Дело было в одной из больниц, в отделении травматологии.
Все больные на перетяжках, в гипсе, с трудом ходят в судно - скукотища одним словом, единственное разнообразие в их жизнь вносил одинокий таракан, которого все ласково называли Петрович. Все знали его излюбленные тропки на подоконнике, подкидывали ему туда самые вкусные крошки.
И вот однажды под утро привозят в палату вдрызг пьяного мужика с переломом обеих ног, ну он уже в гипсе, но все еще в алкогольной отключке, лежит на кушетке около двери и наполняет воздух перегаром. А утром во время обхода начинается самое интересное - входит лечащий врач, осматривает больных и вдруг замечает таракана, бредущего по привычному маршруту - по подоконнику в поисках вкусностей. Врач, видя такое нарушение правил санитарии, снимает тапок и бежит к таракану… А палата в это время в едином порыве кричит: «ПЕТРОВИЧ Б-Е-Г-Ииии!!!» И он побежал - мужик с переломом обеих ног, в диком похмелье, которого по странному стечению обстоятельств тоже звали Петрович.
Его нашли через полчаса этажом выше в женском отделении.
В регистратуре:
- Без городской прописки можно платно пройти - 2500 рублей, ну или бумажки соберите, тогда бесплатно будет, за 600 рублей.
В активном поиске очаровательного дяди доктора, ну или симпатичного медбрата… ну на худой конец можно и санитара с чувством юмора -)
Я тут ходила анализы сдавала. На направлении в больничку один доктор мне написал «кабинет 434». Так я почти довела бабушку в гардеробе до инфаркта и тётеньку в регистратуре до слез, пока выяснила, что это не «434», а «У3И»…
Проверяем слух у врача в поликлинике. Врач шёпотом:
- Конфета.
Сева (3 года), тоже шёпотом:
- Мне нельзя - аллергия…
Вот многие уже знают, что в левом плечевом суставе у меня находится титановый имплантант. На рентгеновском снимке виден как металлический шарик, от которого расходятся крючки, каждый из которых воткнут в какую-нибудь кость, коими изобилует плечо человека.
Появился он там в результате перенесённой операции. Нах%й я её делал, я вам не скажу, а лучше поведаю о самом процессе.
Есть в Казани такое заведение - Научно-исследовательский Институт Травматологии и Ортопедии. Свозят туда разнообразно покалечившихся людей лечиться. Пока я там лежал две недели и готовился к операции, массу всего интересного увидел. Каких только калек нет! Привозят на скорой, натурально, кусок мяса. Где у него руки, где ноги - совершенно непонятно. Всё это дело лежит на носилках и орёт. Или уже не орёт. Кости в разные стороны торчат, кровища хлещет, дюжие мужики носилки в операционную заносят. После многочасовой операции, вывозят забинтованное нечто. Проходит дня три-четыре, смотришь - вроде, человека собрали. Ну, руки нету, или ноги, или и того и другого - но ничего, моргает, по сторонам озирается. Грустит, понятное дело. Х%ёво без руки-то. А хуль, кругом все такие. И буквально за неделю восстанавливается человек в таком обществе. Весь, блять, в гипсе-бинтах, еле двигается, ан - выполз в курилку, сигареты стреляет, анекдоты травит, медсестру за жопу ущипнуть пытается! Живуч человек, ей-богу, очень живуч.
Или вот в корридоре лежал пациент. В гипсе от шеи до пят. Перелом тазовой кости, или как там она называется. Которая в жопе, короче. Друг, говорит, по пьянке пинка дал. Жопа - хрусть, и пополам. Весёлый мужик был, всё байки травил. Друг его, видимо, тоже нескучный такой парняга.
Были там ещё два занятных кекса. Два малолетних гопёныша. Оба лежат с какими-то сложными переломами рук-ног. Подружились в больнице. Как-то раз, спиздили они где-то спирта. Выпили. Не поделили последний стакан. Тот, кому меньше налили, другого костылём - хуяк. Другой тоже в долгу не остался - у него тоже костыль был. Отхуевертили друг друга за милую душу. Все швы разошлись, переломы пооткрывались, и новые ещё появились. Наутро их обоих в операционную, снова всё зашили, в разные палаты расселили. Через две недели оба снова ходить могут. Встретились, помирились. По такому поводу спиздили спирта. Последний стакан не поделили. Дальше, догадываетесь, что было? Сколько там всего они друг друга так п%здили, не знаю, я выписался раньше. Возможно, до сих пор там лежат.
В какой-то момент и меня на операцию повезли. Операция - это, друзья, дюже прикольное дело. Операционная - здоровенный такой зал. Там два стола. На одном - я лежу. В другом конце комнаты - ещё какой-то мужик лежит, ждёт, пока его резать начнёт другая бригада хирургов. Подключили меня к куче каких-то приборов, капельницу в вену засунули, свет врубили. Лежу, хорошо, слушаю, как электроника попискивает - пульс мой, значит, озвучивает. Врачей - до ебёной матери: два хирурга, ассистентов человек пять, анестезиолог. Хули, операция длинная, часа три, там и патологоанатом может пригодиться.
Стали мне наркоз делать. «У тебя,» - говорит анестезиолог - «случай сложный, кость сверлить будем. Поэтому наркоз сделаем сначала местный, а потом ещё и общий, чтоб больно не было. Сейчас я буду иглой искать у тебя основание нерва и введу туда ледокаин. Как только я коснусь основания нерва, ты почувствуешь, будто тебя слегка током ударило. Ты мне скажи сразу.» Ладно, говорю, немедленно же сообщу. Берёт анестезиолог шприц с иголкой - бля, я ебёшь, сантиметров 20 длиной, не меньше, и ка-ак заебенит мне её со всей дури в шею. А не больно ни хуя, потому что она ледокаином смазана. И чего-то там ковыряется у меня в шее, нерв, значит ищет. Я внимание сконцентрировал, жду, когда меня легонько током ударит.
И тут ка-а-а-к ебанёт только. Вы когда-нибудь пальцы в розетку совали? Так вот, это хуйня по сравнению с тем, что я почувствовал. Будто по мне вольт тыщу пустили. Я аж подпрыгнул весь. Анестезиолог обрадовался: о, грит, ништяк! нерв нашёл! И туда мне ледокаин впрыскивает. А я гляжу на мужика, который своей очереди ждёт. Тот явно от моих воплей поднапрягся как-то…
«Лежи,» - говорит анестезиолог - «жди, щас у тебя плечо неметь будет.» Лежу. Немеет. Только нихуя не плечо. Кисть. О чём я анестезиологу и сообщаю. «О!» - грит - «это я промазал децл, не тот нерв заморозил. Хуйня, ща ещё раз попробуем!». И новый шприц готовит. Та же процедура - в шею иглой хуяк, чо-то ковыряет, током - ёбысь!, я чуть ли не до потолка подскакиваю. Мужик на соседнем столе совсем уже охуел и явно съебаться норовит. Тут у меня и плечо онемело, и кисть, и половина ебальника в придачу.
«Ща,» - заявляет анестезиолог - «будем тогда тебе общий наркоз делать.» Берёт здоровенную ампулу, пиздец, на пол-ведра наверное, набирает шприц, и в капельницу это дело мне хуярит. Жди, грит, ща заснёшь. Ну, я жду. Глюки пошли. Писк аппарата, который за пульсом следит, стал не монотонный, какой-то ритмец появился весёленький. Птички защебетали, музыка заиграла. Какие-то деревья кругом выросли, стол поднялся, поплыл куда-то. Кайф, красота! Последний глюк, который помню - среди врачей со строгими ёблами стоит негр и тоже ножик в руке держит. Потом я и не помню ни хуя.
Прихожу в себя в палате. Весь, блять, в бинтах, гипсе, какие-то трубки из меня торчат во все стороны, башка болит, плечо болит, хуёво - пиздец. Чего-то мне ещё вкололи, и продрых я ещё целые сутки.
Дня через три с грехом пополам смог встать. Пошёл в сортир по стеночке. Мутит всего, покачивает. И тут мне на встречу тот самый негр из глюка наркотического. Я чуть не обосрался от страха. Нихуя себе, думаю, приход. Третий день не отпускает! Потом объяснили: оказывается, работает он там. Врачом. Обычный такой Матумба, лечит людей, ноги им отпиливает. Может жрёт их потом, хуй его знает. Но предупреждать же надо, ёлки-палки.
Потом анестезиолог ко мне в палату пришёл. Спросил, как себя чувствую, какие-то колёса прописал. И поинтересовался эдак вежливо, не увлекался ли я по молодости разными там таблеточками, ну, димедрольчиком там, антидепрессантами. Ну, было дело, говорю, пару раз. Я, говорит, так и понял. На вас, наркотов ёбаных, наркоз медицинский хуёво действует. Ты ж, говорит, не спал ни хуя. Песни пел. По-русски, по-английски и по-немецки. Очень, говорит, душевно поёшь. Истории какие-то рассказывал смешные. Хирург, говорит, так смеялся, что чуть тебе лишнего не отрезал. И всё, собака такая, помощь предлагал. Зажимчик подержать, косточку какую выломать. Заебал, говорит, всех очень, но и повеселил Сдружились мы с анестезиологом. Я ему потом компьютер починил, а он меня за это спиртом напоил и посоветовал сестру Алёну не ебать, потому что она блядь, всем даёт, а ему не даёт. Я из содидарности обещал с Алёной никаких дел не иметь.
Потом, конечно, хуёво было. Три месяца в гипсовом корсете. Плечо ещё месяца два постоянно болело. И где-то года два не мог на левом боку спать и рука не работала левая. Ну да это хуйня, потому как работаю я головой, а дрочить и правой можно. Даже сподручнее. Сейчас почти уже всё восстановилось, за 4-то года, и левая рука поднимается почти также, как и правая, только слабее она значительно и резких движений делать нельзя. Только шрам на память остался на плече.
Челюстно-лицевая хирургия. Понедельник. Утро. Обход врача. Тишина. Тут раздается на всё отделение дикий вопль. Все подорвались, выбежали в коридор. А картина такая. В больнице уже недели две лежал на совесть кем-то отметеленный мужик, с переломами челюсти, носа и вообще всего, что на морде может быть. Ему врачи на башке типа шлема что-то соорудили с дырками только для носа, глаз и рта, и то - во рту у него шина вставлена была. Красавец, в общем. Так вот ночью мужики всей палатой как положено нажрались и этот красавец неземной во сне шлем-то и снял. Утром проснулся - башка на полу валяется!!! От смеха писялся весь этаж
Применое отделение горбольницы. Больных нет, а медперсонала - дежурный врач (мужик-хирург лет 50) и две медсестры (одна опытная, другая - только из училища). Привезли избитого парня… В смотровой раздели и - к медикам.
Рассказ парня:
«Лежу голый на столе - дрожу не столько от холода или боли, сколько от страха.
Хирург осматривает рану и отсылает медсестру (опытную) за медикаментами, физраствором и еще чем-то. После этого меня успокаивает:
- Ничего тут страшного - порез глубокий, крови много, но ничего не задето. Зашьём.
Потерпи - сейчас обезболим и сделаем хорошо. (эта фраза очень важна :))
И тут же поворачивается к молодой медсестре:
- Света, отсос нужен!
Она врачу отвечает:
- Нет, Валерий Сергеевич, вы что! Я не такая!
Я краем глаза вижу, что вторая сестра от сдерживаемого смеха чуть не выронила поднос с инструментами.
Доктор сделал совершенно серьёзное лицо (респект мужчине) и назидательно так:
- Света, это твой медицинский долг. Делать, чтобы больному было ХОРОШО!
Света, с печатью обреченности на лице, делает пару шагов к столу. Но хирург выдаёт:
- Нет, Света, минетом тут не поможешь! ОТСОС НАДО ПРИНЕСТИ!"
Для справки: Отсос медицинский - аппарат для отсасывания различных жидкостей из ран, открытых и закрытых полостей тела, а также некоторых видов мягких опухолей.
Сильно советские годы, районная поликлиника, понедельник, утро. На приеме у хирурга работяга с сильным ароматом перегара и одной единственной жалобой: «Порезал палец, когда ковырялся в носу». Хирург попался молодой, и вместо того, чтобы отправить мужика в Кащенко (там бы приняли, с такими-то жалобами), отправляет пациента на рентген головы.
Получив снимок доктор судорожно хватает телефон вызывая скорую, реанимацию и все, что можно ибо на снимке виден клинок от затылка и до носа (лезвие под кожей обломилось). Мужика пролечили, ножик вытаскивать не стали, опасаясь повредить мозг) и выписали с рекомендацией, за которую докторов можно самих отправить в Кащенко:
«НЕ КОВЫРЯТЬ В НОСУ, ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТРАВМАТИЗАЦИИ ПАЛЬЦА»
Письмецо одной девушки из Германии подруге в Россию. Вернее, отрывок.
Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица автора.
… Иду, значит, шопингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи… иногда даже косули попадаются. Мне чего - то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, Что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Вас ист лось?! - спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался лосем - люби ёжиков…
Так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет бедняжка. Тампонами протёр, чуть ли не облизал и укол сделал. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то неудобно - жду. Часа через полтора выползает этот лось.
Лицо скорбное, как будто у меня тут родственник загибается.
И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо!
Травма очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом останется… Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: отходняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает: Пару дней пациенту (nоtа bеnе: ёжику!) придётся полежать в отделении реанимации (для ёжиков), а потом сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: А на хрена мне дома ёжик-инвалид…
Он спохватывается: Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые бюрократические формальности…
Понимаю, что смеяться нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу улыбку и спрашиваю: - Договор об опеке (над ёжиком!!!)? - отвечает, а также характеристику из магистрата. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться., - спрашиваю. Этот зоофил на полном серьёзе отвечает: - Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн.
В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семьи в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ёжиком!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ёжика!!!). У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И спрашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил.
«О, нет, - говорит, - вы ничего не должны! У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей». И дальше - оцени: «Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (… восемь, девять - аут!!!).
Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гуторехциг фройляйн, ауфвидерзейн!» В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.
А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала после инфаркта. Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и хоть зелёнкой помазали…
В итоге родилась такая фраза: «Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком в России!».
Лечиться даром - даром лечиться.
В травматологическом отделении
беседуют больные в гипсе.
- Где это вы так пострадали?
- Врезался в гараж.
- Автомобиль, конечно, разбит?
- Нет, я возвращался домой пешком…
Для санитаров больницы уборка в палатах называется- судный час)))
Идет обход в больнице. Медсестpа спpашивает у доктоpа:
- А почему у вас за ухом свечка?
- А кому же это я каpандаш-то всунул?
Идет операция. Слышен трагический голос больного:
- Доктор, я кажется, не уснул.
- Да быть того не может!
Доктор увлеченно продолжает оперировать.
- Доктор, честное слово, я не сплю.
- Да бросьте вы!
Доктор делает надрез.
- А-а-а! Больно!
- Смотри ты, и вправду не уснул.
- Я же вам говорил.
- Ну и молчите себе в тряпочку… с хлороформом. Кстати, дайте ему еще.
- Кайф!.. Доктор, а еще можно?
- Можно.
- Кайф!.. А еще?
- Можно. Дайте ему киянкой по лбу…
- Дикий кайф!.. А еще киянкой можно?
- Хватит с вас, а то быстро привыкнете.
- Доктор, ну как там? Это опасно?
- Больной, вы мне мешаете.
- Я могу и уйти.
- Нет уж, останьтесь. Ничего опасного нет. Пуля прошла навылет, не задев
жизненно важных центров. Кстати, что за кретин в вас стрелял?
- Почему кретин?
- Так разве ж так стреляют! Чуть выше надо брать, и левее, левее…
- Все очень просто, доктор. Лежу я поздно вечером с женщиной в постели,
никого, кроме женщины, не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ! муж пришел.
- А! Значит, муж стрелял?
- Какой там! Слушайте дальше. Значит, лечу я с балкона, никого не трогаю, и вдруг, БУМ! БАХ! падаю на любимую собаку участкового
милиционера.
- Ага, значит, участковый стрелял.
- Он, конечно, стрелял, но попасть ни разу не попал. Значит, бегу я себе
голый по улице, бегу, никого не трогаю. И вдруг, БУМ! БАХ! слышу, сзади
кто-то догоняет. Оказалось, маньяк-убийца на сексуальной почве.
- Неужели, он стрелял?
- Нет, этот всего лишь меня ласково душил. Хорошо, рядом рокеры на мотоциклах развлекаться ехали. Мы с этим маньяком три квартала от них
убегали.
- Так эти, что ли, стреляли?
- Да что вы! Это же дети, шалуны. Правда, бедного маньяка насмерть все-таки задавили.
- Ну, а вас-то когда, наконец, пристрелят?
- А вы слушайте. Значит, забегаю я, от греха, в коммерческий магазин,
пытаюсь натянуть первые попавшиеся штаны и вдруг, БУМ! БАХ! выскакивает
сторож…
- Стрелял?
- Нет, отстреливался. Потому как тут же за мной в магазин ворвались рекетиры.
- Рекетиры, значит, стреляли?
- Зачем им стрелять, они положили нас на живот и действовали паяльником.
Хорошо, сторож перед смертью успел признаться, что я здесь ни при чем.
Меня и отпустили. Вышел, и прямо на встречу красивая девушка из интуристовской гостиницы выходит. А я, как назло, одеться не успел. Она
достает из сумочки пистолет и БУМ! БАХ!
- Попала?
- Попала, и не раз, только пистолет у нее был газовый, нервно-паралитического действия.
- Так кто же в вас, черт возьми, тогда дырку сделал?
- Значит, прихожу я под утро домой к жене, голый, с синей от побоев
рожой, да еще под газом. Никого трогать не собираюсь, и тут, БУМ! БАХ!
выскакивает тесть с двухстволкой.
- Попал?
- Да…
- Ну наконец-то!
- Жене пыжом в зад. - Слушайте, больной, я на вашем месте после этого пошел бы и застрелился.
- Так, а что вы думаете, я здесь у вас лежу?!