Делить общество на классы — это все равно, что делить воду на воду. Ибо каждый пролетарий может стать капиталистом, а капиталист пролетарием.
Зарплату депутата и рабочего на весах уравновесит гиря, а в жизни - булыжник.
- Вот оно, бучило революции, - думал Бортников, бросая гранату в толпу незнакомых людей - наверняка среди них есть буржуи. И завтра, когда скажут, что невинно погибло масса людей, Бортников съест без раздумий свой стыд, ибо в бучиле революции всегда погибают буржуи. А гибель простых - это мелочь - лишь бы гибли буржуи.
Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата
I. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата.
II. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (т.е. 20−25 лет).
III. Половая связь - лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.
IV. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.
V. Половой акт не должен часто повторяться.
VI. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.
VII. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж).
VIII. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка и вообще помнить о потомстве.
IX. Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально полового завоевания.
X. Не должно быть ревности.
XI. Не должно быть половых извращений.
XII. Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая.
I. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата-первая половая заповедь революционного рабочего класса.
II. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (т. е. 20−25 лет) - вторая половая заповедь пролетариата.
III. Половая связь - лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.
IV. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.
V. Половой акт не должен часто повторяться.
VI. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.
VII. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж).
VIII. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка и вообще помнить о потомстве.
IX. Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально полового завоевания.
X. Не должно быть ревности. Половая любовная жизнь, построенная на взаимном уважении, на равенстве, на глубокой идейной близости, на взаимном доверии, не допускает лжи, подозрения, ревности.
XI. Не должно быть половых извращений.
XII. Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая.
Клавдия Петровна не очень разделяла увлечения своего мужа. Её Петя до изнеможения, до чёртиков в голове изучал труды
Клавдия Петровна давненько не знала мужчиной ласки, то у Петя начитался до головной боли, то у него не стоит, то ещё что…
Лежала Клавдия Петровна в огромной кровати, а рядом был её муж Петя, явно уставший от непосильных трудов, от изучения марксизма-ленинизма, и думала Клавдия Петровна: «Вот бы у моего Пети хозяйство активизировалось «всерьёз и надолго».
В этом плане Клавдия Петровна разделяла взгляды вождя пролетариата.
«…В один толстый литературно-публицистичекий журнал принес как-то автор свой новый роман.
«Граф упал перед графиней на колени.
- Графиня, а не испить ли нам кофе?! -воскликнул он.
- Отнюдь - ответила графиня, и граф поимел ее пять раз».
- Замечательно! - воскликнул редактор, - показана гнилая сущность загнивающей буржуазии. Но где же жизнь человека труда?
- Хорошо! - ответил автор, и на следующий день принес такой рассказ:
«…Граф упал перед графиней на колени:
- Графиня, а не испить ли нам кофе?! - воскликнул он.
- Отнюдь - ответила графиня, и граф поимел ее пять раз.
А за окном кузнец задумчиво ковал свой кусок железа».
- Великолепно! - воскликнул редактор - Показана развратная жизнь загнивающей буржуазии, тяжелая жизнь пролетариата. Но где же завтрашний день пролетариата?
- Ладно - вздохнул автор, и принес такой рассказ:
«…Граф упал перед графиней на колени.
- Графиня, а не испить ли нам кофе?! - воскликнул он.
- Отнюдь - ответила графиня, и граф поимел ее пять раз.
А за окном кузнец задумчиво ковал свой кусок железа
- Да ну его на фиг! - подумал кузнец - Докую завтра!».