на улицу, выбросил мусор и вместе с ведром отправился по привычке… домой! Опомнился неверный супруг лишь тогда, когда уже нажал кнопку дверного звонка. Ему открыла жена и просто остолбенела. «Откуда ты взялся?», - спросила она, оценив нелепый внешний вид мужа, который стоял в тапках на босу ногу с ведром из-под мусора. Актер ничего лучшего не придумал, чем ответить «Как откуда? Из Ленинграда!»
Театральные курьезы 2
Игралась в театре некая героическая музыкальная драма - с любовью, смертями и прочей патетикой. И вот за несколько часов до спектакля обнаруживается, что местная прима объелась мороженого и заглавную партию петь никак не может. Голос сел. Как говорится, всерьез и надолго.
Режиссер - в панике: билетов, как на грех, раскупили много. И тут… в общем, совсем как в голливудском сюжете на тему «Так становятся звездами». Является к режиссеру одна молоденькая хористочка и заявляет, что она всю жизнь мечтала об этой роли, что она знает все арии, что она готова без единой репетиции все отпеть и отыграть,
Кульминация: героиня встречается со своим бывшим возлюбленным и в самый патетический момент призывает его: «Вбий мене!» (т.е. «убей меня!» - спектакль идет по-украински). И герой должен совершить свое черное дело. Ну, юное дарование на сцене, как положено, раскидывает руки и восклицает: «вбий мене!». Герой бросается на нее с бутафорским ножом и тут… Надо полагать, что лицо у артиста и вправду было зверское - намучился с партнершей за спектакль! Но так или иначе, а юная хористочка испугалась всерьез. И в последний момент отскочила в сторону. А стало быть, и не дала себя заколоть - как по роли положено. Оба стоят. Что делать - никто не знает. В конце концов хористочка решает продолжить с той же точки.
Опять раскидывает руки и кричит: «вбий мене!». Герой - на нее. А она, с перепугу - опять в сторону! В общем, повторилась история и в третий раз.
Но тут уже герой изловчился, отловил-таки девицу и, как положено по роли, «убил». В это т момент за сценой должен был грянуть патетический хор. Но хор не грянул. Не грянул он потому, что все хористы и хористки стояли, согнувшись пополам, или катались по сцене (за задником) в припадке неудержимого хохота. А хохотали они потому, что режиссер спектакля, стоя рядом с ними и видя, что творится на сцене, стал биться головой о ближайшую трубу и приговаривать: «Поймай ее, суку, и убей! Поймай ее, суку, и убей!
---
1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля «Собор Парижской Богоматери». Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру Степану Петровичу (имя изменено). Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо (Степан Петрович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат, через всю сцену. Но был у него один маленький недостаток - очень уж он любил водочкой побаловаться. И вот настал день премьеры. Перед премьерой Степан Петрович пришел на спектакль вусмерть пьяным. Шатаясь из стороны в сторону, он добрел до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты. Режиссер, повстречав Степан Петровича, опешивши сказал:
- Степан Петрович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать.
- Да я 20 лет на сцене и прошу за этот счет не волноваться, - пробурчал Степан Петрович и направился к сцене.
На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем еще раз и еще раз… Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и, повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес:
- Итить твою бога мать! Я тут как последняя с… карячусь, а эти козлы еще даже занавес не подняли!
---
1 января. В театре юного зрителя, дневной, детский спектакль. Радость детишкам, мука родителям, актерам и персоналу театра мука в кубе. Актер никаковский, у него текст: «Кто там светит нам в ночи?». И по темному заднику из кулисы в кулису пробегают три актера со светящимися фонариками и покрикивают: «Мы, ночные светлячки».
Все очень просто, только не 1 января.
Этот: «Кто там светит нам в ночи?». Светлячков нет.
Этот опять: «Кто там светит нам в ночи?». Ноль признаков светлячков.
Он опять повторил, ну не мог же актер знать, что три «светлячка» в гримерке продолжают новогоднюю ночь, и им фиолетово, кто там светит кому в ночи.
Когда актер в пятый раз гаркнул: «Кто там светит нам в ночи?», не выдержал монтировщик, который тоже человек, и с 31 на 1 …, в общем, парень был плох.
Так вот, он взял два фонаря, вывалил с ними на темную сцену, а где там их подкрутить, чтоб они зажглись, так и не разобрался. Пытался он фонарики-то зажечь, пытался и не смог, и так расстроился, что хотел помочь, да не смог, что на очередной крик: «Кто там светит нам в ночи?», швырнул фонари на сцену и громко, в злобе, сказал: «Да это мы, блин, ночные светлячки, только нас не видно ни хрена!»
---
Итак - имеется прославленный (и заслуженно) актер и имеется его завистник, который всяко его подсиживает, гадит
Театральные курьезы
В конце 80-х годов XIX века в Петербурге с большим успехом шел балет Пуни «Дочь фараона», поставленный Мариусом Петипа. В первом акте фигурировал лев, который сначала шествовал по скале, а потом, убитый стрелой охотника, падал вниз. Льва изображал постоянный статист. Однажды он заболел, и его пришлось срочно заменить.
Спектакль начался. Вначале все шло прекрасно. Лев важно прошелся по скале. Охотник выстрелил, стрела полетела… и вот здесь вышла заминка. Пораженный стрелой лев явно испугался высоты и в нерешительности топтался на краю скалы, виновато поглядывая на балетмейстера, в ужасе застывшего в кулисах. Отчаявшийся Петипа показал льву кулак.
И тут произошло чудо. Лев поднялся на задние лапы, перекрестился правой передней и прыгнул вниз.
---
В Академическом театре драмы имени Пушкина шел «Великий государь» В. Соловьева. По ходу действия пьесы на сцену выбегал гонец со свитком в руках. «Читай!» - велит грозный государь. Артист разворачивает свиток и, к ужасу своему, обнаруживает, что на нем нет текста. Но гонец не растерялся. «Я грамоте, великий государь, ведь не обучен», - заявил он.
---
На одном из представлений «Евгения Онегина» пистолет не выстрелил. Онегин «не растерялся» и ударил противника ногой. «Понятливый» Ленский с криком: «Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!» - упал и умер.
---
Провинциальный актер Спиридонов, которого товарищи по сцене звали просто Спиря, ролей никогда не знал, да и с пьесами, в которых играл, был знаком мало. В какой-то мелодраме в первом акте Спиря должен был убить одного из героев, но, не ведая вовсе, кого именно, набросился на первого попавшегося:
- Так умри же, злодей!
Замахнулся кинжалом и услышал тихий шепот:
- Не меня, не меня, Спиря.
Спиря подбежал к другому:
- О, коварный! Так это ты?
И опять слышит:
- Не меня, Спиря!
О к третьему - опять осечка. Тогда, не долго думая, Спиря проткнул кинжалом себя и упал замертво. Самое забавное, что после этого он продолжал играть как ни в чем не бывало еще четыре акта.
---
Москва. Михайловский манеж. Заезжая труппа давала «Тараса Бульбу». В сцене, где Тарас убивает своего сына, актер, исполнявший роль Бульбы, мучительно долго стаскивал с плеча зацепившееся ружье, приговаривая: «Подожди, Андрий, вот сейчас я тебя убью!»
Андрий терпеливо ждал, а ружье все никак не поддавалось. Наконец, распутав ремень, Тарас воскликнул: «Я тебя породил, я тебя и убью!» - и нажал на курок…
Осечка. «Погоди, Андрий, я тебя сейчас убью! Я тебя породил, я тебя и убью!» - запричитал снова Тарас, тщетно нажимая на курок ружья под неумолкаемый хохот зала.
За кулисами кто-то сжалился над актером и ударил доской об пол, имитируя выстрел… Увы, в этот момент отчаявшийся Бульба уже рубил Андрия саблей.
---
Императорский Александринский театр. Идет «На бойком месте» Островского.
На сцене В. Давыдов в роли хозяина постоялого двора и К. Варламов в роли ямщика. Оба абсолютно не знают текста, а суфлера нет.
Давыдов: «Ну что, братец, коней распряг, овса им дал?»
Варламов: «Распряг коней, батюшка, овса им дал, все в порядке».
Пауза.
Давыдов: «Что-то я волнуюсь, как наши кони. Распряг ли ты их, братец? Дал ли овса?»
Варламов: «Не извольте беспокоиться. Распряг я коней, овса им дал, батюшка».
Длинная пауза.
Наконец, Давыдов с раздражением: «Ну, вот что я тебе скажу. Иди запрягай снова, а то мы отсюда никогда в жизни не уедем».
- Алло! Это ты, Алиса? Я купил билеты в театр! - Замечательно! Я уже начинаю собираться. - Правильно делаешь! Надо успеть, билеты на завтра…
Есть такой закон в театре:"если на сцене ружьё-оно обязательно выстрелит"
Было бы и в любви так:… есть любовь-обязательно будите вместе…
Жаль, что все не так…
- Наташ, а у меня сегодня родители в театр уходят…
- С ночёвкой?!
- Нет, блин, на выходные!..
- А мы билеты в театр достали!
- В Большой?
- Не волнуйся - ты влезешь.
Театральная печалька.
Карабас-Барабас жестоко издевался над своими артистами и в конце концов таки угодил за решетку по статьям… УК РФ на долгие 12 лет с конфискацией имущества. Правосудие торжествовало!!! Театр распался, а его артисты стали обыкновенными бродягами…
Газ, говорите? Нефть? А вот Стас Михайлов сделал миллионы на женских слезах!
Актёры мечтают о бессмертной славе. Но никто из них не приблизится к бедному Йорику, который сотни лет играет свой собственный череп.
В театре, как правило, тексты, которые можно читать, актеры не учат наизусть, а просто читают с листа. Не запомнил, какой это был спектакль, но суть в том, что по ходу на сцену вбегает гонец и передает королю письмо со словами:
- Ваше Величество, Вам письмо!
Король разворачивает свиток и,… О, ужас, там нет текста (коллеги подшутили). Но он был опытным артистом и, возвращая свиток гонцу, говорит:
- Читай, гонец!
Артист, исполняющий роль гонца, тоже был не лыком шит, возвращает письмо королю:
- Не грамотен, Ваше Величество!
Диалог о жизни и театре
stoun
Ты улыбнёшься в этот день хороший
А мы тебе похлопаем в ладоши.
Со сцены в жизнь, окончена игра
И скинем маски выкрикнув УРА!
Джануля
Занавес, свет погас.
Тихо уходим со сцены.
Игры уже не для нас,
Только лишь опыт бесценный.
stoun
А технари тут и там
Новый спектакль готовят.
Ходят по колосникам,
И режисёра злословят.
За неудачный монтаж,
За устаревшую сказку.
Всё для того, стоб опять,
Завтра смогли одеть маску.
Джануля
Актриса в гримерке стирает слезы,
Смывая с ними весь грим…
У ног ее охапками розы,
Но мир этот ей не мил…
Она клянется, что больше не станет,
На сцену не выйдет уже,
Ей надоело, ее достали
Все амплуа и клише…
Но ночь проходит в чужих объятьях
И пьяный угар кружит…
На утро вновь примеряет платья…
Тетр - вся ее жизнь!
Ах, миражи!
stoun
Цветы, поклоны, бис, минута славы!
Ешё чуть-чуть и в зале гаснет свет.
Играли пьесу мы, не для забавы,
А чтобы на вопрос найти ответ.
Как много душ летало в этом зале
Переплетаясь, нежно, чуть дыша.
А за стеной остались все печали,
И видно в ком нежнейшая душа.
Джануля
Это мы душой играли,
Это мы ответ искали…
А кому-то лишь игра,
Деньги, слава, мишура.
Ложь, цинизм у них в крови,
И нет места для любви,
Их ничто уж не исправит,
Лишь корысть их жизнью правит…
stoun
Вы слушали, в меня впиваясь взглядом,
Когда читала этот монолог.
Как будто были здесь, на сцене, рядом
И мой партнёр, внимать бы так не мог.
Сижу в гримёрке, сил нет шевельнуться,
Тушь потекла. Да разве в этом дело?
Из образа пора уже вернуться,
Но жду пока душа вернётся в тело.
Джануля
Все смешалось - лица, маски,
Не могу в себя прийти…
Потускнели снова краски…
Не могу никак найти
Свое место в этом мире,
Все сценарии - не то!
Ни в гримерке, ни в квартире
Я не я, везде темно…
stoun
Живу я новой жизнью каждый день,
На каждый день я примеряю маску.
Мне ночью снится, что я старый пень
Пытаюсь посмотреть чужую сказку.
Джануля
Ах, не смешите! Старый пень?
Какая право ерунда!
Такие сны смотреть не лень?
Я не поверю никогда!
Примерьте маску, не стесняйтесь,
Мы просим Вас на карнавал!
Вы просто чаще улыбайтесь,
Чтоб дух и разум не скучал!
stoun
Нет! Актёр из меня никудышный,
Не умею я маски менять.
Лицидея образчик, Всевышний
Мне не дал, буду просто писать!
Джануля
Каждый делает то, что по силам!
Лишь бы совесть все это сносила,
А коль совесть молчит,
А сердечко стучит,
То и нам будет все вокруг мило!
Вся жизнь-театр и все мы в ней актёры… Для кого-то это лишь громкие, красивые слова. Но если хорошенько подумать, то да, так оно и есть. Мы приходим в этот мир и с рождения играем какие то роли-сына, дочки, внучки, внука, сестры, брата. Постепенно взрослея, мы становимся более талантливыми и опытными. Добавляя в свой «репертуар» роли мамы, папы, тёти, дяди. Проходят годы и строгий режиссёр - наш жизненный опыт - доверяет нам роли бабушек и дедушек. И только лишь от нас самих зависит, как мы сыграем свои роли, получимли мы своих «Оскаров», добрую память о нас тех, для кого мы играли эти роли. Вся жизнь театр… И самое главное - играть свою роль, а не пытаться сыграть закого то, хоть мы и талантливые актёры. У каждого из нас - свой личный театр одного актёра.