Дом у Тани полная чаша в смысле живности.
Кошка, пёс, две канарейки.
От соседей-алкоголиков в поисках тепла и уюта захаживает мышь.
Плюс сын, плюс муж, плюс свекровь, живущая через дом, но через дом ей скучно.
Плюс с недавних пор потенциальная не-дай-бог-невестка Вика.
Плюс тараканы, вольготно чувствующие себя в голове каждого насельника.
Помойное детство кошки Мамзельки не прошло даром, застарелые психотравмы оживают, Мамзелька мстит домашним тапкам. Удивительно, сколько мести помещается в кошке скромных размеров.
Пёс Мартын не в силах понять, отчего ему приходится спать на коврике, а не на чистых простынях между обожаемыми хозяевами. Если упомянутые хозяева забывают запереть спальню, то Мартыну выпадает счастье, а хозяевам экстремальное пробуждение.
У безымяных канареек сбились биологические часы, днём молчат, ночью не заткнуть.
Мышь прогуливается по кухне, за ней доброжелательно наблюдают — канарейки из клетки, Мамзелька с подоконника, Мартын из прихожей. Никаких поползновений на свободу мышиной личности.
У себя в комнате сын Никита апгрейдит мотоцикл, не в подъезде ж оставлять, сопрут. По громкости Настоящий Мотоцикл должен равняться реактивному истребителю. Пока не достигнуто, но скоро, скоро.
Мужу врачи велели дышать свежим воздухом. Вместо прогулок по парковым аллеям доктор наук Лев Андреич увлёкся охотой сам и увлёк парочку профессоров. По выходным уезжает пугать фауну. Возвращается надышавшись и с пустыми руками. Изредка предъявляет нашпигованную дробью тощую птичку, при этом вёдёт себя так, будто добыл мамонта.
Свекровь четверть века переживает на тему «Лёвушка мог бы выбрать и получше».
Не-дай-бог-невестка Вика — ну что тут скажешь, мог бы выбрать и получше.
Таня отправилась на рынок за новым плащом, вернулась с аквариумом и двумя золотыми рыбками. Рыбки простенькие, лупатенькие. Вообще-то Тане понравились другие, с дивным именем Глаз Дракона, невозможной красоты и возмутительной цены. Но и эти ничего, плавают, ничего не требуют, не возражают, всем довольны. Хоть кто-то.
На юбилей Льву Андреичу подарили лицензию на кабана. В пятницу муж с соратниками отправился убивать несчастное животное, сказал, чтоб не волновались, с ними будет настоящий егерь, завтра вернусь с кабанятиной.
А в субботу Таню вызвали на работу, разыскивать контейнер, отправленный из порта Фучжоу провинции Фуцзян в порт Клайпеда, но по пути растворившийся в океанских просторах.
Свекровь сказала, что конечно же, обед приготовит, хотя и не понимает женщин, у которых семья на последнем месте.
Не-дай-бог-невестка Вика пообещала почистить аквариум, а сын Никита убрать свою тарахтелку куда угодно, лишь бы отсюда.
После многочасовых переговоров с разноязычными диспетчерами контейнер был найден в чилийском порту Крус-Гранде. К этому моменту Таня прокляла саму идею морских перевозок.
Вернулась поздно.
По виду правого тапка поняла — у Мамзельки опять нервный срыв.
Мартын радостно взлаивал и напрыгивал на хозяйку, оставляя на светлом Танином пальто следы немытых после прогулки лап.
Свекровь сказала, всё приготовлено, хотя полдня ушло на отдраивание кастрюль со сковородками, разве можно так запустить хозяйство.
Тут явился с охоты муж, замурзанный до изумления, как будто его долго полоскали в грязной луже. На невинный Танин вопрос, где кабанятина, взъярился, заорал, что и дома нет ему покоя, понимания и уважения, даже ногами затопал.
Свекровь сочла нужным заметить, что до женитьбы Лёвушка подобного поведения себе не позволял. И ещё что-то про нервы, которые не железные. Не Танины нервы.
Взревел мотоциклетный мотор.
В стену застучали соседи.
Таня не раздеваясь прошла в гостиную и села перед аквариумом. В нём мирно дрейфовали две рыбки. Кверху брюхом.
— Татьяна Олеговна, — дрожащим голосом сказала из-за спины не-дай-бог-невестка Вика, — я, чтоб руки не портить, кремом их смазала, а рыбкам, наверно, не понравилось, я не хотела, честное слово!
— Не наверно, а точно не понравилось, — сказала Таня. И добавила, глядя на столпившихся в дверях домашних: — Как же вы мне осточертели! Видеть вас не могу!
Схватила сумочку и ушла.
Бесцельно бродила по безлюдным улицам. Мимо парка, где первокурсник истфака Лёвка собрал ей букет из кленовых листьев. Мимо больницы, где родился Никита, самый симпатичный в палате, прочие младенцы красные, лысые, а Никита с густой шевелюрой, длинными ресницами и аккуратными, будто нарисованными бровями был как с плаката про счастливое материнство. Ходила, пока ноги не начали отказывать. Домой пришла в шесть утра, свет не включала, легла в гостиной, укрывшись покрывалом с дивана, и уснула.
И проспала до обеда, как убитая.
Проснулась от того, что кто-то засопел в ухо.
Мартын сидел на полу, смотрел преданно, увидел, что Таня открыла глаза, и лизнул её в щёку.
Под боком притулилась Мамзелька.
У дивана стояли тапки — красивые, из овчины, с вышивкой.
В гостиную заглянул сын, сказал: — Ну как, подошли? Самые тёплые. Мать, я с дворником договорился, байк в дворницкую поставил, не сердись, ладно?
Пришёл муж, сел рядом: — Танечка, прости, с кабаном этакая несуразица. Маркевича на ёлку загнал, Игорь Петрович ружьё бросил, чтоб бежать легче было, я в болото сиганул, спасался. А егерь этот хвалёный ржал как лошадь. И сразу, и потом, когда Маркевича с ёлки снимали. Бог с ним, да и кабан пусть живёт и жизни радуется. Вставай, мама пирожков напекла, я чайник сейчас поставлю.
Свекровь сказала: — Танюша, ну характер у меня тяжёлый, всегда такой был, но ты же знаешь, я за вас умру, за Никитку, за тебя с Лёвушкой.
В дверь позвонили, Таня открыла. На пороге стояла не-дай-бог-невестка Вика, держала целофановый пакет, в котором плавала рыбка Глаз Дракона, бархатного чёрного цвета с тёмно-синим отливом.
— Господи, это мне? Она ж дорогая! Зачем?
— Я стипендию получила. Зачем? А затем, что я его люблю! Я вам не нравлюсь, а всё равно его люблю! — сказала Вика и заплакала.
Потом пили чай. С пирожками. Разговаривали. Смеялись.
Таня, Лев Андреич, Анна Петровна, Вика, Никита.
Мамзелька на подоконнике.
Мартын под столом.
Канарейки в клетке.
Из-под мойки выглянула соседская мышь.
Ей покрошили печенья и положили кусочек сыру.
Жила-была красная прищепка.
Из-за её яркого, излучающего радость цвета, остальные тусклые, выцветшие прищепки, ей страшно завидовали. Всякий раз, когда хозяйка доставала прищепки из их общей коробки чтобы пристегнуть выстиранное бельё, каждая из завистниц старалась её ущипнуть побольнее.
И конечно же прищепка была одинока.
Красивые на фоне серого всегда одиноки. Хоть и стараются не подавать виду.
Чтобы отвлечься от печальных мыслей, наша прищепка придумала себе игру. Она решила находить в окружавшем её мире красоту. Находить такие же яркие волнующие краски, частью которых была она сама.
Весной, прищепка любила смотреть как лопаются почки и распускаются первые ярко-зеленные листочки. Летом, как разбиваются на мелкие бриллиантовые осколочки бусинки дождя. Как серебряными нитями летают паутинки осенью. Легкими, ажурными снежинками, прищепка восхищалась зимой.
Во всем, что летало вокруг неё, она находила красоту и утешение. Прищепку завораживало движение. Ведь жизнь, это всегда яркое, всегда движение.
Как же ей самой хотелось тоже куда-то улететь! Подальше от своих вечно мрачных завистниц, где весело светит солнце и заливисто поют разноцветные птицы.
Но её пугала неизвестность: чтобы отцепиться, всё бросить, и куда-то улететь.
Однажды, когда хозяйка в очередной раз развешивала бельё на балконе, одна из её ненавистниц, ущипнула за палец хозяйку. От неожиданности, хозяйка вскрикнула, дернула рукой, и наша прищепка, которая была в её руке, полетела вниз. Был поздний вечер. Прищепку искать никто не стал. Всю ночь брошенка прогоревала в темноте и одиночестве.
Рано утром, когда одна мама вела дочку в садик, из-за облачка выглянуло солнышко. Золотистый лучик солнца упал на нашу страдалицу.
— Мама! Смотри! Там что-то блестит! — воскликнула девочка, и бросилась к пламенеющему огоньку в густой траве.
Быть яркой, чтобы тебя заметили и нашли, это так приятно! — купаясь в утренней росе, впервые в жизни ощутила новое для себя чувство потеряшка.
Весь день в садике за девочкой ходили подружки и тихо ей завидовали. Прищепка была необычайно хороша. Одна из подружек даже предложила сменять прищепку на почти новый чупа-чупс.
Но девочка была непреклонна. Прищепка ей нравилась самой. А в «мертвый час» она спрятала найденыша себе под подушку.
Придя домой, первым, что сделала девочка, она достала коробочку с остальными прищепками.
Все прищепки в коробочке были ослепительно красивы. Они играли и переливались всеми цветами радуги.
Только одного цвет недоставало в их весёлой компании. Не хватало цвета нашей сверкающей своей красотой рубиновой потеряшки.
Прищепка-найденыш тут же подружилась со всеми замечательными обитателями прищепной коробочки. А одна, самая большая и яркая, мама-прищепка, сказала ей при всех, улыбаясь:
— Как же мы все рады, что ты у нас наконец таки нашлась!
Мы тебя все очень любим! Теперь в нашей семье полная гармония — вся гамма ярких весёлых цветов!
Не цепляйтесь за тех, кто вас не любит.
Где-то, может даже совсем рядом, вас кому-то не хватает, ждут с нетерпением и любовью.
* * *
(Вдохновитель идеи Наталия Баранова 3)
.
Глухим путем геологи шагают,
Немым камням давая имена,
А я сто лет в душе твоей плутаю
И не могу никак тебя узнать.
Вот я иду по тем исканьям длинным,
Готовый встретить радость иль печаль.
Я выхожу на синие вершины
И вижу даль опять, сплошную даль.
Привет, друзья, из лабиринтов улиц —
Я ухожу с надеждой на крыле.
Давно домой геологи вернулись,
А мне тебя искать еще сто лет!
1961
Девушки, напрасно вы жалуетесь на бабников. Если бы ваш мужчина был однолюбом, до вас бы и очередь не дошла.
Человек готов к совместной жизни, когда поймет, что любовь -это не только делить постель, но и разделить ответственность.
За днями день, за ночью ночи…
За круговертью - тишина!
Меняет жизнь намного проще
Всё то, что кажется нельзя.
Меняет образ и характер,
Меняет милые черты…
Ведь жизнь - она же твой редактор,
Ей никогда только не лги.
Мы в жизни можем заблудиться,
Но если с жизнью мы на Вы,
То с нею сможем подружиться,
И выйти с нею из беды.
Коль жизнь дана, она бесценна,
Ты только с нею не шути.
Она - необыкновенна,
Цени ее, с любовью жги!
Сафарли разобран на цитаты.
И Вишневский уместился слева.
Жизнь конечна: две всего лишь даты.
А меж ними чувства, воля, дело.
.
Мы девчонки сотканы из страхов,
Книжных истин, бантиков, колечек.
Как же жаль, что век любви так краток.
Самый краткий из того, что вечно.
.
Какое счастье! …в этом мире…
в котором жизнь, где есть Любовь!
Я удивляюсь её силе
и преклоняюсь вновь и вновь…
Когда нащупаешь все точки…
когда уверуешь в добро…
когда откроешь все замочки,
тогда становится светло!
И пусть присутствуют дилеммы.
и пусть проблемы… Все равно!
Ведь нет для нас другой Вселенной,
хоть создан Мир давным-давно.
Жизнь это скушная физика- движение, сила, энергия,… и вдруг появляется притяжение,. примешивается химия любви…
Вот тогда вся жизнь становится в ярких красках!
И даже в собственных хоромах,
Зарывшись с головой в покоях,
Мы не найдем того покоя,
Пока живем по доброй воли.
Ах, мама, мама, ты мой адвокат,
Любовь не бросишь, мордой в снег апрельский.
…
Старинная мудрость гласит -
Что солнце светит лишь двоим!
Таят в себе от взоров грубых
И праздник встреч,
И боль разлук
Твои губительные губы,
Напоминающие лук…
Индийский лук, упругий гибкий.
И чудится что наяву
Ошеломительной улыбкой
Ты напрягаешь тетиву -
И безошибочны прицелы,
И застревают от того
Твои невидимые стрелы
В мишени сердца моего.
Не мало слышал я о ядах.
Но стрелы странные летят -
И сладок,
Сладок,
Сладок,
Сладок
Их самый добрый в мире яд.
И даже в пору увяданья,
Когда сады во мгле дрожат,
Страшны уже не попаданья,
А только промахи страшат…
***
Сказали как-то мне,
на двери указав,
Что, мол, романтикам
не место в этой жизни.
Да, знаю,
самому на ум пришло:
Меня сюда
как будно занесло
Злым роком
из Эпохи Романтизма.
Давно уж чувствую,
что здесь совсем не свой,
С понятьем древним о достоинстве и чести.
Теперь вот жну плоды
ошибки роковой,
Случайно оказавшись
не на месте.
Не бойтесь танцевать и петь, проснувшись рано.
Откройте окна, крикните: «Люблю!»
И зеркала ответят: «Вы желанны!»
Жизнь любит тех, кто любит жизнь свою!