кАждая ночь, должна иметь - свое меню…
Я забуду, что значит печаль,
Я забуду, что мне говорили.
У меня впереди только даль,
И не важно, как мы любили.
Ты прости если что-то не так,
Соврала или вдруг не сказала,
Но падал мне Господь этот знак,
И реальность от меня убежала.
Ты забудь, как когда-то мечтали.
Ты забудь обо мне, обо всем,
Мы любовь свою потеряли,
И не будь нам сново вдвоем.
Я гостей не ждала, не готовила ужин,
У камина сижу в плену мыслей досужих.
Тихий стук по двери - кто-то в гости? Да пусть!
Открываю, стоит :"Здравствуй, я твоя Грусть!
Мы ж с тобою подруги, забыла совсем?
Как же ты без меня в этом мире проблем?"
Ставлю чашку на стол:"Хочешь, кофе налью?
Да, с корицей (еще не забыла что пью!).
Что тебя не звала?.. А зачем, сколько можно?!
Окружила себя стальной ВЕРОЙ надежной,
Призвала на подмогу НАДЕЖДУ с ЛЮБОВЬЮ -
И причин больше нет мне встречаться с тобою!"
Блуждая в неразгаданности рун, что облаком неясным проплывают, мой Город просыпается к утру, распахнутыми окнами зевая. И полусонно путая Века, не ждёт ни возражений, ни оваций…
А я его невыживший Икар, пытавшийся от будней оторваться. От счастья окрылен и невесом, наивный рыцарь всех ее велений, я был Любовью поднят до высот. И ею же сожжен. Без сожалений.
И не сторонник искренних бесед, ни в скверах, ни в интиме тёмных комнат, я воплотился в Городе, как все, которые давно уже не помнят ни небо, ни свободу, ни размах и трепетный восторг перед полетом. Они так одиноки, как Зима, застывшая в их сердце гололедом. Как будто бы открыты: «Вот тропа, ведущая в Чертог ко мне. Вот лыжи». Но каждый поскользнувшийся - пропал. Поскольку в этом холоде не выжить.
И в Городе Ашанов и Икей, мой телефон, меня опережая, привычно отвечает :"все о’кей", ни истины, ни глаз не отражая. И это - как невинная игра, в которой все как будто бы на равных. А я боюсь попробовать не врать, открыв незаживающие раны. И сделать шаг в спешащую толпу, такую равнодушную до боли. И ранами попробовать на вкус огонь на них рассыпавшейся соли. И вспомнить все. И больше не простить. Поскольку каждый выживший - случаен. И я спешу куда-нибудь уйти, опять «о'кей» кому - то отвечая.
А Город - колыбель моих Миров, мостами словно держит на весу их. То голубя подсунет мне перо, то образ мой витринами рисует. И кажется - он вовсе не скорбит, ни радости не чувствует, ни боли. Но Ангела, что был во мне убит,
он выходил …
и выпустил на волю…
люди верят во всё, кроме правды.
Настоящее одиночество - это когда, кроме как с котом, и поговорить не кем. И тот, скотинка, ещё царапается и норовит свалить на сторону…
Завидуют все, но не все молча.
Когда вы чего-то сильно хотите, то, как правило, всегда добиваетесь цели, не так ли?.. А если то, что вы отчаянно захотели, не хочет становиться вашим?! Если это что-то отчаянно противится и недвусмысленно заявляет, что вы не нужны?! Что делать тогда… Смириться? Отступить?.. Или продолжить путь к намеченной цели?.. Единственное, что остается, - доказать, убедить, уверить… Всеми способами, которые вам только известны… Ведь вода, говорят, камень точит…
Люблю happy end’ы!!! И не важно, будь то книга или фильм. Ведь жизнь порой слишком сера, что хоть где-то нужна предсказуемая радость
не отпускай мою руку, чтобы я при этом не говорила и как бы не сопротивлялась…
Когда внутри погибает
нытик… И не волнует, что
скажет стая… Когда сама себе-
первый критик… Корона
держится, как влитая…
Я тебя обожаю
Ты мой кислород
Елью хмельною
БродИт все нутро
Я тебя обожаю
Обид не тая
Будешь чашечку чая
Окликну тебя
Жаль меня не услышишь,
А может и нет
Южным ветром к тебе, прилетит мой привет
После того, как возле школы машина задавила ребенка, поставили забор. Еще в нескольких местах города после ДТП со смертельным исходом пешеходов по вине автомобилистов, установили ограждения и лежачих полицейских. Таким образом ситуация такая: «Вы там умрите где опасно, а мы потом сделаем то, что нужно. А то сами мы не видим и даже не представляем, где в городе находятся потенциально опасные участки для пешеходов. Да и просто некогда заниматься вашими проблемами, простые людишки…»
Нет ничего на свете, что могло бы унизить человека, если он сам не поддастся унижению.