А я — учитель географии
И этим званием горжусь,
И, может быть, своими знаньями
Кому то в жизни пригожусь…
Быть может, кто-то увлечётся,
Наукой этой, ну Бог, весть,
И вдруг, захочется кому то
Свет знаний, дальше, людям, несть…
И жизнь моя примером станет,
И то, как людям я служу,
Кто ж человеком этим станет,
О том, пока не расскажу…
Учитель, воспитай ученика…
Чтоб в класс входил, как утренний рассвет
Таких же правил и добра, и веры,
Что неученье тьма, и лишь ученье — свет.
Если я отдала себя всю,
Что осталось тогда от меня?
Я ромашки к душе приложу
Как лекарство от личностных ран.
В бесконечности ритмов и нот
На двоих собираем уют,
А невзгоды всё так же снуют,
Не дают продохнуть от забот.
У двоих ничего за душой,
Только музыка в двадцать семь струн,
Да засохшая в пыль канифоль,
Да проклятый мной дважды июнь.
Мы как будто женаты сто лет,
Но тебе — не сестра, не жена.
Я ослабла и очень больна.
Даже если меня излечить
Невозможно по ряду причин,
Кто сказал, что спасения нет?..
Женщина может любить всю жизнь
И разлюбить в субботу.
Меня отпустило, когда собралась
Пройтись после работы.
Уже не наделаю новых ошибок,
Не потеряюсь снова.
Если бы вечность давала выбор,
Я бы была сверхновой.
Меня окружил горизонт событий,
Где время стремится к нулю.
Я не в чёрной дыре, я — и есть она,
Поспешно иду ко дну.
Людей не могу подпускать к себе близко,
Слишком сильна гравитация,
Тот, кто посмел заглянуть в сингулярность,
Навечно исчез в пространстве.
В моём гипер-кубе дорога одна —
Рассыпаться вихрем фотонов.
Как жаль, что в тот день миллиард лет назад,
Я так и не стала сверхновой.
Я не понимаю, что за погода на улице,
Не знаю, испытываю ли чувство голода,
То ли это просто проблемы с желудком,
То ли острое заражение крови холодом.
Этот город внезапно мной заминирован,
Я как в черной дыре в состоянии стазиса.
Нет разницы в том, спала ли я час, или
Ругалась опять в голове с голосами.
Выйти на улицу крайне опасно
Без страха быть взорванной воспоминанием,
Домой возвращаюсь только частями,
Другие застряли, там где была слишком счастлива.
Живу на искусственной вентиляции памяти.
Всё туже на шее затягиваю петлю,
Задыхаюсь от спазмов и приступов паники,
В последней попытке признаться «я лю…»
Я стараюсь природу не портить,
Не ломать цветущих кустов,
Не рубить, для забавы, деревьев,
И не жечь, на потеху, костров,
Не входить в лес торговым купцом,
Всё что есть — всё в мои амбары,
А входить, словно, гость дорогой,
Гость, которому все, всегда, рады.
Потому, если ты — Человек,
Понимаешь, твой век — не последний,
Не столь важно, с чем ты проживёшь —
Важно, что ты оставишь, в наследие…
Ожидание… понимания…
Ожиданье… добра и чуткости…
Как бы предугадать нам заранее
Все превратности и неуютности…
Как же дорого, ныне, внимание,
Как же дорого… как же… с мудростью
Всё приходит в жизни с годами
И уходит, но не без занудности.
Как же хочется тихой гавани,
Зная, вёсны, увы кончаются,
Жизнь, куда ты? Вот знать бы, заранее,
Ну, а жизнь… Жизнь, она… продолжается
Любовь и верность две сестры,
У них единая порука.
В них нет ни грамма суеты
И выбор их для них не мука.
Я построю дорогу к счастью,
Из камней, что свалились с души,
И уютный маленький домик,
Чтобы жить с моим счастьем в тиши…
Далеко, далеко от города,
И больших и шумных дорог,
Чтобы, даже, если захочешь,
То, не сразу, найти, меня, смог…
Как неплохо всё получилось:
Вот камин, вот два кресла и стол.
У меня дом — полная чаша,
Даже, дождь, и тот в гости зашёл…
Пошумел за окном, покапал,
Только так, что и сам промок:
«Разреши заглянуть, на полчасика,
Чтоб, обсохнуть, так, между строк,
И чайку отхлебну горячего,
Если в чае, том, коньячок…
Пирога твоего с малиною,
И, кусочек с собою, в прок…»
Жизнь нельзя проиграть или выиграть,
Ни в рулетку, ни в карты, ни в кости,
Если ты меня, милый, найдёшь,
То впущу в свой дом не как гостя…
Как хозяина — словом и делом,
Или, зря я столько старалась…
Я хочу, чтобы в домике нашем,
Счастье, с нами, до конца задержалось…
Ты меня оттолкнул, наотмашь,
Уходи прочь, отсюда немедленно,
Есть на выбор семь, света, сторон,
Выбирай, только, быстро — не медленно…
Но никак не могу решиться
Откровенно признаюсь я
В какой точке остановиться
На прекрасной планете Земля
На каком временном отрезке
И в финале какого пути,
Чтобы плавно, совсем не резко
Мне на этой планете сойти…
Чтоб, сойти, никого не тревожа,
И с охапкой луговых цветов
Так же медленно и осторожно
Раствориться с остатками снов…
Всё… Ушла… Больше не потревожу…
О себе не напомню ничем…
Я живу от тебя, автономно,
Существую: сплю, дышу и ем…
Тишина у тебя вселенская,
Даже, ветер, за окнами, нем…
Так зачем же сидишь, вновь, под дверью,
За которой столько проблем…
…МУЧИТЬ РАССТАВАНЬЕМ…
…Не буду мучить вас любовью —
её сохраню на случай крайний,
а, чтоб разлука стала болью —
вас буду мучить… расставаньем!..
(ЮрийВУ)
я смотрю на тебя, mon cher, не опуская глаз,
и ты смотришь, роняя слова свои в тишину.
нам пора бы признать, что прошлое и сейчас
не равны ни друг другу,
ни вечности,
ничему.
научились заклеивать дыры на клей и скотч,
лишь бы эта любовь протянулась до ноября.
если мы не сумели друг другу с тобой помочь,
то, наверное, каждому стоит спасать себя?
нам уже не семнадцать волнующе-жарких лет,
впрочем, возраст — не знак, когда строить, когда ломать.
пропустив сквозь себя много счастья и много бед,
разве мы ожидали однажды такими стать?
я была тебе рада, и ты мне был тоже рад,
но теперь ничего.
нет ни злости, и ни любви.
будто где-то в груди моей высох цветущий сад,
вырви с корнем его,
ни мне, ни себе
не ври.
я тебя не люблю ровно так, как не любишь ты,
мы с тобою по разные стороны баррикад.
понимаешь, mon cher, я не знаю, как всё спасти,
если нам ничего не осталось уже спасать.
А я запретила себе по тебе скучать.
Как есть шоколад перед сном или верить прессе.
Ты — то, что из жизни пора уже исключать,
Иначе я несомненно прибавлю в весе.
Не прямо конечно, в весе своих потерь,
Ошибок, сомнений, прочего, что мешает
Мне правильно жить и хочешь тут верь, не верь,
Но этот запрет отныне меня спасает.
Спасает от мыслей, ревности, жгучих слез,
От непонимания, страхов и паранойи,
А я запретила воспринимать всерьёз
Наш «псевдороман», где ты якобы был героем.
И стало светлей и хочется все начать
С нуля, по другому, красками мир заполнить !
А я запретила себе по тебе скучать…
Да только увы вот, не запретила помнить.
А в целом, встреча прошла удачно.
Никто не стал никому добычей.
Но и в словах, и в глазах прозрачно
Читалось полное безразличие…
В твоих, конечно! В моих то, Господи!!!
Кипели страсти недетских фильмов…
Но соответствовать надо ГОСТам —
Держаться ровно… дышать стабильно…
Чеканя шаг и стуча набойками,
Походкой гордою от бедра —
Ушла… а после, за барной стойкою,
Пила коньяк до пяти утра…
Разлуку я приняла достойно.
Горжусь собой за свою же смелость —
Ушла… как-будто бы мне не больно…
А дома села и разревелась…
На загадку всех загадок
До сих пор ищу ответ:
Милый мой, меня, он, любит,
Или, всё же, ещё нет?
Как жить без любви? — Это жить без цветов,
прохладу дарящих, как веер.
Без темно-зеленых полей, как холстов,
в которых колышется клевер…
Как жить без любви? — Это жить без разлук,
без встреч, поцелуями полных.
Не знать, где прощается Север и Юг
на темных, нефритовых волнах…
Как жить без любви? — Это плыть по реке,
и видеть, что берег — пустыня.
Не знать, и не думать, что есть вдалеке
твоё драгоценное имя.
Любовь! Ты откуда? Ну где же ты, где?
Замри. Не теряйся. Послушай:
я вслед за тобою б — в огне и в воде!
и вдаль убегала по суше!
Пусть кто-то живет без мечты, не спеша,
под небом, что пахнет елеем!
Как жить без любви? — Это жить не дыша.
А я не дышать не умею!