Сколько оттенков серого цвета?
Серое небо дождливого лета,
Серые лица людей после смены,
Серые мысли и серые стены
И сигареты дымок горько-серый,
Серая жизнь без надежды и веры.
Серо-стальные слова на прощанье,
Блеклость и серость пустых обещаний.
Серый туман, заползающий в душу,
Жить не дающий, мешающий слушать,
Видеть и чувствовать радости жизни.
Серость желает участвовать в тризне:
Всех похоронит, кто цветом не в масть.
Боже, как страшно к ней в лапы попасть!
Все придет и все случится.
Но приметы говорят
- Не ищите встреч с волчицей,
Охраняющей волчат.
Не сердитесь по пустому
- Мы стареем от обид.
Долгий путь к родному дому
Пусть не будет позабыт.
Все придет и все случится
В этой жизни непростой.
Не кончается граница
Между делом и мечтой.
Не спешите быстрой птицей
По годам и по судьбе.
Все придет и все случится.
Знаю это по себе!
Если тебе надоест дорога, можешь сойти с пути. Стать собирателем терпких ягод или седым вождем, жить на окраине леса, слышать ястреба, что летит туда, где никто ни о ком не знает и никого не ждет. Днем к тебе будут ходить за словом и за отваром трав, ночью шептать твое имя детям, что не ложатся спать. Ты оправдаешься всем, что скажешь, зная, что ты не прав в том, что не стало однажды нашим, в том, что тогда не спас.
Если тебе надоест дорога, можешь замедлить шаг, стать придорожным замшелым камнем, пнем, верстовым столбом… Пыль оседает, следы скрывая, мыши в траве шуршат, ястреб, в когтях унося добычу, мох полоснет крылом.
Где-то она обретает силу, где-то среди вершин.
Горы впускают ее под сердце и выпускают в мир,
где у огромного моря дышат легкие той души,
что разделила одну дорогу между двумя людьми.
Если тебе надоест дорога, просто закрой глаза.
Каждый идущий приходит к цели. Над перевалом гром.
Перед рассветом темнеет небо.
Старый шаман сказал, что над дорогой кружился ястреб и обронил перо.
Кажется, грусть…
Печали
полны
глаза.
Рта уголки
вздёрнуты вновь
в ухмылке.
Не передать,
не вымолвить,
не рассказать,
Что охраняет
сердце твоё
пылкое.
Вот и тает пожилой снег…
И всё меньше на реке льда.
-Ты не сможешь без неё? - Нет.
-Очень любишь ты её? - Да.
-Что нашёл ты в ней, скажи? - Свет.
Я полжизни этот свет ждал.
-Может лучше всё забыть? - Нет.
-Будет проще, знаешь сам. - Да…
Только знаю, в череде лет
Не закончится отсчёт дат…
-Сам-то веришь в это всё? - Нет…
-Но не сможешь без неё? - Да.
Танец чувств, как на песке след…
Но зачем-то небом нам дан…
-Будет ли она твоей? - Нет…
-Навсегда она твоя? - Да.
Не считается, если нечаянно?
Если совесть последнею стервою
Проспала во мне что-то от Каина,
Не окликнула, что же я делаю!
Не считается, если не помнится?
Не саднится в душе и не капает,
Если сука такая - бессонница
Мое горло ночами не лапает…
Не считается, если запретное
Мне до зуда глаза промозолило?
Если тварь - эта жизнь беспросветная
Ничего мне сама не позволила…
Не считается, если не спрошено,
Да и впредь никогда не узнается,
Если зубы от ужаса в крошево,
Ну, ответьте же - не считается?
Не стыдиться, не помнить, не маяться…
Все в порядке? Ну, как оно дышится?
Только вот ни хрена не прощается,
Не забудется мне и не спишется!
Это знаешь, имеет значение -
Жил ты искренно или паскудою,
И хрипел ли в петле осуждения
Чьих-то глаз беззащитных Иудою…
Расколоться б по зеркалу трещиной,
Отразиться в осколках уродиной -
Лишь бы трусом не слыть перед женщиной,
И предателем - перед Родиной.
А у Бога, по краю отвесному,
Станет поздно метаться и каяться,
Там, я знаю, все будет по - честному,
Оправдание - не считается…
Антрацитовый бархат в квадрате окна.
Я дарю тебе небо без края и дна.
Из расколотых снов и разрозненных слов создавать чудеса -
вот мое ремесло.
Без пятнадцати ночь. Волшебство у дверей.
Я зову тебя в путь, просыпайся скорей.
А пока ничего и очки по нулям,
я дарю тебе свет на конце фитиля.
Сколько новых дорог. Сколько тайн впереди.
Твое личное солнце забилось в груди.
И зовет в лабиринт серебристая нить. Я дарю тебе мир.
Обещай сохранить…
Мой смысл жизни хочет большой камаз, чтобы в него помещался большой кирпич, мой смысл жизни улыбчив и кареглаз, он любит конфеты, конструкторы и ключи, он любит стихи, которые я пишу, холодную воду и льва со значка Пежо. Я расскажу ему позже, когда решусь, чего мне стоил каждый его шажок, я расскажу ему позже, когда пойму, когда подействует в венах актовегин, что я могла быть другой вопреки всему, но только тогда он тоже бы был другим, я расскажу ему позже… пожалуй, нет, он есть - и не важно, в общем, какой ценой, он проживет и больше, и лучше лет, и тем неразрывно свяжет себя со мной. Он будет главным лекарством - укол, разряд, пронзительный вопль: «Мама, пора вставать!», он поднимал меня тысячи раз подряд, значит, и в этот сумеет меня поднять. И я не ропщу на судьбу - ну за что мне так, рубцы заживут, время возьмет свое. Солнце, сопя, спит на моих руках и ровно в 9 в мире моем встает. И с каждой минутой время скрепляет нас, все так и случилось, до мелочей сбылось…
Мой смысл жизни хочет большой камаз, ест запеканку и весело морщит нос.
Как порою дрожим над красивой стекляшкой, над хрустальною вазой, фарфоровой чашкой… В то же время, совсем свой покой не нарушив, разбиваем сердца и уродуем души…