Бодлер изящен, прекрасен, загадочен. Великолепный слог, яркие образы, потрясающий симбиоз поэзии и прозы, она настолько изысканна и поэтична, что иному признанному мэтру рифмы не достичь такого единения гармонии и мелодичности.
Когда открываешь его книгу «Цветы зла», то даже зная ее наизусть, трудно оторваться. Он изумляет и страшит, он околдовывает и сводит с ума, он эпатирует и смердит. Его поэзия - бездонная тоска души, ищущей ответа… Его пророчества сбываются. И они страшны. Его читают в узком кругу. А кто по-настоящему любит поэзию, предпочитают его всем остальным поэтам.
Побродите в лабиринте его души и найдите волшебный ключик в потаенную дверь его поэзии. «Бодлера трудно любить. Но будь иначе, он, наверное, бы оскорбился»
В груди у всех, кто помнит стыд
И человеком зваться может,
Живет змея, - и сердце гложет,
И «нет» на все «хочу» шипит.
Каким ни кланяйся кумирам, -
Предайся никсам иль сатирам, -
Услышишь: «Долга не забудь!»
Рождай детей, малюй картины,
Лощи стихи, копай руины -
Услышишь: «Долог ли твой путь?»
Под игом радости и скуки
Ни одного мгновенья нет,
Когда б не слышался совет
Жизнь отравляющей гадюки.
И осень позднюю и грязную весну
Я воспевать люблю: они влекут ко сну
Больную грудь и мозг какой-то тайной силой,
Окутав саваном туманов и могилой.
Поля безбрежные, осенних бурь игра,
Всю ночь хрипящие под ветром флюгера
Дороже мне весны; о вас мой дух мечтает,
Он крылья ворона во мраке распластает.
Осыпан инея холодной пеленой,
Пронизан сладостью напевов погребальных,
Он любит созерцать, исполнен грез печальных,
Царица бледная, бесцветный сумрак твой!
Иль в ночь безлунную тоску тревоги тайной
Забыть в объятиях любви, всегда случайной!
.
Лазурной финифтью небес полусфера
Нависла над синей морскою эмалью -
Я словно в ракушке.
… … … … … … … … Читаю Бодлера,
Слова, как песчинки - легки и реальны…
Разлился минор на четыре октавы,
Волна неминуемой грусти накрыла
Уснувшие дюны, прибрежные травы.
Взлетаю… хоть я безнадежно бескрыла,
Мне миг - только миг невесомости нужен -
Сейчас, чтоб стремленье не стало химерой.
Рождаются мысли, как россыпь жемчужин,
В ракушке сознанья…
… … … … … … … … Читаю Бодлера.