Я лежал на маминой кровати, с такими строганными, деревянными и крашенными кругляшками, за которые так и хотелось схватиться, ну и полететь. Кровать была высокой и матрац был, как перина, от того тело плыло и было в невесомости от этакой мягкости, ну и мне, как спортсмену, привыкшему к разным обстоятельствам лежания - было непривычно приятно. Такой комфорт был мне положен из-за того, что «злыми людьми»" была перебита, мне гортань. Ну это такое важное место у человека для глотаниях, пения и прочего, нужная штуковина, - подумал я Мама, как всегда была необыкновенно чутка, добра и весела, тревогу прятала куда-то, меж складок платьев. Что-то говорила на своем обворожительно вкусным и тонком диалекте «Киевлянки». Так-шо я улыбался, смотрел в окно, приподнимая подушку. На улице было немного пасмурно, было начало лета, но оно никак не хотело отдавать своё тепло, все чего-то ждало. Я смотрел, напрягаясь уголками глаз о случившемся, как тучи проворно меняли свои формы. А при открытой форточке «хрущёвской» бесплатной квартиры, слышалось стрекотание неугомонных птиц, всецело поглощённых заботой о своих пернатых семьях. Они надежно создавали то, что будет трещать и верещать, услаждая слуг двуногих, и в следующем году и никто и никогда не задумывался - как им и в дождь и жару - нести свои генетические обязанности, видимо, наделенные им великим и неизвестным Господом, которого все знали и почитали. Особую роль отнесем его служителям, так при помощи любви к нему - они неплохо жили.
Переживания, немного травмированные ниспадающей температурой молодого спортивного тела, сменялись вкусными блюдами моей мамы. Операции не будет, - думал я, уволакивая соки, и мятую картошку в своё внутренне пространство, где им было уготовано место. Горло болело и не болело, но уж очень не хотелось видеть врачей, почему-то в серых или грязно-серых хирургических халатах, готовых использовать свои острые ножички для помощи людям. Слово-то какое врач, и кто его придумал, ну доктор - понятно, тот лечит, а врач, то ли грач, то ли рвач, то ли с… ой…
Я провалился в сон. Сон был такой же лёгкий и мягкий, как пух молодой овечки. Интересно, а какой пух молодой овечки… Молодой организм, снабжённый любовью мамы, добротой папы, божественными началами, был готов побороть любую инфекцию и самые тяжелые телесные недоразумения, появляющиеся на пути сердобольно-меркантильного общества.
Его мысли занесло в прошлое, приведшее его на лоно кровати своей мамы.
…
Он зашел в известный яркому населению Москвы, пивной бар «ПИНОЧЕТ», которые недалеко от «Сокола» - ну кто его не знал, тот не был знаком с призраками современного корабля, получившего названия от «пивной бар напротив кинотеатра Чайка» - Бахуса-автоматостроения в пивной промышлености. Это был реальный призрак, была еще «Яма», но это ближе к центру, на Столешниковом, и там было темновато, а принцип был один и тот же, все для людей интеллигентного сложения ума, имеющие понимание в автоматизации процесса жизнеутверждения и самопожертвования ради вкуса пивных дрожжей, смешанных с алкоголем, последнее по разным утверждениям не давало или давало здоровье, но рекламировалось во всех существующих фильмах, что говорило о целесообразности его употребления или затрат на рекламу.
После целого дня беготни в поисках работы, таская тяжелый желтый кожаный портфель, набитый всеми возможными и невозможными документами, он добрался до него, такого желанного и так заманчиво завлекающего людей процесса втягивания, ну как типа «воронки» людей, употребляющих пиво. Одет он был в замшевую куртку, замшевые ботинки, джинсы «Левайс». Зайдя в бар, он взял три кружки двадцатикопеечного пива, из автомата, стоящего прямо при входе, ласково улыбающемуся каждому входящему. Нашел свободный высокий столик, и медленно стал попивать пиво того времени, с недостаточным алкоголем и разбавленное, видимо, хорошей родниковой с гор Боржоми, водой. И потому вкус его был сладок и не горек, как сейчас и не шибало оно по мозгам, а так слегка, даже после пяти кружек, можно было не чувствовать себя нетрезвым, а полюбившим весь мир. Такого пива больше уже не делают, так как всё, что сейчас производят в подпольных заводах, смешанное с пивом из-за «бугра», все это суррогатное пойло нельзя давать даже врагам, от него вылезут глаза и пойдут плясать злые мысли.
К пиву он взял горсть соленых сушек и хрустя ими думал о том, что его ждет и какие новости преподнесет ему Господь с его неразлучной Судьбой. К столику подошли несколько молодых людей.
-Привет, можно ли бросить кости рядом с его почтением, сказал один, слегка черноватый, со взглядом хитрой камбалы, иронизирую само почтение.
-От чего же нет, конечно пристраивайтесь, - улыбчиво ответил я. Столики были высокие и стульев не предусматривалось.
-Погода классная, так и шепчет, займи и выпей, - заговорил второй, шевеля пухлыми губками - губы шевелились отдельно от слов
-Ты прав, она не шепчет, она зовет, она мАнит, - налей и не трезвей, - подхватил разговор третий, низкого роста и едва торчащая его голова была едва видна над столом.
-Отдыхаете? - спросил я, доверяя бурной жизни проснувшихся неандертальцев
-Ну, а что делать трудящимся людям, - сказал первый и незаметно обсматривал меня с ног до головы.
-Кто не курит и не пьет - тот здоровеньким помрет - сказала голова над столом.
-Да и это точно, - сказал я, точно и помрет, то есть да упокоится душа его и похоронят его в гробу обитым красным кружевами, чего он так и не мог понять почему красными, а не лиловыми или зелеными, что больше напоминало добро и ласку.
-А у нас было или есть, сейчас принесу, - и первый взметнулся куда-то ввысь, под прокопченный сигаретным дымом, желтоватый потолок. И…, возвращаясь откуда из «поднебесной» неся «в запазухе» крохотную часть жидкости, если считать весь потребляемый человеком алкоголь. И потому радости не было начала и конца, ведь это была всего лишь кроха. Все ярко улыбались в предчувствии ухода из реальной действительности в тот заманчивый мир, где живут здоровые, богатые и добрые люди, с огромным количеством денег без процентов, коллекторов и банков.
-Давай, вздрогнем, - и первый разлил в пиво бутылку водки, что добавило содержимое каждой кружки на 125 граммов.
-Давайте, обрадовался я новой компании, - тогда еще не понимая к чему ведут необдуманные поступки молодых людей, по знакомству с незнакомыми людьми.
После первой кружки ядреного «ерша», все куда-то поплыло, разговор становился прибрежным шумом откатывающегося прибоя, накатывающим на меня. Обязательства и то, что меня ждет дома мама и папа - исчезли в тумане «человеческой юности». Розовый «пивбар» стал по настоящему уникальным аквариумом без стекол, где плавали люди, ходили туда-сюда, сновали, несли креветки и соленые баранки. Мои «новые друзья» улыбались и я им в ответ. Я даже не помню и не знал их имен. Был первый, второй, третий - ниже всех и всем по плечи, такой коренастый, типа «шахи».
-Ну что, как ты себя чувствуешь? - обратился третий коренастый и маленький, его глаза торчали в разные стороны или мне так казалось. Рядом стояли двое его друзей, нежно обнимая губами пивные кружки6 будто пиявки, только губы у них были красные, а не черные.
-Я, ну вроде, как ничего, - прижимая свой портфель к груди, это незамысловатая идея была рождена не мной. Считалось, что, что-то ценное надо прижимать к груди и тогда оно не пропадет. Кто и когда это придумал неизвестно. Вспомним женщин, закрывающим свои груди, руками, ну тут дело понятное - размышлял я, но тут портфель и груди. Да, скрещенные на груди руки - означали защиту.
-Слушай, - обратился ко мне первый, кажется с небольшими усиками, едва пробивающими себе путь на улицу на теле лица. Знаешь, а поедем к нам в гости, ты знаешь, можем искупаться, возьмем немного поесть и выпить пару бутылок сухого. Подышим воздухом, - при этом он сделал гримасу, что здесь в ПИНОЧЕТЕ можно быть только в противогазе, от всех поражающих воздушных газов.
-А чё, что мы, мы все можем, мы коня стреножим и мустанга остановим, если надо мы плывем, если надо ходим, - что-то несуразное пролепетал я, и наша четверка опиночетившихся людей, пошла на трамвай. Доехали быстро.
Перед нами расстилалась полянка свежих травянистых растений, видимо здесь не было животных и трава была не обкусана, и не было «мин», вляпываясь в которые мы говорим разные слова, которые не надо слушать детям. образующих ковер перед речкой, которая медленно текла в неизвестные края, образуя своеобразный ландшафт очаровательной природы. Был август и солнце еще грело, мы уселись на небольшом бугорке. Была тишина.
Мы присели на пригорке, был красивый вид. Второй открыл зубом пластиковую пробку бутылки, я смотрел на него, ни о чем не думаю и ничего не понимая, возможно та часть спиртообразного вещества попавшего в мою кружку, была «ядом гюрзы», но я реально плыл, плыло все вокруг, травки. Хотелось лечь, но чтобы не лечь - я, покачиваясь маятником, встал.
Тупой яркий проблеск сознания метнулся и сфотографировал зеленую травку, удар ногой первого, пришелся прямо в гортань, что-то хрустнуло, я отчетливо слышал это, мое тело пошло назад, как-то колыхнулось в области спины, я пытался ухватиться за несуществующие ветки деревьев и чьи-то руки, но все это было миражом. Пока я летел, кто-то ударил меня еще в пах и в бок, так что тело болтыхалсоь в воздухе воздушным шариком без воздуха.
Я упал спиной на траву, меня начали бить ногами, я отчетливо слышал и чувствовал тупые удары одетыми в обувь, ногами по голове, туловищу. После этого я окончательно потерял сознание.
Вокруг меня копошилась троица «друзей». Один снимал джинсы, второй примерял куртку, третий решил носить мою обувь. Рядом они разожгли костер, чтобы не замерзнуть, вечерело. Я лежал абсолютно голый. В костре догорали остатки моих документов. Кто-то подтолкнул меня к речке, ясно было, что набежавшая волна заберет меня в глубокие и непрозрачные воды и унесет мое тело в неизвестность и только спустя два-три дня я появлюсь на речной поверхности. Мой портфель проплывал кораблем - рядом, оставив свое содержимое костру, пожиравшем мое прошлое и будущее. Горели дипломы, паспорта, они не понимали, что этого делать нельзя.
Стемнело, на небе выпрыгнули звездочки и немного осветили лежавшее мое тело. Я облокотился на одну из рук, подняться было тяжело. Ноги и тело находились в воде и тихая, почему-то речка не унесла мое тело с головой в свои глубокие воды. Голова была на суше и рот хватал воздух, хотя в уголках губ заливались мелкие волны, и это радовало, я пополз к травке и туда, где не было воды. Вокруг было никого, тишина, вдалеке мерцали огоньками жилые дома, там жили в своих квартирках люди, возможно и те трое, которые одев мои вещи, радовались своим приобретениям. Вот, что подумал я, ну почему же я здесь лежу, а как же и где же ты был Господь? И тут же спохватился - я же жив, разве этого мало. И три раза в уме перекрестился, что согрешил мыслями своими о Господе.
Встав на «карачки», ну это такая поза, при которой руки упираются в землю, а коленки согнувшись также держали тело опершись о землю, типа собаки. Я начал ползать вокруг, по кругу, людей не было и я был абсолютно голый, только трепыхалась рубашка, подаренная мне моим другом из Италии, абсолютно тонкого шелка и она стала, от крови, твердой. Наткнувшись на какие-то голубые штаны, я взял их и лег на землю, чтобы натянуть их на голое тело.
Ну вот я и готов идти к «светлячкам», светившим там вдалеке призрачным выходом в жизнь и отрицанием «нет выхода». Я приподнялся, голова немного трещала, словно дрова в печи, пошатываясь и набирая скорость идущего человека, я шлепал босыми ногами, сначала по траве, потом по щебню и наконец по асфальту. Интересно, если бы меня кто-то видел издали, на кого-бы я был похож. Короткие голубоватые штаны, окровавленные и разбитые ноги, разорванная окровавленная насквозь пропитанная кровью шелковая рубаха, лицо заплывшее и замазанное кровью. Киборг и только.
Ну и вот буква «М» - метро «Полежаевская». Было около 12 ночи, или где-так, что людей почти не было. Внутри красивого павильона стояла девушка-женщина в форме солдата Метро.
Я проснулся или очнулся возле меня стоял брат.
-Ну что бестолочь, погулял, интересно было, - улыбаясь и ехидничяя, проговорил он -Да, я тут спал, ну это, - попытался глотнуть и было больно.
-Вот тебе морячёк и сочёк, - и брат поставил большую банку сока, с плавающими внутри вишенками.
-Спасибо, - я налил кружку сока и медленно стал пить, чувствуя добрые руки собирающие плоды и превращающие их в сок… а я его пил.
-Как самочувствие, может скорую вызвать? - сказал брат
-Нет, не надо, Господь милует, температура потихоньку начинала спадать, а значит, то, что там в горле хотело абсцесится потихоньку переставало и рассасывалось в плоть, становясь нормой горла человека. - сказала мама, стоящая рядом и бесконечно что-то говорящая
-И за что это такое случилось, вот они такие сволочи, а не люди и чего это им джинсы снимать, глупость какая, - тут она немножко покраснела. Сам же он шил, да еще какие и продавал ни от райфл ни от левис ни отличишь, да еще и вельветовые на простой машинке, - она гордо рассказывала про своего сына, а тот улыбаясь вечно, аки неприкаянный, катался в удовольствии слов мамы. Да еще и продавал, да уж и не дешево, а то и ползарплаты у кого уходило и щеголяли люди в джинсах сына, а он гордился и улыбался…
-Так вот попросили бы они его сшить им джинсы, ну такие как на нем тогда были, ну сшил бы и не отличишь, - она разговаривая перебирала тряпки в шкафу, таком полированном, и смотрела в окно, на сына, делая миллион движений и дел.
-Ну ладно, я пошел на работу, держись тут, ввернул брат. Менты приходили, будем искать уродов, которые тебя обшманали, козлы «шелепихинские», - он вывернул глаза, закатил их, сжимая кулаки. Его обычная привычка - он поворачивал голову то ли направо, то ли налево, кривил улыбку в гневе и сарказме будущего возмездия, а последнее время, не веря никому и ученый его близким окружением, что окружение не скажет, то они и делает. Так ему было, видимо, проще жить.
Продолжение следует.
самая грустная в мире повесть: сна ни в одном глазу.
здравствуй, милая. я - твоя совесть. дай-ка тебя погрызу.
все будет выжжено, разворошено, - станет темнее тишь.
здравствуй, хорошая, я - твое прошлое. ты в этот раз не спишь.
хочешь - овечек считай или слоников
целый большой табун, -
ни анальгетики, ни анаболики не успокоят ум.
мысленный бунт - еще та революция. кто не сбежал - герой.
я бы хотела уснуть. и проснуться. и в этот раз - с тобой.
«Программа работ ясна, каждый занимается определенными вопросами. Но для начала прошу всех к столу.» - звучал голос начальника управления.
«Да, да! Пройдёмте…» - вторил дружелюбно Главный инженер проверяемой организации.
«Как это всё надоело» - проносились мысли рассуждающего и продолжились в форме внутреннего диалога уже в рабочее время.
Так началась очередной комплексная проверка одного из подразделений гос. корпорации.
Предстояла двухнедельная проверка, в рамкой которой дополнительно подвесили мероприятия по оценке технического состояния устройств сужающих быстросменных. Собственно казалось ни чего страшного, но данные дополнительные проверки проходили уже второй год и по внутренним ощущениям их участников всё больше походили на цирк.
Не сказать, что они не имели полезной составляющей, но к великому удивлению, обслуживание данных технических устройств было вверено КИПовцам и отчасти метрологам. Ни о каких иных технических службах и упоминания не было, хотя в руководстве на данные устройство указано Правило Безопасности в соответствии с которым можно обеспечить их безопасную эксплуатацию.
Почему же ни кто, ни чего не делает? Недофинансирование? Отсутствие технического парка? Отсутствие технического образования или четко регламентированных технических процедур?
Вопросы продолжали литься и чем больше людей учавствовало в контрольных проверках, тем понятнее становилось, что штат сотрудников и объем выполняемых работ не соответствуют друг другу. Уже давно ни кто не вспоминает что такое трудоемкость. Людей берут с улицы и учат на местах, ровно столько сколько нужно для выполнения того минимума, который помогает заткнуть дыры и решить сиюминутные основные проблемы.
При этом реально не хватает финансирования. А люди не имеют свободного времени на самообучение. Поневоле вспомнилась фраза одного из бывших начальников, который удивлялся почему «мы не читаем нормативы». Как и тогда на тот вопрос мало кто отвечал вслух, но все понимали, что просто нет времени. А читать в личное время и обучаться в «перерывах между боями» не каждому дано.
Придется опять выступить в роли обучающего и рассказать то, что сам еще недавно не знал.
Надоедает чувствовать себя умником, но приходится…
…
Проверка близится к концу рассуждающий нашел более 60 нарушений, из которых, по его мнению около 5-ти имеют очень серьезные факторы влияния на безопасность и жизнедеятельность людей. Конечно и остальные являются нарушениями, но они имеют меньшую потребность во внимании руководства и не требуют стольких финансовых вливаний.
Даже если попросят убрать половину, как это уже ни раз было согласовано с вышестоящим начальством, то это не плохой результат выявляемости.
Вопрос согласования по разнарядке перепал заместителю начальника, выступающего в роли руководителя проверяющей группы.
Группа проверяющих выехала домой с чувством выполненного долга.
…
Прошел месяц. Заместитель начальника так и не согласовал акт который подготовил рассуждающий, но зато умудрился вызвать к себе и задать вопрос для идиота: «Где акт, и почему он до сих пор не подписан?». Далее уведомил, что сегодня приедет Главный инженер и нужно подписать 15-ть пунктов (нарушений). Они уже решили какие.
Размышляющий, молча сидел и не верил своим ушам.
«И это человек говорил, что он поможет и если нужно надавит на начальство? Многократно вещал, что мы команда и за нами стоят люди с рычагами? Что мы делаем важную работу?»
«Ну что, пускай приезжает… Будем ждать.» - сказал размышляющий вслух.
…
Приехавший, с порога уведомил: «Я подпишу только 8 пунктов. Что больше он не может, потому что иначе людей депремируют или уволят и возможно даже его самого. Проверка реально выявила много того, что требует устранения, но ситуация такова какова есть.
Размышляющий сказал, что ему нужно 15-ть пунктов, но это не дало нужного результата, мало того породило в глазах Главного инженера некий луч надежды, который однако со временем превратился в самодовольную улыбку.
Что ж, видимо в этой организации все дела так делаются. Надеюсь, хоть тендор на некоторые работы в будущем для наших подразделений будет условным.
Но убивает, что самые серьезные замечания были убраны из списка. Тут поневоле задумаешься о размере тринадцатых зарплат и премиях по итогам года за экономию средств.
Теперь появилось чёткое понимание, почему проверяющие пьют.
Если работать не дают, так хоть нажраться на халяву и забыть обо всем этом бардаке…
Кому нужна работа? От неё кони дохнут…
Повествующий сидел перед слушателем и пытался в кротчайшие сроки обрисовать ситуацию.
«Он не имеет крыши над головой. Сейчас без денег и у него проблемы с ногами» - звучали слова рассказчика. «Хотелось бы для начала с жильем как-то ему помочь, хотя лучше с деньгами. У нас есть возможность принять его на работу?»
«Миграционная служба может создать неприятности нашей организации раз у него проблемы с документами и местной прописки нет», - отвечал собеседник. «Но я могу дать Вам координаты одного депутата, возможно он сможет помочь.»
- Хорошо, давайте. Я ещё соберу сведения о данном человеке при очередной встрече и обращусь к депутату.
- На том пока и остановимся.
…
Работа не шла. Мысли перебивались поиском решения проблемы восстановления прав человека.
Размышляющий сел и начал писать. Изложенное на бумагу выглядело как план сбора действий.
После этого автор написанного взял телефон, набрал номер. Кратко изложив проблему и получив с той стороны подтверждение, что есть возможность содействия со стороны представителя властных структур.
…
К вечеру на листах формата А4 были исполнены записи практически всех известных городских организаций социального профиля, начиная от общественных приютов, и кончая пунктами первой помощи и питания. В это т список попали и «Красный крест» и ряд Храмов при которых имелись приюты.
Помимо этого в комплектуемую папку были собраны: чистая бумага, ручки, перечень вопросов которые нужно было решить при личной беседе с нуждающимся. Идея состояла в том, чтобы подготовить бичующего человека к посещению государственных организаций с целью решения насущных проблем.
Именно по этому, по пути к назначенному месту повествующий зашел за мылом и зубными принадлежностями.
Казалось план идеальный, однако придя на место в аллее, он ни кого там не нашел…
«Надо оставить записку» - подумал шагающий по аллее человек, после получасового ожидания.
Copyright: Александр Вокнемак, 2015
Свидетельство о публикации 215 092 000 864
- Мне нужно вытащить ребят из этого говна - говорил один из бригадиров сборной команды специалистов.
- Ты разве не видишь, что тут творится? - звучали слова собеседника.
- Вижу. По этому, нужно завершить работу любым путем и всем хором отсюда уехать.
Собеседник грустно покачал головой в знак согласия.
Действительно двухнедельная командировка в Северный регион их общей Родины, напоминала ад или какую-то другую реальность. Происходящее вокруг не укладывалось в голове и не поддавалась ни какой логике. Логика конечно была, но в этом просто не хотелось верить и тем более участвовать.
Ранее…
Скоропалительная заброска специалистов для дефектовки трубопроводов объекта поднадзорного Ростехнадзору выполнялась самолетом. Оборудование же должно было прибыть на автотранспорте.
Самолет приземлился на неровную блочно-бетонную площадку как на стиральную доску.
Порывы шквального ветра при минус нулевой температуре покрывали посадочную полосу лёдной коркой. Контраст климатических условий добавляло ощущений прибывшим из более южных районов специалистам. Начинался второй месяц весны.
Здание аэропорта было одноэтажным и по ощущениям вмещало не более 200 пассажиров, да больше и не требовалось, ибо прибывших было не много.
Получив вещи, прибывшие направились на автостоянку, откуда в скорости уехали в сторону близлежащей гостиницы.
Гостиница хоть и скрывала от ветра, но внутри было не значительно теплее чем снаружи. Администрация гостиницы объяснила что это второй денька спали двадцати градусные морозы и третий с момента как на теплотрассе произошла авария. Сегодня тепло дали, но здание еще не прогрелось.
Здание гостиницы представляло собой многоэтажку с холлом в виде длинного коридора в который упиралось несколько подъездов. Внутренне убранство было скромным и даже очень скромным. Архитектурные решения реализованные Советскими строителями с одной стороны были достаточно простыми, с другой гениальными, ибо расположение подъездов внутри здания решали сразу несколько задач одной из которых был контроль движения проживающих, а другая появлялась в терморегуляции в виду отделения жилых этажей от этажей общего пользования за счёт их расположения над холлом.
Тем не менее номера оставляли странное ощущения напоминающее казармы.
Комнатки три на три метра, размещавшие в себе три железные пружинные кровати и какой-то полуразваленный шкаф. Матрасы видавшие виды и имеющие специфичный запах, плохо скрываемый свежевыстиранным бельем. А также амплитудное-колебательное движение этих самых кроватей вдоль горизонта (до тридцати сантиметров), возникающее при каждой попытке сменить позу. Всё это дополнялось наличием сквозняков, ибо деревянные рамы просто рассохлись, а некоторые имели не полное застекление.
Ночью спасало лишь присутствие трех или четырех одеял, утешала мысль, что это будет лишь одна ночь, после которой найдется квартира для съёма.
Тем не менее, надо отдать должное сотрудникам гостиницы, которые организовали помывку прибывших в сауне. Представьте какая это была сауна при пятидесятиградусном воздухе, но прибывшие радовались и этому так как самолету предшествовал поезд.
Шагающий по аллее человек раздумывал, как начать разговор и искал глазами утреннего собеседника.
В голове крутился вопрос: «Сколько ему лет?». Помимо этого возникали мысли о возможных рисках, типа «после 50-ти устроится на работу ещё сложнее, чем после 30. После 40 лет мужчины мало где востребованы… Профориентирование развалено, переучиваться можно только за свой счёт без гарантий последующего трудоустройства. Всё же надо подумать, чем можно помочь…»
…
Алея зеленела, изгибалась и не сразу раскрывала ряд лавочек.
В середине этого ряда, на одной, расположился человек. Он сидел в несколько непринуждённой форме, даже можно сказать с барским высокомерием. Время от времени он останавливал проходящих мимо прохожих и из его уст слышались слова: «Извините, пожалуйста, Вы знаете…»
Проходящие ускоряли шаг…
«Ну как успехи?» - задал вопрос подошедший, - «Куда я могу присесть?».
- О, Вы пришли! Да вот пытаю счастье…
- Ну и как? Подают?
- Да сегодня туго…
- Ясно. Сколько Вам лет?
- 54 года.
- Где живете?
- Сейчас мне тут один подвал показали в нем ночую…
- Утром пакеты и сумки у Вас были. Куда-то дели?
- В подвале и оставил, ну еще в одном месте спрятал. У меня знакомый тут есть, у него квартира, я ему кое-что на хранение оставил.
- Так что с Вами произошло?
- Вы знаете, у меня документы украли и пенсию по инвалидности не продлили…
- А где Вы документы хранили?
- В подвале…
- А почем не у знакомого?
- Ну, мне периодически они нужны, а он не всегда дома… Я у него заграничный паспорт храню и еще кое-что…
- Так какие документы у Вас украли?
- Российский паспорт и медкнижку и удостоверение.
- Заявление в милицию писали.
- Да, в полицию ходил, но у меня нет местной прописки они ни чего не собираются делать.
- А давно Вы так скитаетесь?
- 2 недели.
- А до этого, где жили?
- В Общественной гостинице, но у них правило - заселять не более чем на один месяц.
- А до гостиницы где?
- Я в больнице лежал - полгода. Меня машина сбила… Меня прооперировали. Ноги неправильно срослись, теперь я инвалид. До этого работал на лесоповале, там же и жил…
- Так у вас загран паспорт есть и Вы гражданин России?
- Да.
- А семья где?
- Я развелся. Жена в Латвии, а дочка где-то в Италии.
- А как Вы в Россию попали?
- Уехал. У меня здесь мать родилась, в этом городе и брат двоюродный тут.
- А почему у брата не живете?
- Да… У него жена сварливая. Не хочу неудобства причинять.
- Ясно.
- А с женой или дочерью связь есть?
- Нет. У меня с документами и телефон украли и записную книжку, тросточку. Она алюминиевая была…
- Да, уж…
- А почему жена в Латвии?
- Мы там жили. Она родом от туда. Потом Латвия отделилась и всем русским присвоили статус «не гражданин». Работать нельзя и ни какой материальной помощи. Я так не могу… Ушёл…
- Вы создаете впечатление человека с высшим образованием. Манера общения у Вас дипломатичная.
- Я закончил Ленинградский институт актеров, я не помню его точное название и как он сейчас называется.
- Не смешно, актер - вальщик леса…
- Ну да, а теперь я вообще работать не могу и пенсии лишился и крова… А вас видимо тоже эта жизнь побила?
- Не важно. Не будем об этом… Вам нужно думать о деньгах на день текущий и как-то восстановить свои документы чтоб пенсию получить, а к концу сентября еще и с проживанием определится ибо в подвале Вы не перезимуете. Я подумаю что можно сделать. Сегодня пятница. Встречаемся тут во вторник в это же время. Принесите свой загран паспорт.
- Хорошо.
Глаза рассуждающего встретили взгляд страждущего. В этих глазах перемежёвывались и чувства благодарности и надежды и чего-то ещё…
«Не забудьте. Вторник, 19:00. На этом же месте. С документами. Если не сможете прийти, то оставьте записку вот здесь…» - рассуждающий встал и направился к ближайшему памятнику. Дойдя до него он засунул руку в полость и сказал: «Здесь есть уступ, на него и положите…»
Рассуждающий вернулся к скамейке, которая находилась в 5-ти метрах от «тайника» и продолжил мысль: «Вот Вам немного денег. Это примерно по 50 рублей на день. Это мало, но лучше чем ни чего. Берите. Думаю до вторника Вам хватит, ну еще посшибаете у прохожих.»
- Спасибо. Мне как-то не удобно брать у Вас деньги.
- Берите. Я могу себе это позволить. Жду Вас во вторник с паспортом. До свидания!
- До свидания. Еще раз спасибо. Я отдам когда получу пенсию.
- Не за что. Не думайте об этом. Я это делаю для себя. Принесете мне уголёк на том свете.
Они пожали друг другу руки.
Рассуждающий развернулся и зашагал по аллее.
- Чем занимаешься?
- Думаю надо на учебу идти и где деньги брать на неё.
Ну и на жизнь…
- Надо просто забить на принципы!!! И идти на нормальную работу…
- На какую нормальную?
- Ну куда ты устраивался? На какую работу?
- Сантехником…
- Ну это же уметь надо…
- Не смеши меня… Что там уметь?
- Ну не знаю… Это надо быть не жопоруким.
- Ясно. Ты моё резюме не читала?
- Неаа.
- Проблема в другом…
Как в анекдоте:
«Организация.
Из всего персонала в/о у двух человек
у уборщицы и дворника.»
Я по специальности не работал…
И в резюме «Х-корпорация» значится.
Не все люди знают, что такое работа в госкорпорации
и не все понимают причин моего ухода.
А при приёме на работу охоту на ведьм ведут…
Невозможно объяснить, что мне надоели командировки и надоело людям рассказывать об недочетах в их работе.
Это палочная система…
Выявишь много нарушений - людей накажут.
Да и выявленное ни кому не нужно ибо начальство хочет премии по итогам года получать. А так их тоже накажут и работать заставят, а то и сместят…
Сокрытие нарушений на всех уровнях…
- И отлично!!! Забей на свою правильность
- Я под говном подписываться не собираюсь…
Это техническое регулирование. И от этого зависят жизни людей…
- Ты все равно не исправишь это…
- Как меня задолбало это слышать.
- Ты один, а их много…
- Значит сдохну…
- Всё молчу…
- Мы сейчас творим будущее наших детей.
- А помнишь историю про девушку-диспетчера из Украины. Она имела отношение к крушению Боинга. Теперь нет ни девушки, ни следов её жизни, ни в соц. сетях ни в реале.
Даже родня исчезла…
- Страшно?
Copyright: Александр Вокнемак, 2015
Свидетельство о публикации 215 090 801 734
Они беседовали как хорошие знакомые, но в рамках работы.
Он сидел и немного нервно пытался получить ответы на интересующие его вопросы.
Собеседник сидел за столом в кресле начальника некогда родного подразделения одной из структур государственной корпорации.
Оба когда-то начинали работу простыми инженерами, но сейчас это не имело значения.
Перспектив возврата в эту организацию не просматривалось. Обратно не берут или берут не ранее чем через два года после ходатайства со стороны заинтересованных руководителей, причем не только непосредственных…
Каждый сетовал на трудности профессиональной деятельности в рамках полномочий и ореола коммерческой тайны.
Глаза интересующегося упали на квиток лежащий на столе. Взгляд высек незнакомую фамилию и странно малую сумму на против неё.
- Практиканты?, - последовал вопрос.
- Нет. - следовал ответ.
- Фамилия не знакомая.
- Родственница одного из сотрудников. Она не работает.
- В смысле? В декрете?
- Нет. Просто числится. Её как-то тут оформили. Размывание зарплат идет.
- Я чего-то не понял. Это как? Смысл держать человека который не работает и деньги получает?
- Ну… Размывание… Штат больше, средняя меньше… Средняя по отрасли… Начальство… Не стоит об этом…
В мыслях интересующегося пронеслось: «Мертвые души».
«Ты сюда деньги зарабатывать или всё ломать?» - звучали слова из уст одного из сотрудников новой компании.
«Странный вопрос.» - подумал человек в сторону которого шло обращение.
«Деньги.» - сказал он вслух.
«Ну…, тогда поехали.» - последовала очередная фраза.
УАЗик тронулся в сторону выезда из города.
Солнечный день зачинался. Город начинал просыпаться от сна.
«Надо в магазин заскочить» - прозвучала очередная фраза.
«Хорошо» - отозвался шофер мысленно внеся поправку в маршрут движения.
…
Очередной раз хлопнули двери машины.
«Ну теперь слушай» - сидящий на переднем пассажирском сиденье человек.
-Планы наши такие… Едем к Заказчику, получаем допуск на объект, едем на объект, отрабатываем день и ищем гостиницу.
Работы выполняем самостоятельно. Нужно будет провести зачистку поверхностей. Дизель у нас есть, болгарки тоже. Работа будет в шурфах, по этому, прежде нужно проверить загазованность и определить места возможных утечек газа.
Гостиницы на трассе так или иначе разведаны, заселяемся в которую прошлая бригада посещала.
…
Дорога. Нет ни чего лучше, чем находится в дороге в качестве пассажира.
От старых проблем уехал к новым еще не приехал.
Машина мчится. За окном мелькают отдельные лесопосадки, поля, строения.
В конце концов лабиринт дорог приводит к необходимому шурфу.
…
Ветер носит пыль клубками, мы работаем руками, от болгарки всё немеет, кисти, ноги, зубы, шея…
…
- Главное чтобы бухгалтер всё чеки принял, по этому, нужно чтобы они были из проверенной гостиницы. Будешь отчитываться старайся ни чего не рассказывать.
Они беседовали как хорошие знакомые, но в рамках работы.
Он сидел и немного нервно пытался получить ответы на интересующие его вопросы.
Собеседник сидел за столом в кресле начальника некогда родного подразделения одной из структур государственной корпорации.
Оба когда-то начинали работу простыми инженерами, но сейчас это не имело значения.
Перспектив возврата в эту организацию не просматривалось. Обратно не берут или берут не ранее чем через два года после ходатайства со стороны заинтересованных руководителей, причем не только непосредственных…
Каждый сетовал на трудности профессиональной деятельности в рамках полномочий и ореола коммерческой тайны.
Глаза интересующегося упали на квиток лежащий на столе. Взгляд высек незнакомую фамилию и странно малую сумму на против неё.
- Практиканты?, - последовал вопрос.
- Нет. - следовал ответ.
- Фамилия не знакомая.
- Родственница одного из сотрудников. Она не работает.
- В смысле? В декрете?
- Нет. Просто числится. Её как-то тут оформили. Размыливание зарплат идет.
- Я чего-то не понял. Это как? Смысл держать человека который не работает и деньги получает?
- Ну… Размыливание… Штат больше, средняя меньше… Средняя по отросли… Начальство… Не стоит об этом…
В мыслях интересующегося пронеслось: «Мертвые души».
Утро. Обычный день начала августа.
Еще не сфокусированное внимание шагающего по аллее человека возрастом около 35 лет, созерцающего окружающий мир, притянулось к белокаменному зданию православного храма.
В душе появилась нотка подозрительного протеста…
- «Ты снова шагаешь этой дорогой? Зачем? Тут бывают попрошайки, а за тобой водится, не мелочится в подаяниях даже когда в кармане последние деньги!»
- «Ни чего страшного, ты уже устроился на работу и можешь себе позволить некоторые упреждающие траты в счёт первой зарплаты».
-«Нет, не сейчас. Сейчас у тебя не так много собственных денег…»
Данный мысленный диалог был прерван еле слышными словами: «Извините, пожалуйста, Вы знаете…»
Человек чьи размышления кто-то прерывал фразой требующей внимания, направил взгляд в сторону говорящего.
«Извините, пожалуйста, Вы знаете…" - повторил мужчина стоящий несколько стороне от храма.
«Странно…» - пронеслось в голове у размышляющего, внешний вид требующего внимания мужчины, не вызывал мыслей которые ранее появлялись в форме протеста, мало того начало диалога не предвещало очередных материальных трат или неприятных связей.
«Надо выслушать и понять чем можно помочь» - подумал и принял решение размышляющий за доли секунды.
«У меня такая ситуация сложилась…» - продолжал незнакомец, - «Мне пенсию по инвалидности не продлили. Вы не могли бы мне на еду немного дать денег? Сколько сможете…»
«Да по Вам не скажешь, что Вы сильно нуждаетесь» - произнес размышляющий, осматривая собеседника с головы до ног.
Собеседник действительно не походил на бомжа, его манер поведения веяла чем-то интеллигентным, хотя в голосе и чувствовались нотки ненавязчивой тревоги. Внешне он собой представлял человека лет около 50-ти, опирающегося на тросточку, не бритый, немного взлохмаченный, с парой не пустых пактов в руках…
«Что с Вами произошло?» - уже вслух недоумевал остановившийся, размышляя и созерцая собеседника.
«Вы знаете, мне пенсию не продлили…» - следовал ответ.
- Вы работаете?
- Нет.
- А на что питаетесь?
- Подают.
- А за жилье платить есть чем?
- Я сейчас ни где не живу.
- Жена выгнала?
- Нет.
- Так что с Вами произошло?
- Это долго объяснять. Меня сбили, я лежал в больнице, потом жил в социальной гостинице. Меня недавно выписали из неё, и еще украли документы…
- Так… Ясно. Вот Вам немного денег. Мне сейчас надо бежать, но я предлагаю Вам сегодня встретится на этом же месте в 19 часов. Вы мне расскажите, что с Вами произошло, а я подумаю, чем Вам можно помочь.
«Спасибо. А Вы точно придёте?» - глаза собеседника выражали смешанные чувства недоверия и надежды.
«Да.» - крикнул с полуоборота шагающий по аллее человек.
В романе о любви, мы только строчки.
Не строчки даже, буквы прописные…
Рука не раз пыталась ставить точку…
Но, получались только запятые…
Через годы, боль и расстоянья!
Синей птицей счастье пролетит!
Завершеньем нашего желанья,
Встречи той, созвездье загорит!
Мы повесть о любви с тобой напишем,
Где с красных букв, соседняя строка!
Люблю тебя! Я знаю ты услышишь!
Придёшь! Меня обнимешь! А, пока…
Через годы, боль и расстоянья!
Синей птицей счастье пролетит!
Завершеньем нашего желанья,
Встречи той, созвездье загорит!
Прочитана книга. Итог не совпал с ожиданьем.
Начало манило. Конец подкачал. Пришло осознанье.
Что это увы не роман. А это скорее повесть.
Романтики вообщем нет. Совсем её нет то есть.
Печально. Впустую потрачено время. Резюме - АМПУТИРОВАТЬ! тяжёлой памяти бремя.
Некоторые люди слишком рано начинают печалиться- сказал он.-Кажется, и причины никакой нет, да они, видно, отроду такие. Уж очень все к сердцу принимают, и устают быстро, и слезы у них близко, и всякую беду помнят долго, вот и начинают печалиться с самых малых лет. Я-то знаю, я и сам такой.
«Вино из одуванчиков»
Арон Фарфурник застукал наследницу дочку
С голодранцем студентом Эпштейном:
Они целовались! Под сливой у старых качелей.
Арон, выгоняя Эпштейна, измял ему страшно сорочку,
Дочку запер в кладовку и долго сопел над бассейном,
Где плавали красные рыбки. «Несчастный капцан! »
Что было! Эпштейна чуть-чуть не съели собаки,
Madame иссморкала от горя четыре платка,
А бурный Фарфурник разбил фамильный поднос.
Наутро очнулся. Разгладил бобровые баки,
Сел с женой на диван, втиснул руки в бока
И позвал от слез опухшую дочку.
Пилили, пилили, пилили, но дочка стояла как идол,
Смотрела в окно и скрипела, как злой попугай:
«Хочу за Эпштейна». - «Молчать!!! « - «Хо-чу за Эпштейна».
Фарфурник подумал.. вздохнул. Ни словом решенья не выдал,
Послал куда-то прислугу, а сам, как бугай,
Уставился тяжко в ковер. Дочку заперли в спальне.
Эпштейн-голодранец откликнулся быстро на зов:
Пришел, негодяй, закурил и расселся как дома.
Madame огорченно сморкается в пятый платок.
Ой, сколько она наплела удручающих слов:
«Сибирщик! Босяк! Лапацон! Свиная трахома!
Провокатор невиннейшей девушки, чистой как мак!.. »
«Ша… - начал Фарфурник. - Скажите, могли бы ли вы
Купить моей дочке хоть зонтик на ваши несчастные средства?
Галошу одну могли бы ли вы ей купить?! »
Зажглись в глазах у Эпштейна зловещие львы:
«Купить бы купил, да никто не оставил наследства».
Со стенки папаша Фарфурника строго косится.
«Ага, молодой человек! Но я не нуждаюсь! Пусть так.
Кончайте ваш курс, положите диплом на столе
и венчайтесь -
Я тоже имею в груди не лягушку, а сердце..
Пускай хоть за утку выходит - лишь был бы счастливый ваш брак.
Но раньше диплома, пусть гром вас убьет,
не встречайтесь.
Иначе я вам сломаю все руки и ноги! »
«Да, да… - сказала madame. - В дворянской бане
во вторник
Уже намекали довольно прозрачно про вас и про
Розу, -
Их счастье, что я из-за пара не видела, кто! »
Эпштейн поклялся, что будет жить как затворник,
Учел про себя Фарфурника злую угрозу
И вышел, взволнованным ухом ловя рыданья
из спальни.
Вечером, вечером сторож бил
В колотушку что есть силы!
Как шакал Эпштейн бродил
Под окошком Розы милой.
Лампа погасла, всхлипнуло окошко,
В раме - белое, нежное пятно.
Полез Эпштейн - любовь не картошка:
Гоните в дверь, ворвется в окно.
Заперли, заперли крепко двери,
Задвинули шкафом, чтоб было верней.
Эпштейн наклонился к Фарфурника дщери
И мучит губы больней и больней..
Ждать ли, ждать ли три года диплома?
Роза цветет - Эпштейн не дурак:
Соперник Поплавский имеет три дома
И тоже питает надежду на брак..
За дверью Фарфурник, уткнувшись в подушку,
Храпит баритоном, жена - дискантом.
Раскатисто сторож бубнит в колотушку,
И ночь неслышно обходит дом.