О мертвых - ничего, пока не остынут. Но, как говорится, если очень хочется, то можно не дожидаться.
Пассажирам трагического рейса из Сочи в ночь на Рождество упорно и настойчиво остыть не дают.
То одна забытая «колумнистка» сравнит «нечистоплотность» погибших журналистов со своей личной несокрушимой «чистоплотностью».
То другой честнейший праводлюбец обнародует, как руководитель хора кричал на музыкантов во время репетиций (ай, как кричал! Одного даже щёлкнул дирижёрской палочкой прямо по голове, и это меняет всё!)
Но более прочих, как и следовало ожидать, достаётся (и ещё достанется!) самой известной пассажирке этого страшного рейса, доктору Лизе, которую одни уже успели, не глядя, канонизировать, а другие, равно не глядя, «разоблачить».
Сети мощно распространяют загадочную информацию о подлинности дипломов доктора Лизы и её супруга, транслируют её очень двусмысленные фотографии с деятелями российской «оппозиции» и многозначительно цитируют её сообщения, времён «болотных» брожений.
А навстречу этой волне «разоблачений», не менее мощным валом идёт ответная волна от светлейших рукопожатных, с не менее двусмысленными фотографиями доктора Лизы, награждаемой всеми благами «преcтупного режима»…
Даже самый неглубокий обзор динамики событий, со времён появления доктора Лизы на медийном российском небосклоне, до её неожиданной опалы среди недавних «своих», позволяет с уверенностью констатировать, что что-то пошло не так, и всё смешалось в «доме Шаблонских».
И датируется смена вектора российской рукопожати вовсе не провалом «великой болотной революции», а первыми выездами доктора Лизы на Донбасс.
Такая, знаете, скандальная «перевербовка» бомбёжками и несчастьями.
Такие, знаете, предательские заявления насчёт того, что ради спасения детских жизней можно (да!) и нужно (да!) с любой властью договариваться.
А как раз такого, знaете, традиционного христианского великодушия и самопожертвования ни одна революция достоинства в скрепах светлолицей рукопожати терпеть и прощать не может и не должна.
И, разумеется, не простит.
Как раз об этом на днях умело отчиталась одна ПЕН-писательница по имени Зоя Светова на правдивейших электронных страницах радио «Свобода».
Эта писательница тактично и очень осторожно подвела своих безоговорочных читателей к важной и глубокой мысли о том, что никакие соглашения с властью недопустимы, ни при каких обстоятельствах.
Особенно, когда речь идёт о слезинках совсем не тех детей, которых принято оплакивать в светлейших кругах.
ПЕН-писaтельница расписала, как она лично и другие ПЕН-писатели в своё (трудное!) время отстаивали в тюрьмах и полицeйских участках права ПЕН-защитников, составив краткую методичку о том, какими слезинками можно вдохновляться, а какие следует пускать под колесо истории без эмоций.
Писательница тактично намекнула, что, раз отступив от чистоты правозащитных целей и примкнув к преступному государству, доктор Лиза всё-таки, скорее всего, делала не то чтобы совсем не то, но что-то не совсем то, что могло бы быть тем, чем надо, если бы она пеклась совсем не о тех…
Поэтому, может быть (и даже очень может быть, осторожно намекнула ПЕН-писательница), «расплата» и настигла доктора Лизу в воздухе, когда, презрев свою либеральную совесть и светлорукую справедливость, она полетела с поддержкой к воюющим в Сирии тёмным силам…
И, засеяв таким образом почву для восходящих сомнений в праведности доктора Лизы и её «перевербованных» идеалах, ПЕН-писательница Зоя Светова, наконец, раскрыла изначальную задумку своей методологической статьи: вот вам поучительный пример того, к чему приводит всякое отступление от идеалов беcкомпромиссной оппозиции - доктор Лиза изменила либеральным ценностям и теперь её именем улицу в Чечне назовут…
Хочется вам быть замаранным улицей в Чечне?! А ведь вас не спросят, назовут - и позор на головы родных и близких. То-то. Знайте, что ждёт всех неверных. Не уступайте власти ни пяди несокрушимых принципов, пусть хоть кто, хоть где перемрёт.
Следуют сомнение, недоумение и задумчивый перепост в духе, гляди-тко, вон оно как оборачивается, в самом деле… Видать, и впрямь, сплоховала доктор, ослабела и таки продалась большевикам… Поэтому, вы, конечно, жалейте, но не особенно убивайтесь - не наша она более, пусть теперь о ней идеологический противник убивается.
Вот именно эта инструкция была оперативно, «навальным методом» - без рефлексии, распространена по сети в кратчайшие сроки, и из всеобщей рукопожатной скорби скоропостижно исключили неоднозначную персону доктора Лизы…
В свете всего вышепересказанного и в отблесках грядущих «разоблачений» (которые, на мой взгляд, непременно последуют «в бочках»…), мне хочется сказать всем лично интересующимся случаем доктора Лизы следующее.
Кем бы ни была эта непонятная женщина с не особенно светлым и отнюдь не ангельским лицом, с какими бы изначальными целями она ни вернулась в Россию из столь же непонятной Америки, в сухом остатке имеются факты, оспорить которые позволительно только равному ей по опыту.
Возьмём, например, вас, вас, вас и вас, товарищ! Вы бомжей на вокзалах своими руками отдирали от засохших экскрементов и рвоты, промывали их гниющие раны и бинтовали их немытые конечности?..
Вы обрабатывали благоухающие пролежни умирающим в хосписах?..
А вы волочили на себе до машины скорой сделавших под себя алкоголиков, замерзающих в сточной канаве?..
Вы ездили за линию фронта, в легковых машинках, забитых продуктами и медикаментами, под артиллерийским обстрелом, с обеих сторон?..
И вы, наконец, сидели когда-нибудь в обычном помещении, под бомбами, видя, как разрывает человеческое мясо, всего в пяти шагах?..
Скажу сразу: я не сидела, не волочила, не бинтовала и не обрабатывала. Поэтому не берусь судить, в какой степени дипломы доктора Лизы соответствуют её профессиональной деятельности в России и на Донбассе.
Я не возьмусь судить, по каким каналам к ней попадали средства на эту деятельность и какие благотворители одаривали её московской «жилплощадью», которую она использовала для функционирования своего фондa. У меня нет никаких конкретных данных на этот счёт, а с голыми подозрениями об обязательной человеческой алчности и непорядочности я не работаю.
Я не располагаю также ни одним доказательством самых страшных обвинений об «украденных и заранее оплаченных» неизвестными мрачными силами детях с Донбасса.
Я только констатирую глупо бесчувственные факты того, что реально было ею сделано во благо конкретных людей, несмотря на её возможные изначальные побуждения. Причём, сделано с неоспоримым риском для собственной жизни и собственного здоровья.
Я вовсе не исключаю возможность радикально противоположных изначальных целей её неожиданного возвращения в Россию. Я только отмечаю ещё более неожиданные результаты её труда.
Мне даже кажется, что в процессе реализации этих возможных первичных «целей», как и в сегодняшней перемене отношения к ней всего либераствующего клана российской оппозиции, и в том «доме Шaблонских», тоже что-то пошло не так. И даже не так, как она сама этого ожидала.
Но ведь важны не предполагаемые цели и даже не сознательно вызываемые эмоции. Важен результат.
А вы, вы, вы и вы - можете предоставить что-нибудь равнозначное сделанному для ближнего своего и дальнего чужого этой непонятной и не очень приятной многим женщиной, доктором Лизой?..
И, пока писатели пугают свою тусовку возможностью тягчайшего наказания за отступление от либеральных принципов и «сотрудничество» с властью во имя жизни отнюдь не рукопожатных людей, просто вспомните, что улица, как её ни назови, всё стерпит, будь то в Чечне или в Майами.
А вот вспомнят ли её обитатели, кем была доктор Лиза, а кем - стыдящая её ПЕН-писательница, и в честь которой из них хоть что-нибудь вообще пожелают со временем назвать - вопрос спорный.
Здесь более серьёзное остывание мёртвых и живых страстей требуется.
Как часто мы, в своем глазу бревна не замечая,
У ближнего мельчайшую соринку можем видеть.
И тут же, негодуя и в запале обличая,
Мы можем человека незаслуженно обидеть.
Как часто не хватает нам ни такта, ни терпенья,
Особенно с родными, в наших с ними отношеньях.
Становится нехватка эта камнем преткновенья,
Зеркально отражаясь в нами принятых решеньях.
Казалось бы, что проще? Прежде, чем сказать - подумай,
А если обличать решил - взгляни в начале на себя,
Чтоб не терзало позднее раскаяние горькой думой:
Они ведь беззащитны все перед тобой, тебя любя…
Гневные пафосные обличители человеческих пороков и страстей вызывают во мне двоякое чувство. С одной стороны - я сама не святая, и находиться рядом с таким воплощением высокой морали мне как-то неуютно. А с другой - возникает вопрос: почему именно вокруг себя они находят столько негатива?
Иные обличители срывают маски с других только лишь затем, чтобы примерить их на себя.
На некоторых они сидят как влитые. Так и ходят… в чужих масках…