Он стоит у окна и слушает
Звуки музыки из раскрытой форточки.
Он совсем еще мал, ничьих душ не ломал;
Не знает, что такое зависть и лицемерие.
А я, смотрю на него, и от земли далеко,
Меня практически не видно за пеленой облаков.
И детские пальцы сгребают в ладони
Черные, колючие комья снега.
Ему пока рано говорить о смерти,
Мрачные мысли не успели съесть всё светлое.
Кубики в детском саду не найдут;
Он их спрятал, они неправильные - тоже лгут.
Почему только здесь, а не там;
Только здесь можно плакать и падать;
А там, можно бегать и верить,
Что можешь летать и не ждать тихого часа.
Он стоит возле дома, так много вопросов;
Так мало тех, кто ответит.
Сквозь кинескопы телевизоров,
Солнцезащитных стекол троллейбуса -
Мы разгадали тайны ребусов, бег часов.
Сквозь ультразвук электростанций,
Здесь никто не захотел остаться.
Утекает чистая душа, не спеша.
Поскорей бы в школу,
Там есть перемены, а здесь их нет.
Папа бросил бы пить и ругаться,
Если бы мама была жива.
Он слушает музыку, и Каждую ноту растягивает через жизнь,
И чьи-то невидимые пальцы
Касаются клавиш.
Он никого не бросал
И не бил никого из-за денег.
Эта осень чужими словами
Расширила память о маме.
Память о Маме.
А я, давно далеко, он не видит меня,
Не слышит моих шагов.
Он не моргая смотрит вдаль -
Голубыми, большими глазами.
Сквозь кинескопы телевизоров,
Солнцезащитных стекол троллейбуса -
Мы разгадали тайны ребусов, бег часов.
Сквозь ультразвук электростанций,
Здесь никто не захотел остаться.
Утекает чистая душа, не спеша.
Париж улыбается с постера.
Вот бы туда и назад лоукостами,
К Пьеру Кардену в гости и домой.
С тобой мне хочется жить мечтой.
Мне хочется быть такой, собой -
В плену монотонных будней.
Самое личное в этом мире -
Не общие простыни и полотенца.
Мы не поселились в одной квартире,
Мы обменялись ключами от сердца.
В фильмах с Жаном Рено,
Мы костяшками домино падаем вниз,
На самое дно - в эти чувства
Под звездными люстрами.
У закрытого входа в метро check in,
Сонных дорог крепдешин полощет отряд
Поливальных машин по кругу, будто ниткой пришит,
Как мы, пришиты с тобой друг к другу.
Самое личное в этом мире -
Не общие простыни и полотенца.
Мы не поселились в одной квартире,
Мы обменялись ключами от сердца…
Третий бокал был лишним, точно.
Но это лучше, чем бесконечно проверять почту.
Хоть я и скучаю.
Мне очень будет приятно видеть твой почерк.
Ты ждал меня до утра, я не пришла.
И поворачивала все в пользу себя.
Я с тобой с небоскреба и с моста.
Хотя я вру, нет - я бы не смогла.
Мы никогда не спали по ночам.
Мы всегда говорили ни о чем.
И каждый день наши танцы глаза в глаза.
Делали нам очень горячо.
А может всё это ошибка наш роман?
И эти песни про меня, не про меня.
Я никому не скажу, как ты меня называл.
И ты не говори, как я тебя.
Такси туда и обратно, я знаю, что будет завтра.
Ну, а пока на пороге не стой, не хочу целоваться в парадной.
За одну ночь всю зарплату, а в голове одни маты.
Сегодня ты предложил стать твоей навсегда, только как?
Непонятно…
Вчерашний день был лишним, точно.
Я не хотела тебя видеть больше.
Я не хотела тебя видеть в таком виде.
Но ты решил, тебе все можно.
Ты меня по французски, я по английски.
Уйду, чтобы не ранить тебя, но останусь близкой.
Я сохраню все наши пьяные переписки.
Ты же знаешь, они самые искренние.
Ты меня в клочья, я тебя молча.
Прошу звони мне, только если очень срочно.
Если ты не спишь, видишь меня всюду.
Так пятые сутки и все по кругу.
Мои соседи очень злятся, когда ты здесь.
Мы либо в этот раз тихо, либо п*здец.
Ты можешь с телом, хоть что делать.
Это неважно, если душа сгорела.
Ну, а пока не готова тебя я потерять.
А может и никогда не буду я готова.
Только от одной мысли, что я не твоя.
Меня кидает в сторону снова и снова.
Не приходить в твой сон буду рада.
Я не хочу сниться, хочу быть рядом.
Те цветы, что ты дарил так и не завяли.
Если наш роман игра, мы проиграли.
Сухой корм догу и снова в дорогу.
Дворник метёт двор, малыш перед школой пьёт йогурт.
Худые ножки в белом платье спешат на йогу.
Всё своим чередом.
Эти до-ре-ми, которыми я живу.
Меня меняют изнутри, надеюсь, что лучше.
Пока ты спишь, я вижу эти сны наяву.
Спасибо господу Богу, тебе и случаю.
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещины в шторах, рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно, это вера услышать твой «Привет».
Голос проспекта молчит.
Нажать бы кнопку и вовсе звук отключить.
Пока рычит мотор и сонный таксист бурчит.
О чём-то там своём, и просто ждать звонка.
Мы телефонами, укромными будками.
Этот город поредел, от края до края.
А ведь в них сто раз теплее, звучат гудки.
И честнее слова «Я скучал, родная…»
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещины в шторах, рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно, это вера услышать твой «Привет».
Ты варишь мне кофе в черных чулках
В четыре утра и дымишь сигаретой.
Ещё не остыли в бездонных глазах
Угли костра, им тлеть до рассвета.
Две линии бёдер в раме окна
Заводят меня снова с пол-оборота.
И бледная вдруг покраснеет луна,
И кофе сбежит, когда нам не станет хватать кислорода.
Дышим, дышим еле слышно…
Вдох не слышен, но глубок.
Чёрный кофе неостывший
Льётся на ажур чулок.
И вспыхнут во мгле огарки свечей,
Чулки на ковре свернутся клубками
Сброшенной кожи египетских змей.
И наши тела вновь сплетутся узлами
Ты медленно таешь, как шоколад
И - замираешь на вздохе!
Мы падаем, падаем… В рай или в ад ?..
Теряем сознание и умираем без чёрного кофе!..
Дышим, дышим еле слышно…
Вдох не слышен, но глубок.
Чёрный кофе неостывший
Льётся на ажур чулок.
Ты варишь мне кофе в чёрных чулках…
О, женщины волшебные!
Умны, нежны, тонки.
Мужья ваши никчемные,
Как рваные носки.
Все на «авось» надеются,
Взобравшись на диван,
И не мычат, не телятся,
Валяются, как хлам.
О, женщины приятные!
Чисты, просты, милы.
Мужья ваши отвратные,
Ленивые козлы.
Вы крест несёте с мукою,
А эти - пьют пивко,
Храпят, потеют, пукают
И пахнут табаком.
Бегут красотки резвые,
Эротикой дыша,
А их мужья нетрезвые
Не могут ни шиша
Для мужа надевается
Прозрачное белье,
А он, гад, нажирается,
Потом всю ночь блюет…
О, женщины красивые!
О, верности пример!
Мужья ваши ревнивые
Всё ищут адюльтер.
Давно уж дети выросли,
А он всё пристает:
«Ты на ночь помолилась ли?»
И головой трясет.
О, хрупкие и нервные
Марго и Натали,
Мужья ваши неверные,
Блукают, кобели.
С культурными запросами,
Примерные отцы,
В помаде и с засосами,
Домой идут самцы.
Плачь, Ярославна бедная,
Как плакала не раз -
Князь Игорь с печенегами
Играет в преферанс.
Продуется до крестика,
Придет - «Прости, малыш!»
Ты пожалеешь бестию,
Обнимешь и простишь.
Наш плацкартный вагончик полон граждан унылых.
Пахнет рыбой, носками, табаком, грязным полом.
Проводник неопрятный, с покосившимся рылом,
Продаёт жидкий чай по цене «пепси-колы».
У него жизнь плохая, у него язва ноет,
И жена изменяет, и пусто в карманах.
Он весь мир ненавидит, и вагон он не моет,
И сортир закрывает, и плюёт нам в стаканы.
Вот наш поезд подходит к украинской границе.
Вот мелькают уже самостийные паны,
Самостийные хаты, самостийные лица,
Незалежный кабан спит в грязи иностранной.
Заходят бравые ребята,
Таможенник и пограничник.
У них большие автоматы
И маленькая зарплата.
Законность олицетворяя,
Сержант в моих пожитках шарит,
А я в глазах его читаю:
«Шо, москали? Попались, твари!»
Это мы, москали, его сало поели,
Это мы не даём ему нефти и газа,
И в Крыму шухарили на прошлой неделе,
И за это москаль должен быть им наказан.
Я от нервного стресса стал весь жовто-блакитный.
Что там в сумке моей? Вот трусы, вот котлеты.
Да какое оружье? Это ж нож перочинный!
Да какая валюта! И рублей даже нету!
Это - презервативы, мне жена положила.
А в аптечке таблетки. Да какие «колёса»?
Да какое «экстази»? Небесная сила!
Просто слаб животом я - вот и взял от поноса.
А помнится, была держава -
Шугались ляхи и тевтоны.
И всякая пся крев дрожала,
Завидя наши эскадроны.
Нас жизнь задами развернула,
Судьба-злодейка развела.
Ох, как ты ж мене пидманула,
Ох, как ты ж мене пидвела!
Слушьте, пан офицер, я ведь, правда, хороший,
Уважаю галушки и Тараса Шевченко.
Я бы вам заплатил, да откель в мене гроши?
Тильки стал працювать, не зробив и малэнько.
Я ведь свой, шо ж ты тычешь в меня автоматом?
Да вы что, одурели, паны, хлопцы, ребята?
Да берите вы флот! Да вступайте вы в НАТО!
Но меня отпустите до родимой до хаты.
И вот еду я дальше, нервным тиком страдая,
Жутким стрессом придавлен до холодного пота,
И дивлюсь я на нибо тай думку гадаю:
Чому же я, сокил, не летел самолетом?
Это я…
Восемь - бесконечность вверх, бесконечность вниз.
О тебе… после,
В ад - тело, в рай - мысли неслись.
Так незаметно и как-то нечаянно заканчивается в этом мире все.
И внезапно замечаю я, что тебя почему-то нет рядом.
И как это ни парадоксально, мир живет и движется, и мне тоже куда-то надо.
И какие-то люди другие рядом, чужая компания.
А у меня внутри холодная тоска и неисполненные желания.
Конечно, я помню все твои родинки,
И твое тепло греет меня еще вроде бы,
А я все еще ношу с собой нашу фотографию
И хочется сильно прижаться к тебе и почувствовать и обнять -
Ведь ты часть моей маленькой биографии.
Но тебя нет со мной рядом. Но я хочу трогать тебя,
И краснеть и стесняться под твоим взглядом.
И все врут, что вселенная не терпит пустотности. Ложь! Вранье!
Есть кто-то, кто придумал эти дурацкие условности,
А я отменяю все законы физики и небо над головой
Хочу знать, что ты есть где-то и ловить губами голос твой.
А небу не прикажешь, и с этим не спорю я,
И на руке у каждого прописана его история.
Но выбор все-таки мы делаем сами -
Жить, страдать, любить или просто уйти туда, вслед за облаками.
И встречать и провожать тех, кого любишь,
И помнить их глаза, надеяться, что там им будет лучше,
И каждый день просыпаться с этим,
А со временем возможно даже обрести покой.
Но я хочу знать, что ты есть где-то
И ловить губами голос твой.
Это я…
Восемь - бесконечность вверх, бесконечность вниз.
О тебе… После
В ад - тело, в рай - мысли неслись.
Мы можем стать с тобой сумасшедшими,
И нас разместят с тобой в разных палатах;
А может мы с тобой, как два гения;
Как будто два Нобель-лауреата?
Мы можем стать с тобой океанами
И нас разделят с тобой материками;
Мы можем стать с тобой вечно пьяными,
А может, мы ангелы над облаками?
Мы вдвоём вокруг Солнца на Земле день за днём,
И под ярким самым и под дождем вдвоём!
Всё на свете вместе переживём
И когда-нибудь в один день умрем; мы вдвоём…
Мы вдвоём…
Мы можем снять с тобой фильм на Оскара
И не получить его из-за погоды.
Можем стать с тобой в море мокрыми,
И нас за своих примут пароходы.
Мы можем стать с тобой океанами
И нас разделят с тобой материками.
Мы можем стать с той вечно пьяными;
А может мы ангелы над облаками?
Мы вдвоём вокруг Солнца на Земле день за днём,
И под ярким самым и под дождем вдвоём!
Всё на свете вместе переживём
И когда-нибудь в один день умрем; мы вдвоём…
Ты помолись за меня мама
Твой сын уходит на войну
Не спрашивай зачем, так надо
Давай сошлемся на судьбу.
Ты помолись за меня мама
Свой крестик дай, его приму
Когда о доме взвоет рана
Его к груди я приложу.
Ты помолись за меня мама
И сей молитвой защити
Солдата от свинца и града
Из пуль со вражеской страны.
Ты помолись за меня мама
Детей моих ты в храм веди
Под теплотой святого взгляда
Врагу не встать на их пути.
Ты помолись за меня мама
Ведь слово дал что я вернусь
Пусть даже девять кругов ада
Я от него не отрекусь.
Ты помолись за меня мама
А если где-то упаду
Сраженный от свинцого яда
Свой век я здесь и доживу.
А мне сейчас, как соловью:
Стою.
Пою.
Давайте извергаться,
побуквенно, построчно,
фонтан незатыкаем,
я это знаю точно!
…Нет, конечно, мы все же стремимся выглядеть прежними.
Все как было, душа - не в пыли, память - не в плесени.
И всего изменений, что стали видеться реже,
и погасла звезда Может Быть в созвездии «Если Бы»
Только с горечью молча кивнем друг другу: вот так-то, мол,
и простор разговора стеснен оковами тактики,
все коньки-горбунки, все пегасы стреножены фактами,
да спешат, разбегаясь все дальше, наши галактики.
Что ж, ни горечи нас не тревожат пока, ни почести,
тишину не взорвут ни проклятье, ни рев овации,
но за спинами нашими прячется одиночество,
беззащитное, будто церковь на реставрации.
Нет, конечно, мы все же стремимся выглядеть прежними,
и как прежде встречаем рассветы своими песнями,
но уже изменяемся: стали видеться реже,
и погасла звезда Может Быть в созвездия «Если Бы».
Жизнь без мечты, что песня без припева.
Бывают дни, когда теряешь вещи,
И каша пригорает на плите.
Какой-то рок, какой-то час зловещий,
И мысли, и дела совсем не
Тогда, наверно, нечего стараться,
чтобы судьбу свою переменить.
Тихонечко в природе затеряться…
И попытаться просто жить.
Вот облака - они, как письма к Богу.
Нет, не просить, а лишь благодарить.
За всё, за всё, за дальнюю дорогу
И за возможность видеть и любить.
Мотив какой-то простенький споётся,
Старайся не забыть его сберечь.
И всё в природе как-то утрясётся.
И вдруг найдёшь потерянную вещь.