Солнечные лучи, которые врывались домой через окно, стали беспощадно щекотать красивое лицо спящей. Ирина улыбнулась и открыла глаза.
- Доброе утро, Божий день, доброе утро, солнце, - поздоровалась она с миром.
Встала, быстро собрала постель. Расчесала чёрные длинные и волнистые волосы, которые блестели так, как будто специально были смазаны маслом, и, взяв кувшин, вышла из дома.
День был солнечный и спокойный.
Она всегда с большим наслаждением спускалась вниз по тропе к речке. Здесь воздух всегда был чистым, и вдыхая его, она чувствовала ноты праздника. Её завораживали запах трав, аромат цветов и пение птиц.
Почти дойдя до речки, вдруг, от неожиданности остановилась.
Она увидела старца, который сидел прямо посередине тропы и этим загораживал Ирине путь. Он сидел лицом к реке, спиной к ней.
Чтобы остаться незамеченной, она очень тихо, шагами осторожной пантеры приблизилась к старцу.
Старик сидел в позе лотоса, на коленях держал КНИГУ ЖИЗНИ и там писал судьбу каждого живущего на этом свете.
Ирина посмотрела в книгу именно в тот миг, когда старец писал судьбу её злой соседки, которая, казалось, готова была уничтожить всех, кто не нравился ей.
«Выйдет замуж за богатого, умного и доброго человека, который будет ей отдавать всю свою любовь и окружит её нежной заботой. Родит двух детей и никогда не будет знать заботы о них, ибо супруг ее будет все делать сам. Она никогда не будет знать нужды и до конца своих дней будет жить в достатке».
Ирина, читая эти строки, удивлённо подумала: «Господи, ведь она такая злая и коварная. У неё чёрное сердце и такая же душа, а вот какую судьбу он написал ей». И следом она радостно подумала: «Но раз уж у неё такая судьба, то значит, мне суждено стать королевой». И именно в этот миг она прочитала свое имя «ИРИНА». От волнения задержав дыхание, стала жадно читать всё, что писал старик
«Выйдет замуж за злого, коварного и бесчестного человека. Никогда не познает мужской любви. Родит троих детей. Все заботы о детях и доме будут лежать на её плечах. Детей поднимет сама и каждый кусочек хлеба будет зарабатывать честным трудом и потом.
Ум и мудрость будут её помощниками. Вокруг себя сохранит мир, и покой будет исходить от неё. Люди будут нуждаться в ней и, несмотря на трудности, она многим поможет».
Ирина больше не могла читать, в ее груди всё сжалось, и непослушные слёзы потекли по щекам и закапали на книгу.
Старик резко поднял голову и их глаза встретились. Он с любовью посмотрел на Ирину, которая стояла над его головой и молча плакала.
Старик встал, закрыл книгу и положил свою руку ей на плечи.
- Ты давно здесь?
- Достаточно, чтобы прочитать про свою судьбу.
- Ну вот, дочка, сейчас ты знаешь свою судьбу, но изменить уже ничего не сможешь. Ты будешь помогать всем нуждающимся в тебе, твои советы помогут изменить их судьбы. Все они будут подходить к лестнице счастья и благополучия, а ты сможешь помочь им подняться по этой лестнице, Но ты ничего не сможешь изменить в собственной жизни.
- Отец, - почти захлёбываясь слезами, обратилась к нему Ирина, - зная мое чистое сердце, мою порядочность и доброту, почему ты написал для меня такую жестокую судьбу? И почему, зная грязную и коварную душу моей соседки, ты написал ей такую изумительную жизнь? Чем я прогневила тебя?
- Ты ничем не гневила меня, и знай, что я горжусь тобой. Запомни, только достойные могут с честью нести все тяготы, которые ложатся на их плечи. А ты подумала о том, что может случиться, если я твою судьбу написал бы для нее? Если бы я поступал так, то от такой судьбы её сердце ожесточилось бы ещё больше. Она многим нанесла бы вред и разрушила всё вокруг себя, не оставляя камня на камне. А твою доброту ничем не убить. Твоя великая любовь к жизни и внутреннее мироздание всегда будут помощниками твоей мудрости. Ты родилась для мира и будешь сеять мир вокруг себя. Сама будешь несчастна, но подаришь счастье всем нуждающимся в тебе.
Старик обнял Ирину, прижал к своей груди, поцеловал в лоб и тепло посмотрел в её глаза.
- Благословенна ты, дочь моя. И крест свой понесешь с честью. Не плач, дочка, ибо ноша твоя поможет всем окружающим тебя жить легче.
- Хорошо, отец, пусть будет воля твоя, - сказала она, вытирая слёзы. - Прости, что я осмелилась упрекать тебя в несправедливости. Я всё поняла. Ради счастья других я готова жертвовать моим собственным счастьем. Ну что ж, я одна, а их много. Отец, с гордостью принимаю мою судьбу. Благодарю тебя за такую честь и за то, что именно ТЫ преградил мой путь к реке.
Сказав это, она наклонилась и поцеловала руку старца. Спустившись, набрала воды и медленно стала удаляться.
Старец посмотрел вслед уходящей Ирине и прошептал:
- Иди в мир, Божье благо. Иди творить мир и сеять семена добра. Пусть будет благословен твой путь. Пусть будут благословенны твои чада и пусть перед ними откроются все пути добра и счастья.
Иди! Иди Божье благо, ты сама не осознала пока, как ты любима Господом.
Старик поцеловал свои ладони и поднял руки вверх. Из его ладоней вылетели две голубки, и, сделав красивые круги вокруг его головы, полетели следом за Ириной.
- И вы идите, помощники добра. Идите и служите Благу Божьему и никогда не покидайте очаг её.
Поднялся легкий ветерок. Волосы старца напоминали лучи солнца, а борода - волны океана.
Он перекрестился и сказал:
- Ещё один из моих детей взял на свои плечи тяжкую ношу, чтобы мир не терял свое равновесие.
А еще через мгновение старик вознесся в небо.
Познакомился однажды в Интернете
Я с красивою девчонкою одной,
Но живёт как будто на другой планете,
Восемь тысяч километров по прямой.
Написала мне: «Люблю тебя и точка»,
Я спросил: «А как мне встретиться с тобой?
Здесь у нас уже весна, набухли почки,
Здесь у нас уже весна, набухли почки,
А у вас ещё морозы ой-ой-ой».
Припев:
А в Интернете нет ограничений,
Здесь нету времени и расстояний нет,
И гигабайты разных сообщений,
Летят по миру, обгоняя свет.
И писали мы полгода обещанья,
Что друг друга не забудем никогда.
Что однажды, не сдержав свои желанья,
Ты придёшь, или я махну туда.
А потом всё это тихо завершилось,
Интернет, наверно, в дождик отсырел.
Только мне ещё довольно долго снилось,
Только мне ещё довольно долго снилось,
Что на поезд в первый раз я не успел.
Припев.
Так прошло два года, словно две минуты,
И я часто чуть не плакал до зари.
И всё время не хватало почему-то,
Твоих писем, полных ласки и любви.
Я старался внешне не подать и вида,
Но в душе не знал, что делать мне теперь.
И однажды ты пришла, забыв обиды,
И однажды ты пришла, забыв обиды,
Наяву пришла, и позвонила в дверь.
Припев:
Ведь в Интернете нет ограничений,
Здесь нету времени и расстояний нет,
И гигабайты разных сообщений,
Летят по миру, обгоняя свет.
Летят по миру, обгоняя свет.
Летят по миру, обгоняя свет.
- Можно, тебе приснюсь
в этой, сырой реальности
- а знаешь, как я боюсь
приступов гениальности
- словом не бьешь, а режешь
и причиняешь боль
- в это так дико веришь
что рвутся вены. Вдоль.
- хочешь коньяк в кровать
в эти минортональности
-знаешь, как больно ждать
приступы гениальности
-все же надеюсь в сказочность
верилось в детстве, а тут.
- тут неизбежно-надобность…
-все же, приснюсь тебе,
гуд?
Сегодня я в ударе… ни одной мысли. значит всё хорошо.)))
С Жанной мы познакомились в коридоре отделения общей гематологии одним из декабрьских вечеров, занятых, как и множество предыдущих, подготовкой к предстоящим праздникам. С морозной звёздной выси падали, застревая в воздушных потоках, пушистые снежинки так хорошо заметные в фонарном свете. Идти домой по ледяному асфальту улиц совсем не хотелось, тем паче, что компания подобралась на редкость уютная. Рисовали новогодний плакат, наряжали ёлку…
Когда плакат был уже почти закончен, в коридоре появилась девочка с большими невероятно карими глазами и опушью длинных ресниц, которые, однако, не могли скрыть робкого любопытства к происходящему. Это была Жанна.
Заметив заинтересованность прекрасной незнакомки, я, на правах дамы старшей по возрасту, представилась первая и пригласила помочь мне рисовать снежинки.
- Я не умею…- тихо призналась незнакомка, опустив ресницы.
- А давай попробуем вместе, - предложила я и в следующее мгновенье увидела отражение золотых ёлочных игрушек в поднятых на меня невероятно карих глазах…
Придя в отделение на следующий день, застала там небольшую кутерьму. Все были заняты подготовкой к поездке в Покровский монастырь к мощам Святой Матроны Московской - место хорошо мне известное и очень любимое. Многие, надеясь на чудо, заранее написали записочки с просьбами к Святой, чтобы оставить их у иконы. Честно ответив на все вопросы, заданные мне относительно паломничества в монастырь, краем глаза увидела Жанну, скромно стоящую поодаль у стены и безучастную к общему переполоху.
На мой вопрос - хочет ли она поехать к мощам - Жанна сначала осторожно поинтересовалась: «А что такое „мощи“?», а потом, подняв влажные взволнованные ресницы, доверительно-негромко рассказала, что у неё нет записочки с просьбой и потому из этой затеи, скорее всего, ничего не выйдет. Чуда для неё не произойдёт.
Тогда я опустилась перед ней на корточки и так же негромко, обособленно от постороннего уха, посоветовала:
- А ты посмотри внимательно на иконку и попроси про себя у Матронушки то, чего ты больше всего на свете хочешь. И она тебя обязательно услышит.
- А можно я попрошу, чтобы я выздоровела?- глаза, всё ещё влажные, но уже с надеждой.
- Конечно, можно, - улыбнулась я.
- А что такое «про себя»?- ответный лучик улыбки из-под невероятно длинных ресниц.
Жанна поправилась и уехала домой, в один из северных городов нашей бескрайней России, где сотням деток ежедневно ставят страшные диагнозы и лишь немногие из них могут рассчитывать на объективно квалифицированную и своевременную медицинскую помощь. Каждый из этих детей верит в чудо, так давайте мы, взрослые, попробуем стать для них немного волшебниками…
Развелись. Чувствую себя лучше. Почти… Почти так, как рыба на берегу.
И жизнь песчинками мгновений, сыпется сквозь пальцы лет.
Слово - одежда всех мыслей и фактов.
Комплектуйте гардероб поприличней!
Решившим сбросить вес предлагается «урчащая диета». Едите так, чтобы в животе постоянно урчало…
Я слишком гордая, чтоб падать на колени, Пусть даже до безумия люблю! Уйдешь к другой, останусь без сомнения, и как собака за тобою не пойду. А как люблю, страдаю, не узнаешь. И как тоскую, тоже не скажу. Все говорят, что сердцу не прикажешь, Так знай, что я и сердцу прикажу!..
В цветистом платье вертится
За каждым разом поворачивает стан
улыбку посылает
Ты готов поклясться
что видел крылья её вчера
Как их под платье прятала
Но не птица она
Разве ты не видишь?
Это не птица
Не птица она
Это не птица, разве ты не видишь?
Я люблю тебя говорит каждый её оборот
Но среди складок цветных
ты ищешь перья её Потому что уверен
что вчера ты видел крыльев тени
Поэтому ты построил клетку
Но не птица она
В тот день когда темнота украдёт твоё сердце
Она в окне засмеётся
но сквозь слёзы
Распустит черноту волос
и превратившись в ворона прыгнет
чтобы тотчас же вернуться в окно это снова
Но как райская птица
Потому что так хотел ты Как Господин рая
Райский Господин
Как райская птичка потому что так хотел ты
Эгоист, альтруист, пофигист и его милая.
О кофе мужского и среднего рода
Эгоист
Я знал когда-то женщину с кривыми ногами, которая при этом считала себя жутко красивой. Она просто заблуждалась. Но ты, с филологическим образованием, говоришь: «горячее кофе»! Дура! И меня ты не любишь!
Альтруист
Я до сих пор помню ту девушку, у которой были кривые ноги, но которая при этом, так могла подать себя, что все считали ее очень красивой. У тебя есть все! Я прощаю тебе даже то, что ты не любишь меня! И все же странно, что при твоем образовании ты говоришь о кофе не в мужском роде!
Пофигист
Мне было все равно, какие ноги были у моей предыдущей девушки. Точно также мне плевать, как ты называешь кофе, практически все равно. Меня бесит, что ты не любишь меня! Но мне пофиг, что это меня бесит.
Она
Милый мой солнышкин. Ты такой непостоянный, разный, но я люблю тебя! Люблю, люблю! Кофе будет «холоднОЕ, горячЕЕ» до тех пор, пока оно будет растворимым и на кухне. Кофе - мужского рода только тогда, когда из турки, на подносе и в постель. А если еще раз вспомнишь про эту дуру Светку, я откручу тебе голову
- Если вам налили кофе, не нужно искать в нём пиво. Или ещё какой- нибудь напиток.
«Дневник новой русской»
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога -
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, - так ее любил, -
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, -
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед, -
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат, -
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина, -
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
1942
Мой самый первый стишок, который написала в детстве))))где то в 12 лет)))прочла и улыбнулась)))может и у Вас он вызовет улыбку))))))
Что такое любовь?
Я не знаю сама…
Но ночами не сплю почему-то.
И в окно моё, грустная смотрит луна,
Влюблена она тоже как будто.
Грустно мне, грустно ей,
Грустно всем, кто не спит этой почью.
Я не знаю еще, что такое любовь,
Но поверь, я люблю тебя очень)))))