Проще, взять, подпалить мосты, и героем нырнуть с разбега.
Ни своей, ни чужой вины… Лишь бы только утешить эго.
Но случается, прыгнуть вниз, где капканы холодных скал. Глупой гордостью без границ, сам себя же и наказал.
Что счастье, что горе… половинчатыми не бывают…
кто клянется верности
… отвернется
кто клянется святости
… развенчает
кто клянется вечности
… позабудет
кто клянется совести
… потеряет
не надо клятв
не надо слов…
жизнь - это кубики основ
прими все правила игры
но знай всегда - ты это ты!
чтоб не терять своей мечты…
кто клянется верности
… отвернется
кто клянется святости
… развенчает
у любви нет вечности
где твоя чужая…
Люди как пистолеты: пытаются выстрелить своей мыслью в другого. Но так немногие попадают в цель. К чему такой насильственный способ передачи информации?
Знания должны быть как вкусное блюдо. Ты предлагаешь их человеку открыто, он видит, что собирается вкусить, отламывает кусочек и строит рожи от горечи. Так всегда. Нам больно принимать правду, мы стараемся сделать вид, что ничего мы и не ели! Но, если решимость была больше, чем страх, мы дождемся когда этот горький привкус пройдет. И непременно тянемся за вторым куском, и каждый последующий становиться все слаще, принося удовлетворение не только телу, но и разуму.
Лучших определяет время, оно в отличие от людей нелицемерно.
- Враг страшен до тех пор, пока не изведаешь вкуса его крови… Идите, товарищи, испробуйте, из чего сделан немец. Потечет ли из него кровь от вашей пули? Завопит ли он, когда в него всадишь штык? Будет ли он, издыхая, грызть зубами землю? Пусть погрызет, накормите его нашей землей!
Проще возносить до небес того, у кого уже душа вознеслась на небо.
Именно несогласие делает жизнь стоящей штукой.
Как посоветовать - их тыщи, а как помочь, так не отыщешь.
Друзья - исподтишка и в спину, свой исполняя приговор…
Зато враги не так циничны, расстреливая нас в упор…
Установлено, что пенсионеры, простоявшие в очереди больше, чем полчаса, забывают зачем пришли и начинают ругать власть.
Она хотела, чтобы я любил её такой, какая она есть. И думала, что я смогу это принять. Вот к чему приводит столь ожесточённое затворничество. Бедняжка совершенно не знает людей.
Говорят, что посеешь, то пожнешь… Ерунда!
Не всходит… иногда…
Может думать, что всем мил только глупый и дебил.
Сколько этот вопрос не крои,
Из каких болот и снегов,
Вдруг берутся такие «свои»,
Только с ними не надо врагов.
Вроде книги одни мы читали.
На одном языке говорили.
Те же видели звёзды и дали.
Вроде, те же. А те же? Или?
Только в Зою «свои» плевали.
На спине у Ульяны звезду вырезали.
Бабий Яр и Хатынь… Как «свои» убивали,
Так враги не могли. Выдавали медали
И не только чужие этим самым «своим».
Сколько светлого вырвано, вышло в утиль.
И героев, чьи имена храним
Погибало. Бессмертный Муса Джалиль
Обезглавлен. Поскольку предатель Власов.
Жаль, не сразу повешенных
Сколько ж было «своих» пидорасов,
Что опасней собак бешеных.
Но не всех «своих» обнимала петля.
И не всех «своих» настигали пули.
И вредили «свои» словно дереву тля
В Кандагаре или Кабуле.
Контрабанду: оружие, опиаты,
Героин прогоняли через границы.
Пока гибли и в плен попадали солдаты,
И кричали, рыдали над ними птицы.
И плевать, как в плену издевались «духи»
Как сдирали кожу, с живых сдирали.
Наркота сколько горя несёт, разрухи.
Ведь не дети «своих» умирали.
Да, чего там. Свою же страну продали.
Не один. Не однажды, а многократно.
И друг другу за это цепляли медали.
Ордена. Даже время скатилось обратно.
И «свои» в Чечне продавали и предавали.
И стреляли по Белому дому.
Пока насмерть другие стояли.
Словно совесть у них впала в вечную кому.
А в Донбасс сколько горя познал от «своих»,
В это время гибридности и постмодерна
«Свой» особенно страшен, опасен и лих.
«Свой" - гнойник, и «свой" - яд, «своя" - скверна.
Продавали «свои», и гешефты рубили.
Наживались на пленных они и на мёртвых.
И стреляли в спину, на подвалах губили,
Тех, кто принципов слишком твёрдых.
Наживались на беженцах и калеках.
Покупали дома себе на «Рублёвке».
Стало больше крови в Донбасских реках.
Но уже не «своим» достаются верёвки.
И «свои» «своих» оправдали.
Отрекались, расчеловечивали.
Не иудины, жаль, медали
Их предательство увековечивали.
А Донбасс, что растерзан и раскурочен.
Миллионы поломанных судеб.
Мир вне жалости обесточен.
Вы свои? И, вообще, вы люди?
Дай же, Бог, нам врагов жестоких.
Дай нам сил выносить за троих.
Светлой цели, путей высоких,
И поменьше таких «своих».