Мяучала, стонала, мурлыкала,
Дрожала, лежала, хорошая,
Игралась, резвилась и прыгала,
Девчёнка на котэ похожая…
Молча вставала и падала,
Душевные раны зализывала,
В подушку уткнулась, заплакала,
Хотела, искала элизиум…
Молилась, кричала, маленькая,
Нежное сердце крошечное,
Волшебная и нереальная,
Девчёнка на котэ похожая…
© Паша Броский
Их… трое… женщин…
мудрость отвергая, в безумии живу
… как … во хмелю…
Одна - жена, любовница другая…
а третья…
третью я люблю…
С одной живу, стремясь пробиться в люди,
детей больных таская по врачам,
зеваю, сплю… другой -целую груди…
а третья…
третья снится по ночам…
Меня б казнить, меня бы высечь плетью,
мне б на парткоме прочитать мораль,
а я вот так, до слез влюбился в третью,
и рвусь к другой, и первую мне жаль…
Так и живу - беру, не отвергая,
земля, вода и свет нужны стеблю…
Одна - жена,
любовница другая…
а третья…
третью я люблю…
Она к нему бежала со всех ног,
Расталкивая всех и обгоняя…
О, если бы он рядом оказаться мог,
Лишь одного его она сейчас желает…
Куда бежит девчонка в темноте?
Никто не разгадает тайну эту
Не к принцу, не к мужчине, не к мечте,
А после литра пива к туалету)))
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей…
Самому-самому!!!
Я буду рядом призрачным дождем,
И капелькой одной на лобовом стекле!
Я буду рядом буйственным огнем,
И искоркой единственной в судьбе!
Я буду светом лишь на жизненном пути,
Лучом зари на дальнем небосклоне!
С попутным ветром можешь ты идти,
Дыханьем нежности коснусь твоей ладони!
Я буду рядом, и если решишь уйти,
Противясь разуму и подавляя душу,
Я буду здесь, тихонечко, в груди
Любить и отгонять от сердца стужу!!!
Каплю страсти… С бедра…
Языком… Осторожно…
Я сгорела… А пеплу, увы, не помочь…
Мои губы, вчера
Прошептавшие «можно…»,
Пахнут лаймом, как вся предыдущая ночь.
Кисловатый дурман
Твоей пламенной кожи…
Каждый твой поцелуй выжигает клеймо…
И я верю в обман,
Но на правду похоже:
Что ты сладкий такой, не узнает никто…
Это битва и грусть
Тел, влюбленных друг в друга…
Нежным зверем Луна промурлычет в окне.
Умоляю! Сдаюсь!
Но обратно по кругу!
На еще не остывшей от ласк простыне.
Каплю ночи… С плеча…
Языком… До мурашек…
Самых чистых порывов и похоти сплав!
Ты играл в палача,
Не давая поблажек,
А потом покорялся мне, в ноги упав.
Где же ангел во мне,
Что в истерике бьется?
Он не знал, что хозяйка бывает такой.
Опаленный в огне
Он до дрожи смеется,
Словно маленький бес под твоею рукой.
Нет ни мыслей, ни слов…
Что могли, мы сказали…
Даже больше - шептали, что было нельзя…
Если это любовь,
То мы точно попались…
Только сил не осталось на жалость себя…
Каплю страсти… С бедра…
Языком… До щекотки…
Мы отпразднуем снова волшебную ночь
Соком лайма с утра
И созвездий щепоткой…
Губы просят «еще»… И ты тоже не прочь!
Все женщины по вкусу, как вино, бывают терпкие, игристые, сухие,
Бывают, медом тают на губах, бывают горькие, бывают никакие.
Прозрачные бывают, как стекло, бывают, мутные, не сразу разобраться,
Такую только пригубишь и все, на утро не захочешь.
Имеет каждая свой тонкий аромат, его ты различишь, только в постели,
А с виду одинаковые все, но это все не так на самом деле.
Все женщины имеют разный вкус, благословен, кто это понимает,
Вы только не мешайте два в одном, гурман от этого лишь только потеряет.
Не надо женщину пить залпом из горла, в бокал налейте, мелкими глотками,
И наслаждайтесь с ночи до утра, с утра до ночи, это впечатляет.
Есть женщины, как доброе вино, пьянят, дурманят и уводят в дали,
И если начал пить, то пей до дна, на зло судьбе, разлукам и печали.
Я все смогу я все с умею
Переживу переболею
Я ни когда не плачу и ни когда не ною
И мне давно уже не больно
Ну что ты смотришь на меня
Да, сердце стало камень
А твои слезы для меня вода
И мне не жалко на тебя смотреть
Ты сам все испортил, и сам все сломал
Ты думал что с ней хорошо?
Ах беда, видать прогадал…
Ну что ж тебе остается?
Живи, вспоминай наши дни
И слезами омой мое сердце
Для новой любви.
Утро доброе! Проснись!
И любимой улыбнись
Поцелуй ее ты сладко
Что бы день прошел весь гладко
Ничего уже не объяснить,
Что случилось- мы не знаем сами…
И еще пытаемся любить
За зиму остывшими сердцами.
Только вечер призрачен и тих,
Сладко пахнет морем и цветами,
Ты еще коснешься губ моих,
Но уже холодными губами…
Я еще ладонь твою сожму,
Но сердца уже спокойно бьются,
Не осознавая, почему
Так нелепо люди расстаются…
«Открываю томик одинокий -
томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе
и в столетьях мы не повстречались…
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.
"
Вот, я пришел
Когда ушла из жизни мама,
А вслед за ней ушёл отец,
Печаль свою под своды храма
Принёс заплаканный юнец.
Не зная правил, чтимых паствой,
Вошёл он в храм в тумане слёз,
И прошептал тихонько:
«Здравствуй,
Вот, я пришёл к тебе, Христос!
Прими, Господь, моё моленье
За тех, кто был мне всех милей,
И дай мне, Боже, позволенье
Прибегнуть к помощи твоей!»
Судьба сиротская сурова,
Но время шло, мальчишка рос,
И, в храм войдя, шептал он снова:
«Вот, я пришёл к тебе, Христос!»
Когда послали генералы
Парней безусых на убой,
Когда мальчишки принимали
Свой самый первый в жизни бой,
Он в окровавленной шинели
Лежал израненный в бреду,
И было слышно еле-еле:
«Встречай, Христос, вот… я… иду…»
Но, может, смерть о нём забыла,
А может, парню повезло -
Но Богу так угодно было,
И выжил он судьбе назло.
Когда в палате госпитальной
Очнулся раненый боец,
Ему сказали:
- Здесь недавно
Был дядя твой, или отец.
Нам всем запомнилась улыбка
И добрый взгляд как у Христа…
- Нет, здесь какая-то ошибка, -
Солдат вдохнул, - Я сирота!
- Он говорил тебе, бывало,
Когда ты глаз открыть не мог,
Слегка поправив одеяло:
«Вот, я пришёл к тебе, сынок!..»
Над проталинками,
Где звенела синиц перекличка,
Слон слонихе шепнул:
-Моя маленькая,
Слон слонихе шепнул:
-Моя птичка…
И от нежности будто на цыпочках,
Где-то там,
Средь Антарктики бурной,
Кит китихе сказал:
-Моя рыбочка,
До чего же вы миниатюрны!
И под влажной землей
В темной горнице
Так по-рыцарски тонко и кротко
Крот кротиху назвал
Сизой горлицей
И назвал своей белой лебедкой.
А под ветром весны
Каждой часточкой
Лес апрельский подрагивал тихо.
-Подойдите ко мне,
Моя ласточка, -
Робко хрюкнул кабан кабанихе.
Эти взлеты и нас озадачили,
Прозаичных порой и тяжелых…
До чего ж мы бываем незрячими-
Представители сильного пола.
Шла весна словно миф о бессмертии.
И сегодня я понял впервые:
Женщин нет некрасивых,
Поверьте мне,
Есть лишь только мужчины слепые.
Люди привыкают ко всему
Может быть, не сразу, постепенно.
Только непонятно почему
Привыкают к боли и изменам.
И к тому, что предают друзья,
И к тому, что близкие уходят…
Говорите, привыкать нельзя?
Мы и сами понимаем, вроде.
Но устроен странно этот мир -
То, что раньше было невозможно,
Незаметно принимаем мы,
Так логично, мудро, осторожно.
Ничего не поменялось тут.
Просто всем нам далеко не двадцать.
Люди привыкают и живут.
А куда прикажете деваться?
Наука искромётного веселья
Мне не даётся много лет никак.
Я не болею поутру с похмелья,
Смешав вино, шампанское, коньяк.
Я твёрдо помню год, число и месяц.
Бельё, перчатки, обувь - всё со мной.
Но слалом на тазах с подъездных лестниц
Меня всегда обходит стороной.
С ротвейлером хозяйским на диване
Я не целуюсь нежно и взасос.
А мой бюстгальтер новенький в кармане
Не обнаружит утром Дед Мороз.
И вам не снять в салатах отпечатков
Моих ботинок, пальчиков, лица.
Со мною явно что-то не в порядке…
Ведь что же это по-лу-ча-ецца?
Ни разу в жизни не свалила ёлку,
Танцуя танец крошек-лебедей!
Готовлюсь, жду, стараюсь - всё без толку,
И всё опять не так, как у людей!
В сугробе крепкий сон остался тайной,
И хоровод вкруг ёлки на руках…
Весёлый финский праздник Похмелайнен
Меня опять оставил в дураках.