Архангел с вестью к Деве Чистой
Был Богом послан в Назарет.
И, по словам евангелиста,
Смутился дух Её в ответ.
Но «Дева! Радуйся! - вновь слышит, -
Господь с Тобой, о, Мариам!
От Духа Сын в Тебе задышит,
Он будет во спасенье дан,
Разрушит жён людских проклятье,
Тебя и Плод благословят…
Но ждёт потом Его распятье…"
«Я - лишь Раба… Да будет так…»
Бессильны слова в описании неба.
Великий дизайнер над ним поработал.
Тот самый, что солнечным светом рисует
И лепит фрагменты скульптур облаками
И звёзд огоньки в пустоте нагревает
До самого ясного, чистого блеска.
Не могут слова рассказать о природе.
Её рисовал гениальный художник,
Тот самый, что создал все краски вселенной
И жизнь в них вдохнул, создавая движенье
И на поверхности шара земного,
Нашёл примененье цветам и оттенкам.
Словами нельзя описать человека.
Он скульптором лучшим удачно был слеплен
Из мало известных порой материалов:
Из разума, чувств и немножко из тела.
Душой безграничной творцом наделённый
И сам человек в своей сути художник.
Убогая тихонько в храм вошла…
К ней подошёл внимательный священник:
«Ты, милая, не первый раз пришла,
Быть может, нужно хлебца или денег?
Не ведаю, за что страдаешь ты…
Несёшь, как говориться, „родовое“…»
«Зачем мне ведать этой суеты?
Мне дело до чужих грехов какое?
Что я несу - то только лишь МОЁ…
Не мог Господь здесь поступить иначе…
Иначе не спасусь… И в этом - всё.
Когда мне трудно, Бог со мною плачет.»
Священник молча голову склонил.
«Я буду за тебя везде молиться».
И медленно её благословил,
Перед престолом в алтаре склонился.
Потом мелькали месяцы, года.
Паденья шанс давали для прозренья.
Смягчился взгляд, седела борода,
И немощь стала - Божьим посещеньем.
Вот женщина на исповедь пришла.
Твердит про бумеранг и про расплату,
Обидчика, как блинчик распекла,
И молнии метает - нет с ней сладу.
«Скажи, хорошая, как твой сынок?
Он у тебя, я знаю, плохо видит…
Дом по его вине сгореть недавно мог…
Но кто его в том упрекнёт, обидет?
Вот так же Бог… А слепы мы душой.
Всё жаждешь справедливо бумеранга…
А Бог - не справедливость, Он - Любовь…
Мы - дети перед Ним без всяких рангов.
И где убожество - там жалость во сто крат.
Не может Бог здесь поступить иначе.
Кто может понести - тот скорбями богат…
А Бог… Со всеми нами рядом плачет…»
На грани срыва на краю стою,
И понимаю что уже я не в раю.
Я вижу Бога, тут же сатану.
Глотаю воздух, будто бы тону.
Ну, наконец то ты дошла до дна!!!
В лицо мне нагло засмеялся сатана.
И за упрямство расплатилась ты сполна,
И жизнь не радует, бесцельна ведь она.
Ты проиграла, и разбились все мечты.
И в жизни собственной давно бессильна ты,
Дай свою руку я прошу, пойдем со мной.
Пока вся жизнь твоя не превратилась в ад земной.
Тут очень резко, вдруг вмешался Бог.
И сатане не дав договорить,
Бог мне в глаза с серьезным видом посмотрел,
Шепнул мне, тихо поднимись, ты должна жить!!!
Не слушай речи злых, и темных сил.
Ты же сильнее, и мудрее их.
Не позволяй, чтоб душу сатана чернил.
Держись, прошу, ведь все в руках твоих.
А сатана смеяться продолжал.
И Богу с вызовом сказал, что ты ей дал!!!
Ей не нужны твои нелепые уроки,
Забытые ненужные всем строки.
Она ведь по другому жить хотела,
Но ничего добиться в жизни не сумела,
Ты своей волей навсегда ее связал,
Одни страдания, и слезы, ты ей дал.
Отдай ее, ей будет хорошо со мной.
Я щедрый, не такой как ты скупой.
Я все мечты ее в реальность воплощу,
Такую душу как ее давно ищу.
Приказы ни тебе, ни мне здесь отдавать.
Как поступать это Марии лишь решать.
Черны твои слова, и семена.
Мария здесь хозяйка, и решает все она.
Окинув гордым взглядом сатану.
Я вещь ему сказала лишь одну,
К тебе доверия у меня нет!!!
Даже сквозь боль, я буду нести свет.
Никто и никогда за меня в жизни не решал,
А если выиграть захотел, ты очень оплошал!!!
Ты много обещаешь сатана.
Но до тех пор, пока тебе душа нужна.
Ну, а потом ты выбросишь меня.
В ночи, иль может быть средь бела дня,
Твои слова, словно в пустыне миражи.
В них правды нет, там паутины лжи.
От слов моих у сатаны случился шок.
Вот вам мои друзья такой стишок,
Верьте, что ваша сила может вам помочь.
Любую тьму, и испытанья превозмочь.
Святая Дева, для тебя
Смиренно возношу молитву.
На дух свой, наложив узду
Прошу, очисти ум и сердце.
С престола вышнего воззрев,
Заступница, покров для верных,
Ты видишь страсти, душ томленье
В мятущемся сознанье их!
Последних листьев золотых
Разносит ветер разноцветье,
Прохладой осени пахнув -
Предвестник лютой зимней стужи.
Оранжевый, зелёный, жёлтый
Наряден лес в своём прощанье
С многоголосьем птичьих стай.
С утра осенняя заря - с вечерней зимушка к нам в гости!
Как разгадать ещё одну загадку?
Что мудрость для одних, - безумье для других.
Десятый век… И воровские хватки
У варворов, у русских, диких сарацин.
Опять в осаде град Константинополь,
А во Влахернах молится честной народ.
И всенощная служба на исходе…
Узрел блаженный: Дева от Святых Ворот
Идёт… И грозная ступает стража:
Предтеча, Сыны Грома в белых облаках…
И сколько времени прошло - не важно…
Изведал тут блаженный Божий страх.
А Божья Матушка за всех молилась
Пречистые Свои колени преклонив.
И Божья милость тут на всех излилась.
Господь победу Своим верным вновь явил.
Главу затем Пречистая раскрыла,
Простёрла в храме над людьми Свой Омофор.
Хранит её молитвенная сила
В скорбях и бедах притекающих с тех пор.
Забыли факт сей как-то византийцы…
Зато прижился Праздник на Святой Руси.
И в храмы люд опять спешит молиться,
Чтоб были силы крест свой понести.
И как тут разгадать опять загадку?
В багрянце с золотом мы видим Чудный Лик.
Из Материнских глаз - слеза украдкой…
Что мудрость для одних, - безумье для других.
Бывают дни особой силы,
Когда в теченье дня всего
Помимо «Господи, помилуй!»
Нет в мыслях больше ничего.
И чудеса, и воскрешенья,
И благовестия -
Ничто!
И тайны бытия виденья,
И зрак грядущего -
Ничто!
И лишь одно имеет соль:
«Имейте, деточки, любовь»…
Как дерево не может без корней,
Душа зачахнет, коль ей одиноко.
И ищет каждая, что ближе ей,
Но путает, где - Небо, где - болото.
Хочу лишь единенья одного:
Когда душа, соединяясь с Богом,
Не жаждет больше в мире ничего
И алчет только Отчего порога.
И мне бы… Исцеления души.
Грех хуже раскалённого железа,
Живёт во мне, оставить не спешит,
И оставляет шрамы да порезы…
Есть сердце вещее - особый дар природы
В минуту грозную оно нам знак даёт,
Само в себе спасение находит,
Надежды гласом прорицая путь.
Чтоб утолить ненужную тревогу
Воображение всегда спешит вперёд.
Смышлёный смотрит в небо,
Молит Бога,
Страшась возможного сильнее зримых бед.
Услышишь едва ли холодное «да»,
Признанье встречается редко.
В ответ на усердие будут всегда:
Обман, вероломство, насмешка.
Присутствие зла не должно послужить
Примером, мираж - совращеньем.
Долг чести гласит: «Не казаться, а быть
Христа подражателем первым».
От мрачных мыслей - злой недуг,
Болезнь - грехам заслон небесный;
Полыни горечь в нас не вдруг,
А наговор борьбы словесной.
Как душу грешную спасти,
Когда нет власти над грехами?
Приходит Бог, чтобы пасти
Овец Своих пред пастухами.
Сын Человеческий несёт
Благую весть Отца от века…
Познали мы - Любовь спасёт
Из рабства тьмы дух человека.
От мрачных мыслей - злой недуг,
Болезнь - грехам заслон небесный;
Полыни горечь в нас не вдруг,
А наговор борьбы словесной.
Как душу грешную спасти,
Когда нет власти над грехами?
Приходит Бог, чтобы пасти
Овец Своих пред пастухами.
Сын Человеческий несёт
Благую весть Отца от века…
Познали мы - Любовь спасёт
Из рабства тьмы дух человека.
Любовь огнём горит в сердцах
И счастье безмерно в глазах
Ему нет конца и края
И звенит струна не смолкая
О, свет души, любовь чиста
Пыль ступень, - у ног Христа
Молебен и покояние
Не посрами Господь души
Те, - что не чаяли в тебе любви
Озари сердца на путь блаженный
И придёт Рай нетленный
Пистис, Элпис, Агапэ, София…
Век второй… Страшный пытками век.
Становились там дети святыми,
Презирая мученья и смерть.
Отдавала их мать на закланье,
Под венец их ведя Жениху…
И бескровные эти страданья
Рим не понял, не внемля Христу.
Пистис, Элпис, Агапэ, София…
Мудрость, Вера, Надежда, Любовь…
Добродетели, девы святые…
Двадцать первый… Чем хуже второй?
Рвём в утробах младенцев на части…
Презираем бескровную боль.
Добродетелью в миг, одночасье
Называем, что движет собой.
Страсть давно величаем любовью,
Чаять что-то? Нет, лучше мечтать.
Верить только в себя безусловно,
Хитрость мудростью лучше назвать…
Те девчушки… За это страдали?
Не безумнее выглядит мать?
Двадцать первый… Гуманней? Едва ли…
Лишь лукавей… И что тут сказать…