В ней всё не так. И платья все ужасны,
ужаснейшие краски для волос…
Вот мы стоим на перекрёстках разных
и я держу букет из белых роз.
Вот встреча и опять её табак
весь на губах моих от поцелуя.
Я знаю, что-то и во мне не так,
раз я люблю по жизни не такую.
Я не пойму: где-то бешен.
- Он ничё не сказал.
- Сказал.
- Не верь не бойся!
- Не верь не бойся не проси!
- Не бойся!
- И не проси!
- Я не знаю чё у них там.
Он показал мне, что мир гораздо больше меня самой. Это и я могу. Пойдем… Давай-ка приляжем. Я вообще-то не за этим пришла. Иди сюда… Ложись, не бойся. - Ну вот и она. - Кто? Вселенная… Ты посмотри, это ж с ума сойти! Ты знаешь, что на небе есть такие звезды,. …свет от которых идет к нам два с половиной миллиона лет… Когда он начал свой путь, тут шастали динозавры. Ты хочешь увидеть огромный мир?.. Так лучшего примера не найти. Да, мир большой. Да, и мы с тобой - его часть… И мы везучие, ведь, насколько мы знаем,. …только на земле сложились условия для появления жизни… Вот это везение, да?.. Спасибо, Вселенная!..
- Любимые цветы?
- Одуванчики.
- Почему?
- Они свободные, и их не продают.
То, что должно быть сказано, должно быть сказано. И не важно где, кем и когда.
Ни обществу, ни прессе не нужно нагнетать «родительский невроз»: говорить о родительских ошибках, о том, что они не так делают. Большинство родителей нормальные. В этом абсолютно уверена педагог-психолог, специалист по семейному устройству, лауреат Премии
Оксана Головко: Часто родители переживают сомнения по поводу своей родительской компетенции…
Людмила Петрановская: Понятно, что разные социальные слои населения по-разному относятся к вопросам воспитания. Но все-таки сегодня родители нередко беспокоятся по поводу того, хорошие они или плохие. Они очень сильно переживают, все время читают какие-то статьи и книги, что-то пытаются улучшить в этом отношении, не верят в себя.
С одной стороны, такое внимание к процессу воспитания, конечно, хорошо: стремиться к совершенству нужно. С другой стороны, это невротизирует, причем, всех. Ведь и дети себя не очень хорошо чувствуют, если родители все время не уверены в себе.
Как-то веками люди жили и вообще над этой темой особо не задумывались. То есть плохим родителем был только тот, кто совсем не занимался детьми, и в результате ребенок пошел по плохой дорожке. Сейчас требовательность к родителям гораздо выше.
И это хорошо, что люди об этом думают, стараются учитывать потребности детей, стараются сделать для них многое лучше и так далее.
Просто нужно найти «золотую середину» между крайними полюсами: полным равнодушием - живу, как удобно или как велено, а что с ребенком - дело десятое, ребенок обойдется, - и крайним перфекционизмом, стремлением к бесконечному совершенству.
Есть между этими полюсами, какая-то нормальная точка, которую можно назвать «достаточно хорошей матерью». Не нужно быть совершенством для того, чтобы ребенок нормально понимал тебя, чтобы развивался. Достаточно быть внимательным к нему, при этом получать удовольствие от ребенка, от общения с ним. Нет такого, что одно слово не так скажешь и - травма на всю жизнь ребенку. Один раз в цирк с ним не пойдешь - и все, у него депривация.
Чем больше ты нервничаешь по поводу того, не совершаешь ли ошибок, тем больше шансов, что ты вообще ничего не поймешь про них. Это как невозможно заснуть, если пытаться все время бояться, что ты не заснешь. Чем больше ты нервничаешь, тем меньше ты можешь получить удовольствия от простого общения с ребенком. А ребенку все-таки важно, чтобы мы просто получали удовольствие от него.
- Какие главные ошибки, на Ваш взгляд, чаще всего допускают современные родители?
- Мне бы не хотелось развивать эту тему. А то и так современные родители чувствуют себя все время виноватыми, думают: какие у нас главные ошибки?! А большинство - на самом деле - нормальные родители. И нет никакого специального списка ошибок, совершаемых ими.
Мне кажется, надо просто меньше нервничать и больше доверять себе, своему какому-то природному чутью.
- А если все-таки что-то упущено, что-то открылось уже в старшем возрасте, подростковом, это можно исправить?
- Во-первых, мы никогда не знаем последствий, причинно-следственная связь здесь не всегда очевидна. Есть дети, которыми мало занимались, и они выросли прекрасными детьми. И дети, которыми много занимались, и у них - серьезные проблемы.
Я не имею в виду очевидные, из ряда вон выходящие случаи, когда ребенка заперли в кладовке, и он стал после этого заикаться.
Вот если ребенка заставляли ходить в музыкальную школу - это хорошо или плохо? А если бы не заставили - это хорошо или плохо? Мы делаем так, как считаем нужным. И никакого способа получить «дорожную карту безошибочного родительства», с которой можно благополучно пройти с ребенком вплоть до его взрослого возраста. Не бывает такой карты в принципе.
Никто не знает, как хорошо. Поэтому, нужно просто иметь хорошие отношения с ребенком, чтобы он знал, что его любят, о нем заботятся, его понимают. А что конкретно мы сделали так или не так, - все равно мы этого не знаем.
И все равно будет за что себя корить, и все равно у ребенка будет повод высказывать нам претензии, если он захочет: а почему заставляли меня играть на пианино? А почему не заставляли играть на пианино?
- Ну, а все-таки, хватились родители ближе к подростковому возрасту: недодали, например, ребенку; внимания мало уделяли, работали все время. Можно что-то исправить?
- Можно. Важно чтобы родители действительно поняли, какая потребность у ребенка, что ему что-то нужно. А там уж решать ситуацию как получится. Или сократить рабочее время, или выходные полностью проводить с ребенком. Ребенку очень важно понимать, что он как бы на одной волне с родителями, что они готовы быть внимательными. И, в общем, этого достаточно.
- Для чего родители воспитывают детей? Чтобы сделать их счастливыми? Научить каким-нибудь навыкам?
- Я считаю, что мы воспитываем детей для того, чтобы у них было больше возможностей в будущей жизни, чтобы они были более свободными. Ну, например - дать ребенку образование. Ребенок с образованием может пойти в университет, а может пойти в дворники. У ребенка без образования нет выбора. То есть мы воспитываем, даем образование не для того, чтобы он обязательно пошел в университет, а для того, чтобы у него было больше свободы выбора.
Если мы создаем ему ощущение защиты в детстве, то, став взрослым, он может распорядиться собой, своей жизнью, своим временем, своими талантами как угодно. Если мы не даем ему такого ощущения, и он все время в стрессе, то он будет вынужден часть жизни, как минимум, потратить на то, чтобы разобраться в своей обиде на нас и в своих претензиях к нам.
Чем меньше мы создаем ребенку этих несвобод на будущее, этих нехороших сценариев, по которым он обречен будет ходить, чтобы разобраться с проблемами, тем лучше. Он будет заниматься своей жизнью, своими планами, своими идеями, а не разбираться с обидами на нас.
- Свобода выбора - как ее нужно изначально начинать предоставлять?
- Тут дело не в выборе. Дело в возможностях. Грубо говоря, если мы не будем ребенка водить на улицу, не будем приучать его к нормальному питанию, у него будет сильный рахит, и возможностей у него будет гораздо меньше. Так во всем. Если мы не будем заботиться о ребенке, то будем ограничивать его свободу на будущее.
- А еще родители переживают, что недодают ребенку любви…
- Мне кажется, постоянные нервные размышления родителей о том, что они недоработали, любви точно не прибавляют. Тем более, по умолчанию все родители любят детей.
Другое дело, что дети порой как раз не чувствуют любви потому, что родители не могут нормально жить, получать удовольствие от общения с ними. Они все время должны прыгать до какой-то планки, чему-то соответствовать: образу «хорошего родителя», «родителя отличника», правильно воспитывающего, грамотно развивающего и так далее.
В итоге не хватает времени, чтобы просто быть вместе с ребенком. Так что лучше расслабиться и просто любить детей. Не боясь показать им это.
- А если родители стремятся сделать из ребенка кого-то - преуспевающего человека, суперученого, супермузыканта в будущем, и так далее, абсолютно не обращая внимания на то, а надо ли это самому ребенку?
- Это из-за какой-то родительской неуверенности в себе, в своем праве быть таким, какой ты есть, желания соответствовать некому идеалу, что-то кому-то доказывать. Могу посоветовать только психотерапию в таких случаях, если уж совсем никак не получается видеть в своем ребенке именно его самого и его потребности.
- То есть главный Ваш посыл нервничающим родителям - расслабиться. А в каких-то непростых случаях - обращаться к специалисту?
- Да. Мне кажется не надо ни обществу, ни прессе поднимать этот родительский невроз, говорить об ошибках родительских, о том, что так или не так они делают. Большинство родителей нормальные.
Можно рассказывать о каких-то аспектах воспитания, можно просвещать и так далее, но без выставления оценок и поиска ошибок.
Пал к ногам женщины, не говори, что споткнулся.
Справедливость - это путь одиночества.
Скромна, хозяюшка, в постели не бревно,
живет по правилам, вне правил лишь одно:
под пыткой не сводить концы с концами
и бубенцы не путать с бубенцами.
Ничего не говоря можно столько задать вопросов, выразить восклицаний, поставить точек и многоточий, что собеседник будет в шоке.
У многих отлично получается блистать умом, сочинять музыку, снимать видео, рисовать. То есть сплетать слова, краски, звуки в что-то удобоваримое для достижения одним им известных целей. А у меня отлично получается ошибаться и ничего не делать.
- Мой психоаналитик дала мне прочитать статью об одном персонаже греческой мифологии, - сказала Элиза. Она сидела, почти уткнувшись лицом в стеклянную стену, и стекло вибрировало от ее голоса. Мужчина лежал на диване за спиной Элизы.- Его звали Тиресий. Однажды он по недоразумению превратился в женщину, а семь лет спустя - обратно в мужчину. Когда между Герой и Зевсом возник спор о том, кто получает больше удовольствия от секса, Зевс сказал - женщины, а Гера - мужчины. Спросили Тиресия. Тиресий ответил, что удовольствие женщины… в девять раз сильнее.
В ответ - молчание. Отражение мужчины поднесло к губам бокал с вином и сделало глоток.
- За то, что Тиресий принял сторону Зевса, Гера лишила его зрения - продолжала Элиза.
- Веселенькая история, - протянул мужчина. - Получается, если я разобрался в том, как устроены твои мозги, значит, был женщиной в прошлой жизни?
- Нет. В точности знать, о чём думает женщина, вредно. Вот что я хотела сказать.
Любовник хотел было возразить, но сдержался. Ты сказала «вредно»? Вредно?!
Элиза выдержала паузу, пытаясь угадать, к чему тот клонит. - Ты серьёзно? Что тебе не нравится? Страсти через край?
В вопросе прозвучала нотка самодовольного хвастовства, но Элизе послышалась в нём тень сомнения. Или показалось?
Все еще не собравшись с мыслями, Элиза нашла в себе силы открыто заявить о своих чувствах.
- Ты чересчур забегаешь вперёд.- сказала она, досадуя на лёгкую дрожь в голосе, - Не надо проникать так глубоко.
Элиза видела, что смысл сказанного был правильно понят. Она не играла в метафоры и не имела в виду секс. Она смотрела на залив, он тоже, Элиза чувствовала, что партнёр подстраивается, пытается восстановить психологическую связь, от которой её теперь бросало в дрожь.
- Скажи, каким я должен быть? Как мне… укротить себя?
Мужчина постепенно обретал привычное равновесие, и, наблюдая этот процесс, Элиза всё больше теряла самообладание.
- Нет, я правда не понимаю, - продолжал он,; - почему наше… взаимопонимание вызывает у тебя такой… дискомфорт.
Элиза обернулась, мужчина повторил её движение. Они оба, словно зеркальные отражения друг друга, всё ещё держали винные бокалы. Рядом с любовником, тенью на массивном стекле, сидел его двойник. Мрак! Элиза, даже не глядя, чувствовала, что тут же находится и её собственное отражение. Четыре фигуры - и один разум на всех!
Надо было хорошенько обдумать следующую реплику. Чтобы выиграть время, женщина поднесла к губам бокал с вином. Мужчина повторил жест, возможно, не задумываясь; - так зевок одного вызывает зевоту у других. Они синхронно отпили из бокалов. Элиза чуть не вскрикнула.
- Проблема не в том, что между нами общего, - наконец выговорила она, не в силах унять дикий трепет в груди, - А в том, чего ты меня лишаешь.
На лице мужчины отразилось недоумение. Его сконфуженная реакция почему-то вернула Элизе утраченный душевный покой.
- Я? Лишаю?
- Ты можешь угадывать мои мысли. Он открыл было рот, но промолчал.
- Ты можешь предвосхищать мои желания.
Мужчина слушал.
- Ты можешь договаривать за меня начатые фразы.
Любовник ждал продолжения.
- Но ради Бога, не трогай мои мозги. Оставь мне место, где я могу побыть одна… когда захочу.