Душа просит, тело хочет, сердце в разрыве, мужчина в активе, а женщина в настроении и в ожидании.
Бывают минуты, когда невозможно удержаться и не начать делать глупости!
ОБО МНЕ ЗНАЮТ РОВНО СТОЛЬКО СКОЛЬКО Я ПОЗВОЛЯЮ ЗНАТЬ
О самом сокровенном проще рассказать совершенно чужим людям.
АНГЕЛ И МАЛЬЧИК.
Маленький Коля дружил с Ангелом. Однажды в Светлую Пасхальную ночь ровно в полночь Ангел подошел к Колиной кроватке и сказал:
- Христос воскресе!
Прекрасней Ангела Коля никого не видел - такой он был лучезарный, так светился его лик, и сияли белоснежные длинные одежды. Мальчик счастливо засмеялся в ответ…
Никто не верил малышу, когда тот рассказывал о чудесном знакомстве. «Сочиняет, - решили взрослые, - ну пусть поиграет. Вырастет, в школу пойдет - там, бедняжка, забудет обо всех своих ангелах».
Шло время…
В одно чудесное утро Коленька проснулся с ощущением праздника, словно наступил его день рождения. Подумал, почему так, и вспомнил: «Сегодня же бабушка приезжает! Насовсем!»
Бабушку Коля очень любил. Бабушка была строгая, не баловала его сладостями и редко гладила по голове, но когда усаживала его рядом с собой, задумывалась ненадолго… Все еще молодые глаза темнели, чуть склонялась седая голова, а Коля, приоткрыв рот от нетерпения, ждал чудесного. Вот сейчас бабушка тихонько улыбнется, и польется из ее уст сказка, да такая, что Коленька нигде больше бы не услышал, ни в одной книжке бы не прочел. Сказка длилась порой несколько вечеров. За окном - темень, а в комнате, будто солнце лучами играет, расцвечивается все бабушкиной сказкой как жар-птицыным пером…
Рассказывает бабушка складно, может, сама сочиняет - Коленька не задумывается. А то начнет говорить быль - про войну, про подвиги Колиного дедушки. Мужа бабушка давно схоронила, дочь все звала стареющую мать к себе. Да разве могла бабушка оставить родную деревню, дорогой сердцу дом, двор с покосившимся забором, сад со старыми корявыми яблонями и тонкими вишнями, от которых в мае бывала душистая цветочная метель…
Но в последние месяцы нездоровилось бабушке, да и устала она от одиночества. И вот - приезжает. Насовсем приезжает. Родители Колины уже и комнату приготовили.
Бабушка вошла в комнату, огляделась по-хозяйски. И перво-наперво открыла большой черный чемодан. Коленька любопытно в него заглянул. А бабушка принялась доставать да разворачивать из тонкой бумаги иконы - большие, малые, бумажные, деревянные… Рядками ложились они на стол, и стол засиял окладами, расцветился яркими красками образов. Коля хлопал пушистыми ресницами, жадно смотрел.
- А это кто? - ткнул маленьким пальчиком в золоченое изображение Спасителя. Бабушка улыбнулась:
- Это Господь наш. Боженька… Не знаешь? Эх ты!
Потрепала внучка за вихор.
- А это вот твой покровитель небесный - Никола Угодник, Чудотворец. Это Матерь Божия - Пресвятая Богородица…
Коля вдруг просиял:
- А его я знаю!
Хрупка была иконочка в тонкой рамке, на которой белел Ангел, строгий и прекрасный, словно внутрь себя глядящий печальными голубыми глазами. В деснице держал Ангел крест.
- Знаю, бабушка, знаю, - захлебывался Коля в восторге, - он ко мне к кроватке приходил! Хороший он, добрый, красивый. Бабушка молча слушала, положив руку на голову внука.
- Почему, ба, он больше ко мне не приходит? Когда он тебе приснится, поговори с ним, скажи, чтобы опять ко мне пришел. Ладно?
В дверях стояла Колина мама и улыбалась, но как-то виновато.
- Лена, его бы в церковь водить? - обратилась к ней бабушка. - А, дочь? Смотри-ка, как ангелы его любят.
Мама пожала плечами.
Началась у Коленьки новая жизнь. Каждое воскресение отныне шел он, крепко держась за руку бабушки, по прямой улице вдоль шоссе и гордо, без устали преодолевал долгий путь к храму. Там было золото огня, бликов и образов, пение небесное - воплощенная сказка… Там был уже не один Ангел, они сонмом многочисленным воспевали песнь Господу и служили Ему службы - но никто из людей не знал этого и не слышал. А Коля знал - бабушка рассказывала, да и чувствовал ведь! Но в поведении Ангелам не подражал. Чуть-чуть постоит спокойно, важно, крестясь сосредоточенно или кланяясь, едва головой до пола не доставая да подпевая хору: «Господи, помилуй» и «Аминь». Но тут же сорвется с места - помочь постоянной прихожанке пяти лет свечу догорающую загасить, или поздороваться с очередным знакомым, а то и получить от него конфету. Бабушка постоянно слышала: «Пойдем к иконке!», «Пить захотелось!» Или, когда Коленька уставал ждать причастия: «А скоро ли к батюшке?
Нелегко приходилось с непоседой. И молилась бабушка, чтобы мать его, дочка ее единственная, Леночка, сама бы в Бога стала верить да в церковь с Колей ходить. Она же, старуха, скоро с ним и справляться не сможет… Лето наступило - томительное и пыльное в городе, упоительно радостное, яркое - в деревне. Семья Колина уехала на бабушкину родину - уехала на бабушкину родину - вновь зазвучали голоса в доживающем век доме, в старом вишнево - яблоневом саду, во дворе с покосившимся забором…
Коля всюду бегал с ребятней. Мальчишки постарше приключений искали, а крохи мал мала - меньше за ними увязывались, так что не всегда маме и проследить за Колей удавалось. Только что тихонько играл за окном, и вот - на тебе!
А Коленька отправился с мальчишками в поход на старый дом. Дом был почему-то брошенный, без окон, без дверей, разоренный да осевший - напоминал перезрелый гриб. Кажется, ветер дунет чуть сильнее да снесет. Пылищи в нем было да грязи предостаточно, но интересовал мальчишек, конечно, чердак, на который из сеней вела деревянная лесенка. Быстро вскарабкались по ней мальчишки и Колю, рвущегося за ними, затащили. На чердаке - темно, жутковато, интересно… Лишь через круглое окно, лишенное стекла, солнце пробивает путь своим лучам в это царство пыли да обветшалости. Коленьку потянуло к нему - к стопу света. Подбежал к окошку, высунулся наполовину. Тут же смекнул - так ведь, чего доброго, и на крышу можно перебраться. Красота, подумано - сделано!
- Эй, я на крышу пошел! - крикнул Коля товарищам. Ребята сгрудились возле окна. Малыш был уже на крыше, и было ему очень весело. Повернулся к окну, хотел что-то мальчишкам сказать, да вдруг ноги его поползли по скату…
Ребята завизжали. Кто-то первым бросился к выходу, за ним - остальные. «Колька упал!» - вопили на разные голоса. Высыпали на улицу, видят: Коленька веселый сидит у стены под злополучном окошком на поросшем сорной травой развале камней и кирпичных осколков, о которые непременно должен был бы если не насмерть разбиться, то покалечиться.
- А меня Ангел взял и сюда посадил, - объяснил он, сам ангелоподобно улыбаясь тихой, светлой улыбкой…
Невдалеке, открыв рот, стояла соседка…
Узнав от соседки и из сбивчивых рассказов ребятни о происшедшем, Колины родители пришли в ужас. Малыш, на котором не было и царапины, твердил одно:
- Меня Ангел на ручки взял!
Бабушка в сильном волнении молилась. Мать и отец пошли посмотреть на старый дом. А бабушка, поразмыслив, сказала Коле:
- А все-таки, внучек, надо тебя наказать! Ангел тебя спас по своей доброте, а ты как бы снова шалить не вздумал, беспокоить своего Ангела - Хранителя напрасно. Он ведь, дружок, очень огорчается, когда Кто-нибудь себя ведет так, как ты сегодня…
Вскоре вернулись родители. Отец - молчаливый да призадумывавшийся. Мать - в слезах. Сына они нашли тише воды, ниже травы после краткого, но внушительного знакомства со старым дедовым ремнем.
Вечером мама усадила рядом с собой сынишку, прижала его к себе и тихо спросила:
- Значит, тебя Ангел спас?
- Он меня просто на ручки взял, - прошептал Коля и уткнулся носом в мамин бок.
Когда семья вернулась в город, Коля в первое же воскресение снова пошел в церковь. Но теперь его уже вела мама, ласково сжимая в своей теплой ладони маленькую детскую ручонку.
..люблю тебя за тишину. за пустоту твоих конвертов.
Я не встречала женщин в возрасте, неважно выглядящих, но при этом считающих себя еще ого-го и вообще кругом королевами.
А мужчин таких встречаю регулярно. Престарелых павлинов с выдерганными жизнью перьями, которые искренее считают себя пределом мечтаний любой вкусной молоденькой самочки.
У меня тут в ванной вчера сорвало кран. Пришлось экстренно вызывать сантехника.
Через пару часов пришел дядечка, обвешанный торбами. Дядечка вид имел непрезентабельный- впрочем, я еще не встречала сантехников, выглядящих аленделонами.
Обычный такой морщинистый дядечка, годов так пятидесяти, малого росточка, седой, морщинистый, с нависающим над ремнем пузом и волосатыми подмышками. В общем, на такого бесплатно позариться- это надо десять лет на необитаемом острове мужчин даже на горизонте не видеть.
Ковырялся дядечка с моим краном, ковырялся, на меня сально посматривал.
А потом у дядечки зазвонил телефон. Динамик был громкий, и я не все, но местами слышала. Женский голос о чем-то долго ему говорил; в конце сказал «Все, пока, папочка!» и отключился.
-Что, дочка?- спросила я.
Дяденька на секунду завис, у него на лице отобразилась нехилая борьба между желанием сказать правду и повыпендриваться. Победило второе. Он, видимо, решился, и выдал мне совсем уж неожиданный ответ:
-Нет, не дочь. Это я выбираю себе жену на конкурсной основе, вот они и трезвонят все, стараются. И все молодые!
И гордо посмотрел на меня.
Это была минута рекламы, не иначе. Наверное, после этой фразы я должна была возопить «вааау, какой самец!» и потащить его сношаться.
Я не смогла стереть с лица выражение сарказма. Но дяденька, похоже, таких мелочей не замечал. При этом вид у него был такой- зацени, мол, как я, а!
Я заценила.
И спросила едко:
-Молодые? И сколько лет-то, молодым вашим?
-От восемнадцати до двадцати пяти!- гордо ответил дядька.
Я ничего не могла сделать со своим лицом.
Сссуко! Ну кому ты чешешь, старый пердун! Да посмотрел бы на себя, что ли!
Девочки! От 18 до 25! Да нахрен ты такой, потрепанный, непрезентабельный, и молоденьким-то сдался? Тебе бы до пенсии без инфаркта дожить!
Мне тридцать вот-вот, так мне и в страшном сне не приснится, что я бы добровольно и бесплатно, да на это позарилась.
А самое смешное, что он не один такой.
Их таких, павлинов ощипанных- много встречаю. Они все на одно лицо. У них большие животы, дряблая кожа и заплывшие жирком руки.
Но как они мнят себя мачо, как они крутят перед моим носом своими полуотработанными сморчками, с какой гордостью задают мне вопрос: «Ну, как ОН тебе?»
И я всегда говорю «мммм, какой красивый!»
А что я еще могу сказать?
И по-моему, каждый из них в глубине души лелеет мысль, что, а вдруг мне будет настолько хорошо с ним, что я возьму, и в конце верну ему деньги!
Скажу: «милый, ты был великолепен!»
И достают они меня страшно. Скорее, морально. Достают разговорами, достают нелепым хвастовством, как «он один, да трех молоденьких имел», или как «а я вот к девочке ходил, так она в конце от меня отползала!», достают рассказами про своих мифических молодых любовниц, которые искренне их любят…
И разговоры эти, после траха уже, заканчиваются чаще всего одним и тем же- каждый второй так и норовит в конце гордо ввернуть ту самую любимую фразу мужчин в «возрасте за…»: «старый конь борозды не портит».
Если б не деньги, я б напомнила им конец этой фразы: «но и не вспашет хорошо».
Они его, все как один, забывают.
И вот не приходит в голову этим ощипанным павлинам, насколько жалко и смешно они выглядят, когда еще изо всех сил пытаются пыжиться, и распускать свои обтрепанные хвосты.
И я когда с ними общаюсь, то всегда почему-то анекдот вспоминаю:
Пожилой мужик в компании хвастается- мол, сам пожилой, но женился на молоденькой, и так ее удовлетворяет, так удовлетворяет, она такая довольная ходит!
Тут молодой ему:
-Ты знаешь, я раз гуляю по лесу, смотрю, а на меня медведь идёт. А у меня с собой только палка. Так я эту палку поднял, на медведя наставил, сказал «ба-бах!». И медведь упал замертво.
Пожилой, самодовольно:
-Ну вот, это еще раз доказывает, что иногда и палка стреляет.
Молодой:
-Нет, просто за мной стоял охотник с настоящим ружьём…;)
ОТКРОВЕНИЕ,
Знаешь, - говорит один, - у меня сейчас одновременно пять женщин. Мне это надоело, но выбрать одну у меня не выходит. Как бы мне их отсеять? - Отсей откровением, - советует приятель. - Как это - откровением? - А так: почувствуй себя совершенно свободным, и каждой рассказывай всё обо всех остальных. - Но как это поможет? - А ты попробуй. Следующая их встреча через полгода. - Ну, и как? Воспользовался моим советом? -Хороший совет. Спасибо. Когда я стал откровенным, то две из моих женщин тут же отказались встречаться со мной. Ну, и ладно. Это был, можно сказать, грубый отсев. Остались трое. И вот тут-то началось самое интересное. Я очень скоро обнаружил, что быть со всеми одинаково откровенным уменя не получается. Одной я мог рассказать всё, другой половину, третьей вообще ничего. В то же время об одной мог рассказать всё, но рассказывать о другой у меня не поворачивался язык. Кончилось это тем, что я обнаружил, что одной я могу рассказать всё, но о ней мне не хотелось откровенничать ни с кем. - Вот она-то у тебя и осталась, - подсказал приятель. - Именно так. Интересно, что этот простой способ работает так хорошо. -Он работает потому, что откровение - это показатель чувства. Оно очень быстро отсеивает ненужных нам людей. Причём во всех случаях жизни. Я всегда расстаюсь с тем, с кем не могу быть откровенным, и оказываюсь привязанным к тому, о ком не могу болтать…
Заглянуть в глаза детей
«Тише, Бог идет!»
Не зря народная мудрость гласит: «Устами младенца глаголет истина». Часто через детей, кротких, незлобивых, Господь открывает то тайное, что мы не можем видеть.
Так я однажды убедилась, как близки наши больные детки к Богу. Мы привели малышей на службу во взрослый интернат, в храм блаженной матушки Ксении. Усевшись в ряд прямо на коврике, детишки притихли, наблюдая с любопытством за батюшкой, хором и незнакомыми дядями и тетями, которые довольно шумно себя вели. Потом, как все дети, они устали и стали баловаться. Я старалась их успокоить, забыв о главном - о том, что сие место свято есть и что пришли мы с детьми к Богу. Шла Литургия верных. И вдруг после возгласа священника «Святая святым!» маленький Андрюша громко, на весь храм, вскрикнул:
- Тише, Бог идет!
Все притихли, а мне стало страшно. Ведь это было явное чудо. Откуда ребенок, который почти не говорит и, казалось, не понимает смысла происходящего, мог так точно предвозвестить вынос Святой Чаши?
Монахиня Нимфодора (Карпович)
«А тебе являлся Ангел?»
Это было на праздник Крещения Господня. Служилась вторая утренняя Литургия в верхнем Свято-Елисаветинском храме. После ночной службы людей было немного. Вокруг тихо и спокойно. Но я почему-то никак не могу побороть суету своих мыслей, углубиться в слова молитвы. И по моему малодушию подкрадывается знакомое состояние тоски, душа страдает от собственной некрасоты. Чувствую себя выдворенной прочь из-за небрачных одежд. Темными красками окрашивается весь мир вокруг.
Мои мрачные мысли рассеял внезапный шум. Сестры и братья привели в храм детей из дома-интерната. Дети были возбужденными, шумно раздевались, жестикулировали, радостно спешили что-то объяснить друг другу. Я с грустью наблюдала за искаженными пропорциями их лиц и фигур. В какой-то момент мне показалось, что и мои личные грехи отразились в их внешнем облике.
Вдруг один из отроков, вырвавшись из-под опеки брата Геннадия, устремился в алтарь, но его успели остановить. Мальчик принял это за игру и начал беготню по храму, то и дело устремляясь в алтарь, и в какой-то момент оказался возле меня. Я попыталась успокоить его, протянув ему руку с четками. Он, прикоснувшись к «игрушке», присел на стоящую рядом скамейку и с неожиданным доверием стал рассказывать мне о чем-то. Я с трудом понимала малую часть его рассказа, одновременно пытаясь следить за службой. Внезапно прозвучал четко сформулированный и требовательно обращенный ко мне вопрос:
- А тебе являлся Ангел?
Я с удивлением взглянула на своего собеседника:
- Нет, - и задала встречный вопрос: - А тебе?
- Мне являлся.
- Какой же он?
- Очень краси-и-и-вый!
Сказанные в простоте слова глубоко потрясли меня и, как весенний дождь, омыли мою душу. И чудным глаголом «являлся», почти ныне не используемым нами, но произнесенным устами болящего отрока, Господь явил мне, немощной, свою смиренную любовь. Непостижима человеческая душа для нас и бесценна она для Бога. Страдающий множеством болезней, умственных и физических недостатков имеет царскую награду - видеть Ангела, а мне, грешной, великим утешением было слышать об этом.
Монахиня Анфиса (Остапчук)
ОТКРОВЕНИЕ
Честно говоря я ни сколько не стыжусь своей любви, тем более что в наше время такие отношения распространены. Да я люблю МУЖЧИН, даже двоих МУЖЧИН. И всем желаю такой любви, как у меня. Тот который постарше пытается даже писать мой портрет, пока не очень получается, но все приходит с опытом. Он даже пытается готовить, лишь бы мне было приятно.
Тот который по младше пока еще ничего не смыслит в жизни, но я его все равно люблю. И они меня любят! Что самое интересное они меня друг к другу не ревнуют (живем мы в одной квартире).А я думал мы не уживемся))).Согласитесь очень приятно прийти с работы, усталым, обнять своих родных СЫНОВЕЙ и чувствовать, что эти двое (одному четыре года, второму четыре месяца), самые дорогие и любимые тебе МУЖИЧКА.