Она хотела в лучшее поверить,
и хоть взахлёб рыдала от обид,
не опускала рук, стучалась в двери
и верила: Господь их отворит.
…и знала: отклик сердца неподсуден,
когда другое скомкала беда,
но шли навстречу сумрачные люди
и не были похожи на Христа.
В них не было ни капли состраданья,
в глазах у них орудовала плеть,
а в крике площадном лишь наказанье,
безумие… а ей хотелось петь.
Под вечер, остывая от раздора
себя и мира, падшего в марже,
она глядела в чистые озёра,
и было ей спокойно на душе.
…и думала, что расплетутся плети,
и станет милосерднее острог,
казалось ей: не зря на этом свете
в глазах ребёнка обитает Бог.
Мне так хотелось, чтобы он увидел - я обижена. Невозможно выглядеть обиженной по телефону.
Когда всё становится муторно, больно и странно,
Приходит она. Ничего тебе не говорит.
Молочные пряди тумана
Кладёт на открытые раны,
И лечит простуду отваром вечерней зари.
Когда растревоженный разум уходит в подполье,
Приходит она. Йольской кошкой садится у ног,
И душу, разбитую болью,
Она выпускает на волю,
Мурлыча обрывки подобранных в ельнике строк.
Когда бой проигран, и ты ненавидишь всех сразу,
Приходит она. Напролом, сквозь закрытую дверь.
Ты накрепко злостью повязан -
Она не уходит, зараза,
И пишет углём на запястье: «Не хочешь - не верь».
Когда ты решаешь, что месть тебе чем-то поможет…
Она не приходит. Ты веришь, что можно и так.
…Но вместо оружия в ножнах
Находишь змеиную кожу
С корявым узором записки: «Зачем? Вот дурак».
Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддается описанию. Не поддается ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нем подумать.
Его внутренний голос сказал:
- Вот теперь всё.
А её внутренний голос ответил:
- Нет, дорогой, ВОТ ТЕПЕРЬ ВСЁ только начинается,
но уже без тебя.
Кажется, вторник и, кажется, выпал снег
***
Сегодня был вроде бы самый обычный день,
Кажется, вторник и, кажется, выпал снег.
Я закурил, под утро вставать так лень.
Чашечка кофе и дальше обычный бег
Там светофоры, проспекты, дворы, дома,
Стук электричек, вокзалы, перроны, шум…
Вроде бы без изменений, но знаешь сама -
Этих картин я всегда не переношу.
Кто-то кого-то ждёт уже пол часа,
Кто-то куда-то спешит или опоздал,
Я отчего то вспомнил твои глаза,
Потом правда понял, что лучше б не вспоминал…
На перекрестке мостов и семи дорог
Я оказался один и попал в тупик,
Выход ищу, но пока что найти не смог,
Видишь, смеюсь, не сдавался и не поник.
Все хорошо. Поживаю? Да как всегда,
Правда под вечер скучаю и пью за нас,
В общем, самый обычный день, где я без тебя
триста… восемьдесят… девятый… проклятый час…
Copyright: Лилиан Крамер, 2016
Лучший изгиб на теле женщины - её улыбка.
Она была чрезвычайно милой, добродушной и застенчивой девушкой в те редкие минуты, когда ее никто не раздражал.
- Не гори огнём в окне,
Полнолуние,
Не тревожь сейчас его
Губ малиновых.
Целовал всю ночь меня
До безумия,
Видишь, сладко спит
Он, любимый мой?
- Отыскала где его?
- Просто встретила…
- Но дорожки же у вас
Были разные.
- Издалёка посмотрел
Так приветливо!
Просто в душу заглянул
Ясноглазый мой…
- Почему ты любишь так?
- Разве знается…
Как обнимет - будто вмиг
Сердце - в крошево…
Шепчет нежно мне всегда:
«Ты красавица…»
Улыбаюсь я в ответ:
«Ты хороший мой…»
- А разлюбит вдруг тебя?
- Что поделаешь…
Не со мной, видать, тропа
Счастьем выстлана…
- Прокричишь ему в сердцах
Слово грешное?
- Нет… Шепну беззвучно вслед -
«Мой единственный…»
Она не может пока ещё покинуть лоно своих рутин.
Её привычный уклад давно - лечить болезни заблудших душ.
Ведь не всегда удается нам расставить точки, как мы хотим,
и строчки истины прописной не так легко изучить к тому ж…
А вечерами закроет дверь, да нет желанья идти совсем
в большой и стылый-постылый дом, где каждый угол - её тюрьма.
Её семья - это взрослый сын, живущий в мире своих проблем.
Кому он дарит свое тепло, увы, не знает она сама…
Ещё есть Сеня, ленивый кот, и для нее он как мир большой.
Комок пушистого волшебства, по сути, просто кошачий бог.
Он понимает её один, стремясь кошачьей своей душой
постичь её уникальный код, который больше никто не смог…
Был друг… Он, в общем-то, не дурак, хорош собою и не нахал.
И чем-то тронул, и даже взял аккорд на струнах её души.
Но как-то, видимо, подустал, а может Hennessy перебрал…
В итоге песня не удалась, мотивы были нехороши…
Подруги ездят с мужьями в Крым, да вяжут внукам своим носки.
Твердят ей: «Ты ещё хороша, смотри-ка, ягодка-красота!».
Она с улыбкой кивает им, хоть впору вешаться от тоски…
Да объясняться - какой резон? Ведь не поймут они ни черта…
Она привычно идет одна по этой жизни, чеканя шаг.
А на работе, легко дыша, решает судьбы других людей.
А после также бредет домой, зажав всю волю свою в кулак…
Ведь знает: Сеня, любимый кот, давно скучает уже по ней…
Она умела многое, если не сказать все… открывая глаза, она говорила Ему «Доброе утро!» и улыбалась через много-много километров… и ловила Его улыбку в ответ… Она умела создавать уют только одним своим присутствием… ну и что, что Он не мог сидеть на ее теплой кухне и пить ароматный заваренный ею кофе… Она умела рождать стихи… Она умела плести сказки… ну и что, что в них сложно было поверить даже Ему… Она умела разговаривать одной только силой мысли… Она умела исцелять, забирая себе часть Его боли… ведь на двоих не так тяжело, правда… ну и что, что иногда Он не доверял ей… Она умела зажигать бешеное пламя, плавящее души и тела, растворяющее мир вокруг и оставляющее лишь двоих во влажной тайне простыней… ну и что, что оно не загоралось в одиночку… Она умела ждать… ну и что, что у Него миллион причин, чтобы не приходить, а чтобы прийти лишь ОДНА… а еще она верила… Для всех других есть телефоны, телевизоры, факсы, таблетки, книги, религии, врачи, актеры, писатели, экстрасенсы, поезда и самолеты…
… А для Нее - только ОН …
Сегодня в супермаркете я, напевая очень милую песенку из мультика, перекладывала яйца за 90 рублей в коробку… за 49… …а кули делать… КРИЗИС…
Платок, побитый молью. Мутный образ,
Забвением и серостью помечен.
…Берёшь себя ладонями за рёбра -
И раскрываешь каждому навстречу.
Даёшь своё трепещущее сердце
Потрогать всем желающим, любому,
Надеясь хоть на время с кем-то спеться -
Хоть раз себя почувствовать как дома.
Аттракцион, забытая игрушка,
Музейный экспонат, покрытый пылью.
Изнанкой выворачивая душу,
Ты хочешь, чтоб они тебя любили,
И жмёшься, как доверчивый котёнок,
К ладоням, подбородкам и коленям.
Но те, кто из асфальта и бетона,
Они таких порывов не оценят.
Да, тем, кто из бетона и железа,
Дарить себя, пытаясь вон из кожи,
Бессмысленно, родная. Бесполезно.
Как жаль, что по-другому ты не можешь.
Две души
Ты приходи, когда зима. Когда в душе вовсю метели.
Ты приходи, когда одна. Когда скажу - все надоели.
Ты приходи, неровен час, тоска окутала настолько.
Ты приходи, мой свет погас. Перенесу все очень стойко.
Да, я в пути под стук колес, молчание ломает души.
Да, я в пути, я свет принес. Я буду ждать и буду слушать.
Да, я в пути, я не забыл. Дорога к дому не простая.
Да, я в пути, тебе открыл и в сердце лед давно растаял.
Душа моя твоей верна и сердце радуется встрече.
Ты приходи, с тобой весна вернется вместе в тот же вечер.
Copyright: Юлия Яд, 2015
Сука
Вереницею лица мелькают в сознании…
Те, кто нужен, кто дорог - в другом мироздании.
Ты хотел лишь добра, но не выдержал боли,
Подчиняя себя той навязанной роли.
В переулках сознания не стихли шаги,
Той, чьё имя как факел пылает в груди.
А по венам течёт полужидкая плазма…
Заплати же душой за проклятый разум!
В темноте за окном промелькнувшая тень…
Ты позвал бы её, да кричать стало лень.
Сигаретным дымом окутаны мысли…
Она есть, но не рядом… А искать есть ли смысл?
И запутались чувства, как сто паутин…
Ты хотел быть свободным, но остался один.
И куда бы не шёл, всюду мрак или скука…
Она счастьем была, но теперь она - сука.
Copyright: Ратникова Дария, 2016