тысяча лет одиночества, как финал…
прикосновения прошлого, словно знак…
ты никогда мне, darling, не обещал,
что свое место однажды отыщешь в снах
и укрепишь позицию навсегда,
выбрав для лучших встреч самый поздний час,
преодолев расстояния, города,
где до того никогда не бывало нас.
город укрылся дымом и сквозняком,
ветреной аллергией, табу на солнце…
сны о грядущем посланы далеко
и, вероятно, надолго.
на дно колодца
мною заброшен ключ от былых ночей,
в коих ни сна, ни отдыха, - только строчки.
очередной теряет маршрут ковчег
в недрах деепричастий и многоточий…
никто ничего никому не должен,
и значит, никто ни за что не в ответе.
все чаще прохлада гуляет по коже,
все реже маяк остается светел.
так тускло в замерзшей душе и пусто,
задернуты шторы, камин остывший.
нет места каким-то там даже чувствам.
кричи не кричи - и никто не услышит…
любовь живет в Ее душе
так длительно и безответно,
что Ей не вспомнится уже,
в каких нашла Его рассветах,
когда, переступив порог,
Он прикоснулся вдохновеньем
и затаился между строк,
оставшись в Ней незримой тенью.
я никогда не просила тебя остаться
в тайных тоннелях моей сумасшедшей души,
в грезах и снах, где с тобой так привычно встречаться,
где, кроме шуток, теперь мне так хочется жить.
я не ищу из них выход, скорей, врастаю
в тысячи верст, ожидающихся в пути.
отзвуки рифм невесомо взлетают стаей,
снова невольно взгрустнув о тебе.
… прости.
Двадцать седьмое. Зима. Январь.
Сумерки. В небе растет луна.
Перегоревшим нутром фонарь
смотрит в невзрачную чернь окна.
Витиеватость узора штор
не пропускает вечерний свет.
Сломанным судьбам наперекор
жизнь продолжается. Всем привет.
Серое и невзрачное покрывало
этой унылой и ядерной недозимы
стелится тучами, звезды горят в полнакала -
даже немного не выпросить света взаймы.
Веет прохладой откуда-то с западной точки,
путает ветер распущенность длинных волос
дождь составляет шарады из многоточий…
…сумрачный затянувшийся токсикоз…
я не пишу стихов, я ими говорю,
порой сама с собой о чем-то споря,
на память оставляя январю
душевных струн ночные переборы,
дождливую особенность души,
нетронутый бокал мартини rosso,
недогоревших рукописей шифр,
незаданные вовремя вопросы…
я - пущенная наугад стрела,
попавшая отнюдь не по мишени,
ушедшая дорогой поражений.
мои уделы - пепел и зола.
моих полетов прежних череда
накрылась сокрушительным фиаско…
сгущает жизнь оставшиеся краски.
не разбавляю их. закончилась вода…
Я не имею права на мечту.
Ведь все мечты ведут одной дорогой,
весьма тернистой от порога до порога.
Скорей всего, я выбрала не ту.
Ослепшая от пущеной в глаза,
дешевой пыли, показной, как-будто,
свернула наугад не тем маршрутом.
И долог путь идти теперь назад.
Но если я когда-нибудь еще
Найду невольно брошенные грабли,
оставленные кем-то до меня, блин.
стреляйте смело. Я открою счет…
Гудели ветра до утра
И плакало небо навзрыд
В душе назревал мега-взрыв
Она убегала за грань.
Она закрывала замки
От мимо идущих, от тех,
Кто просто решил в темноте
Ее защитить от тоски,
От мыслей, что вечно при ней,
От прикосновений, от слез, …
Ни неба не нужно, ни звезд…
Позвольте побыть в тишине…
Никуда не девается хрень прошлогодняя.
Никаких не предвидится перемен.
Просыпаюсь все время, как раньше, в сегодня я В том же городе, в той же закрытости стен.
Тот же ветер свободно гуляет над крышами,
И привязана также ко мне моя тень.
Точно так же никем остаюсь неуслышана…
Та же самая жизнь. Та же самая хрень…
Мы по разные стороны баррикад,
только солнце светит одно над нами.
Я к тебе с вопросами-сквозняками.
Ты готов. На каждый - ответов ряд.
Мы с тобой в блуждающих плоскостях.
Их луна единая освещает.
Никаких рискованных обещаний…
Наши сны нам этого не простят.
Мне хочется побыть самой собой,
оставшись в одиночестве надолго,
рассыпавшись на тысячи осколков,
в себе укрыть сомненья с головой.
Мне хочется остаться в тишине,
чтоб только дождь и ветер за стеною,
и в темноте дыхание ночное,
быть может, стану я впоследствии сильней
Опять ухожу, но теперь навсегда,
чтоб больше уже не вернуться обратно.
В когда-то оставленных мной городах
живет моя память, блуждая по карте.
Есть те, за которых держалась и те,
кто верил и этим спасал от раскола,
когда приближалась к заветной черте,
и не было силы, чтоб вымолвить слово…