Бабе Маше стукнуло 78 лет. В последнее время она стремительно стала сдавать, а дети разъехались по мегаполисам, мол, в уездном городке делать молодым нечего. Осталась старушка одна, если не считать кошку по кличке Мурка. Мурка — она и есть Мурка. Легкая, как пушинка, и ласковая, словно ребенок. По вечерам садилась баба Маша возле телевизора, а киска тут как тут: прижмется к хозяйке и песню свою кошачью старательно выводит. Мол, все хорошо, прекрасная маркиза.
И так на душе ладно становится! Так бы и жила вечно, что не жить, крыша над головой имеется, пенсию вовремя приносят. Да отпрыски деньгами ежемесячно помогают. А вот стала у бабы Маши голова приступами болеть. Поболит-поболит, да отпустит. Полегчает, стало быть. Привыкла женщина к этим приступам. Таблетки завсегда в аптеке имеются, а ноги ходят пока.
Но в тот вечер головная боль пронзила ее насквозь, а потом и рука занемела. Не может ею пошевелить. Бочком прилегла на диван, на спину перевернулась. Чувствует, ноги отнимаются, и тело как неживое, вся его левая половина. Закричать бы, да сил никаких нет. Смертушка, стало быть, за нею пожаловала.
А Мурка рядом сидит, испуганно смотрит на хозяйку и плачет, кажется. Плачет ли? Чудится, пожалуй. Не могут животные слезу пускать! Ан нет, очнулась, зашевелилась кошечка и на бабу Машу вскочила, на грудь прямо. Пристроилась на ней и затихла. И так тяжело, мочи нет, а смахнуть киску не получается. Перекрестилась болезная мысленно и сознание потеряла.
А утром глаза открыла и поняла, что жива. Левую руку подняла, движется рученька то! И ноженьки шевелятся! Постаралась привстать, получилось. Что-то тяжелое, покоящееся на ней, камнем упало на пол. Вздрогнув, женщина взглянула на это что-то, и гортанный крик прорезал безмолвие сонной квартиры. Возле тапочек лежал трупик ее любимой питомицы, и желтые глаза Мурки с удивлением наблюдали вечность.
Прибывший участковый терапевт равнодушно выслушал болезную, не поверил ее рассказу, но на всякий случай выписал пару-тройку лекарств, а затем ушел, не предложив той стационарного лечения. А кошку похоронил сын Антон, спешно приехавший из Москвы.
С тех пор считает выздоровевшая, что Мурка взяла на себя ее хворь, а сама преставилась, чтобы дать ей возможность пожить еще. Конечно, пенсию платят вовремя, дети помогают, да зачем ей, одинокой и никому не нужной, такое длительное существование на земле! И мерещится старушке бессонными ночами Мурка. Сидит она возле вечного дома и ждет обожаемую свою хозяйку.
-Потерпи, приду скоро, — шепчет ей баба Маша, а потом отворачивается к стене и горько рыдает.
Кто из нас не встречал на улицах «свадебные» стаи агрессивных, рычащих собак? И многие, наверное, испытывали при этом чувство беспомощности и страха, отчетливо понимая, что в это время порой достаточно неосторожного движения человека, чтобы они набросились на него.
Работая в свое время в природоохранных организациях в Талды-Курганской области Казахстана, я вырастил попавших ко мне одновременно волчонка-самочку, которую назвал Джильдой, и кошечку Мурку, ставших друг для дружки более близкими, нежели две родные сестрички.
Пока они были маленькими (и даже в юношеском возрасте), то жили в доме, а когда подросли, я перевел Джильду во двор и поселил в теплом, уютном сарае, в котором всегда было вдоволь свежего, пахучего сена. Ну, а поскольку эта дружная парочка и ела, и спала, и играла только вместе, то в сарай ушла и Мурка, лишь изредка заходя в дом поласкаться с хозяевами.
Расставались они на время только в тех случаях, когда я брал повзрослевшую волчицу в рейды по борьбе с браконьерством. Как только я выкатывал из гаража на улицу свой служебный мотоцикл «Урал» и освобождал Джильду от привязи, она мгновенно запрыгивала в коляску и удобно усаживалась, а страдающую от такой несправедливости Мурку заносил в дом.
Джильда в моих походах была настолько незаменимой помощницей во время встреч с браконьерами, что между мной и ими во время их задержания, разоружения и составления протоколов вообще никогда не было никаких эксцессов, хотя волчица только стояла в стороне и зорко следила за тем, чтобы никто не пытался зайти сзади. И если это происходило, издавала такое ужасающее рычание, что этот человек сразу отскакивал к своим друзьям-сообщникам.
Иногда я прогуливался с Джильдой и по поселку. И настолько она была умной и дисциплинированной, что не нуждалась даже в поводке и наморднике, совершенно не обращая внимания на встречных людей. А вот встречные собаки, чуя волчий дух, бросались наутек с поджатыми хвостами.
И Мурка в этих случаях была вместе с нами, гордо вышагивая рядом.
Прогуливаясь однажды зимой с ними в окрестностях нашего поселка, мы подошли к небольшому скалистому ущелью, в котором мои питомцы очень любили играть. Я в это время стоял на высоком обрыве и с большим удовольствием смотрел на их веселые игры. Было зверятам в это время уже по полтора года.
И вдруг мое внимание привлекли большая стая собак, пробегающая по дороге метрах в семидесяти от ущелья, и мальчишка-казах, идущий им навстречу. Неожиданно мальчишка замахнулся рукой на приблизившихся собак, и вся свора с остервенелым лаем и рычанием дружно набросилась на него.
С криками я побежал к этому месту и уже видел, как собаки завалили мальчишку на дорогу и рвали его. Подбежав к этой свалке, я выхватил из нее за хвост самого крупного пса и, раскрутив его над головой, ударил о землю. Мои крики и неожиданное нападение на мгновение остановили отскочивших от мальчонки собак, но увидев, что я один, разъяренные и вкусившие человеческой крови животные набросились на меня.
Крикнув вставшему с земли мальчишке: «Убегай поскорей!» - я стал отбиваться от них ногами и кулаками в перчатках. Видя оскаленные собачьи морды с красными налитыми кровью глазами, я понимал, что шансов на спасение у меня очень мало.
И даже забыл в это время о существовании преданного и надежного существа - моей волчицы Джильды. Но не забыла об этом она. Услышав мои крики и лай собак, она примчалась на помощь и с жутким, леденящим душу рычанием стала рвать набросившихся на меня псов, никак не ожидавших того, что спасать человека примчится огромный волк. За несколько секунд собачья стая поредела ровно наполовину, поскольку волки, в отличие от собак, не кусают, а вырывают глотки. Оставшиеся в живых собаки бросились в разные стороны, а когда разгоряченная и вошедшая в азарт Джильда догнала одну из них и сразу прикончила, я крикнул: «Ко мне!» Этого оказалось достаточно, для того чтобы она прекратила преследование.
Подбежав и положив свои мощные лапы мне на плечи, продолжая рычать, но уже без ярости, она с любовью стала лизать мне лицо. Глаза ее излучали радость от того, что я остался жив.
Придя в себя от перенесенного стресса, я наконец обратил внимание на то, что мальчишка не убежал, а продолжает оставаться на том же месте, где поднялся с земли, и, плача, размазывает сочащуюся с лица и рук кровь. Пытаясь сказать мне что-то, он только беззвучно шевелил губами. А когда я легонько встряхнул его за плечи и сказал: «Иди побыстрее в больницу!», он выговорил наконец: «Спасибо!» - и припустил не в больницу, а в сторону казахского аула.
Мы с Джильдой тоже отправились к ущелью, где нас ожидала ничего не подозревающая о происшедшем, но возмущенная тем, что ее оставили одну, Мурка.
А после того как мы пришли домой, подъехали благодарные родители мальчишки и привезли целого ободранного барана для нас и для Джильды. Затем увезли меня к себе, и мы несколько дней праздновали наше с мальчишкой спасение.
«Я хочу описать один чудесный случай. Речь пойдет о моем деде Андрее Андреевиче. Родился он в Москве, на Башиловке, то есть рядом с ипподромом, с детства конями любовался. В 1938 окончил среднюю школу - видел только один путь, поступил в Тамбовское кавалерийское училище (кавалерия тогда была уже немногочисленной, но еще существовала как род войск). Воевал. Командовал взводом, потом взводом в разведэскадроне, затем был старшим офицером и командиром разведэскадрона.
Любовь к лошадям сохранилась у него на всю жизнь. Он помнил всех своих лошадей. Особенно одну - много раз о ней рассказывал, я запомнил слово в слово.
Ее звали Дидона, гнедая кобыла донской породы. Умница и резва - необыкновенно. Дело было в Венгрии, в 1945 году. Конники попали под артобстрел. Мчались во весь опор к укрытию - оврагу. Вдруг Дидона сделала резкий и неуклюжий прыжок. Дед понял, что она ранена. Он и сам был ранен в ногу. Жизнь зависела от того, как быстро доберутся они до укрытия. Дидона выправилась и понеслась дальше.
Добрались, наконец, до оврага. И лошадь упала мертвой. Дед осмотрел ее и увидел, что осколок снаряда вошел ей прямо в сердце. „Как она скакала, голубка, не понимаю“, - заканчивал дед свой рассказ.
Я был уже взрослый. Жили мы летом на даче и спали с дедом в одной комнате. Раз я смотрю, он не спит, ворочается. „Болит что-нибудь?“ - „Да нет, Саша, заснул и вижу Дидону, и что-то она волнуется, не стоит…“ Я опять задремал. Открываю глаза - дед снова не спит, сидит на кровати. „Что случилось?“ - „Понимаешь, Саша, только глаза закрою - Дидона! Бьет копытом и губами меня за лицо теребит“. Наконец дед встал и начал одеваться. „Не могу, она мечется туда-сюда по дороге! И дорога, вроде, наша, знакомая, на станцию!“ Я плечами пожал, но куда пускать старика ночью одного? Пошел с ним. По дороге на станцию была небольшая роща. Именно там мы и услышали стоны… Это была моя тетя, младшая дочь нашего деда (вообще-то она была всего лет на 8 старше меня). Она ждала ребенка. Словом, поздно вечером тетя одна приехала на электричке. По пути со станции у нее начались преждевременные роды. А народу - ни души. И тьма.
Я помчался на станцию, где есть телефон. Вызвал „скорую“. Пока вернулся - машина и приехала. Тетя родила прямо в ней. Потом ее с ребенком увезли в больницу. Дед с ними поехал, мне просто места не хватило.
А тем временем уже совсем рассвело. Накануне прошел дождь, почва была влажная… Хотите верьте, хотите нет, но прямо рядом с тем местом, где мы тетю обнаружили, я увидел четкие следы лошади - прямо так рельефно копыта и подковы отпечатались, как на рисунке! А лошадей во всей нашей дачной округе вообще не было, одни машины…»
Как-то в поезде я ехал с бабулькой лет семидесяти. Она рассказала, как тонула на «Адмирале Нахимове». Ей тогда в 1986, было за шестьдесят и плавать она не умела совсем. В принципе в той панике, драках и убийствах, у нее было 0 шансов выжить:
- Я вышла на палубу, она накренилась. Все метались с безумными криками. У кого в руках был круг, на того нападали и убивали. Я видела, как один член команды задушил девушку и отобрал «спасжилет», но прыгнуть в воду не успел, ему разбили голову и отобрали трофей.
Я так перепугалась этого кошмара, что уже и не думала, как я буду плыть, ясно, что никак. Но я поняла, что нужно быть подальше от кругов и жилетов - за них убивают. И лучше всего быть подальше от людей. Я двинулась не наверх, где все рвали друг друга, а наоборот, в накренившуюся нижнюю часть, которую уже захватывала вода. Вот-вот я окажусь в море, зато и никого тут не было. В Бога я не верила, но успела еще подумать:
- А если бы Бог существовал, мог бы он сделать так, что бы я старая тетка, не умеющая плавать - просто вошла в воду и поплыла??? Наверное, не мог бы…
Вдруг вижу, в трех метрах от меня огромный мужик со спасательным кругом готовится поплыть. Увидев меня, он уронил круг, схватил лежащий у ног красный пожарный топор и злобно зарычал:
- Сука, сделаешь шаг в мою сторону, башку отрублю!
Я испугалась и проговорила:
- Не бойся сынок, я ничего плохого тебе не сделаю, а можно, когда ты поплывешь, я маленечко подержусь за веревочку твоего круга, а то я плавать совсем не умею.
Мужик, увидев, что мы тут одни, пришел в себя. Бросил топор, быстро надел на меня свой круг и потащил к воде.
- Давайте мамаша, нужно быстрее отсюда грести, а то скоро тут в море будет куча людей, и они нас утопят с нашим кругом. Жаль - нет ножа.
Он держался сзади за веревку круга и греб нас подальше от тонущего корабля.
Что за вопли и стоны оставались за нами… не хочу вспоминать…
Так я поверила в Бога.
Спустя лет пять, смотрела по телевизору праздничный концерт, посвященный дню милиции. Ведущая ходила по залу и спрашивала милиционеров из публики:
- Какое памятное событие у вас было в жизни?
Она подошла к полковнику, и я его сразу узнала. Он сказал:
- Я тонул на «Нахимове»
Ведущая:
- Но вы помогли кому-то спастись? Расскажите.
Полковник:
-… Скорее наоборот, меня спасла одна пожилая женщина… У нее был спасательный круг… Дай Бог ей здоровья.
…
Я запомнила его фамилию и написала письмо на телевидение. Ему
передали, и он мне ответил.
Теперь каждое лето приезжает с детьми ко мне в Подмосковье.