Всем можно гордиться… даже отсутствием гордости, как и от всего можно одуреть… даже от собственного ума.
Мужчине: никогда не женись на женщине, с которой можно жить. Женись на той, без которой жить нельзя!
- Если дать человеку рыбу - он будет сыт один день. А если дать удочку - он будет сыт всю оставшуюся жизнь.
- Если человеку дать костёр - ему будет тепло один день. А если облить бензином и поджечь - ему будет тепло всю оставшуюся жизнь…
можешь позволить себе зайти настолько далеко, насколько сможешь вернуться обратно…
Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек.
Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нем висела лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь… Он изнемогал.
Он присел на придорожный камень, наклонился вперед, облокотился, закрыл лицо обеими руками - и сквозь искривленные пальцы закапали слезы на сухую, седую пыль.
Он вспоминал…
Вспоминал он, как и он был некогда здоров и богат - и как он здоровье истратил, а богатство роздал другим, друзьям и недругам… И вот теперь у него нет куска хлеба - и все его покинули, друзья еще раньше врагов… Неужели ж ему унизиться до того, чтобы просить милостыню? И горько ему было на сердце и стыдно.
А слезы все капали да капали, пестря седую пыль.
Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени; он поднял усталую голову - и увидал перед собою незнакомца.
Лицо спокойное и важное, но не строгое; глаза не лучистые, а светлые; взор пронзительный, но не злой.
- Ты всё свое богатство роздал, - послышался ровный голос…- Но ведь ты не жалеешь о том, что добро делал!
- Не жалею, - ответил со вздохом старик, - только вот умираю я теперь.
- И не было бы на свете нищих, которые к тебе протягивали руку, - продолжал незнакомец, - не над кем было бы тебе показать свою добродетель, не мог бы ты упражняться в ней?
Старик ничего не ответил - и задумался.
- Так и ты теперь не гордись, бедняк, - заговорил опять незнакомец, - ступай, протягивай руку, доставь и ты другим добрым людям возможность показать на деле, что они добры.
Старик встрепенулся, вскинул глазами… но незнакомец уже исчез; а вдали на дороге показался прохожий.
Старик подошел к нему - и протянул руку. Этот прохожий отвернулся с суровым видом и не дал ничего.
Но за ним шел другой - и тот подал старику малую милостыню.
И старик купил себе на данные гроши хлеба - и сладок казался ему выпрошенный кусок - и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила тихая радость.
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не менее ее.
Устала мудрость одна по земле ходить и стала искать себе спутника.
Идет ей навстречу радость.
-Возьми меня в спутницы, - просит мудрость.
-Нет, не возьму, ты многих удовольствий меня лишишь, сочтешь их неразумными.
Идет ей навстречу горе.
-Возьми меня в спутницы, - просит мудрость.
-Нет, не возьму, ты несешь утешение.
Идет ей навстречу знание.
-Возьми меня в спутницы, - просит мудрость.
-Нет, не возьму, тебя вечное интересует, а меня земное.
Идет ей навстречу терпение.
-Возьми меня в спутницы, - просит мудрость.
-Хорошо, у меня достанет на тебя терпения, - отвечает терпение.
Уговаривать - значит насиловать
Глупо: Иметь деньги и не отдавать долга; Знать за собой недостаток и не исправлять его; Постоянно перечить другим; То и дело бранить чужое сочинение; Винить других, не зная за собой вины; Будучи бедным, лезть из кожи вон, чтобы выглядеть богатым". Ли Шань
Один древний старец так поучал тех, кто приходил к нему за советом:
- Прежде чем впадать в уныние, посмотрите на себя. Природа нам дала всё, чтобы справиться с любой бедой. Нет денег? Зато есть две руки: трудитесь - и будете в достатке. Нет друзей? Так есть сердце: умейте сочувствовать другим - и с вами захотят дружить. Вас никто не хочет слушать? Так взгляните на себя: природа вам дала два уха и всего один рот: мы должны больше слушать других и меньше говорить сами - тогда и вас не просто послушают, но и услышат!
Никогда не говори все, о чем думаешь,
но всегда думай обо всем, что ты говоришь
Мудрость… Если вовремя… смолчишь…
Не ответишь. грубостью…на грубость…
Если.больно.Все равно… простишь…
И… обиду…И…чужую… глупость…
Счастье… Если…любишь и любим…
Если… нужен…если сын… с тобою…
И Богами… всеми…ты…храним…
ЭТО… счастье…очень…много…стОит…
Глупость… Если…веришь…всем…всегда…
Доверяешь… часто…без разбора…
В дураках… останешься…тогда…
И… не плачь… И не смотри… с укором…
УМ… Когда…не видишь… дураков…
Когда… ВСЕ…друг друга… дополняют…
Мир… и был… и будет… он…ТАКОВ…
Умные… всегда…об этом… знают…
Горе… Если…ты…совсем…один…
Если… болен…ты…неизлечимо…
Если… по природе… нелюдим…
Жизнь, тогда пройдет… поверь, мне, мимо…
СКАЗКА О ПРИНЦЕ
У одного короля был сын. Звали его принц Фредерик. Принцу уже было 10 лет, а он до сих пор не умел себя вести. Его очень избаловали, потому что других детей у короля не было, а королева умерла. От природы у Фредерика было доброе сердце, поэтому ничего особенно плохого он не делал, но он просто не думал о других, никому не помогал, да и держать себя не умел: сидел развалясь, перебивал старших, брал горстями со стола, что ему хотелось, надменно говорил с придворными, а, если приставленный к его особе камер-лакей чем-нибудь ему не угождал, то он мог его ударить.
Вдруг король получил известие, что другой король - его сосед - созывает к себе молодых королевичей на смотр. У него нет наследника и он хочет, пока жив, выбрать жениха для своей внучки, принцессы Ильзы. Когда он выберет того, кто ему понравится своим характером, поведением и воспитанностию, то он обручит его с принцессой. «Боже мой! - вскричал король-отец. - Что нам теперь делать? До смотра осталось всего 10 дней, а принц, мой сын так дурно воспитан! Скорее созовите лучших учителей хороших манер, и пусть принц Фредерик учится с утра до вечера!»
Главный церемониймейстер двора призвал лучших учителей, и под его наблюдением они начали один за другим говорить принцу: «Нельзя так сидеть, нельзя так ходить, нельзя так кланяться, нельзя класть локти на стол, нельзя громко есть, нельзя свистеть в комнате. Нельзя, нельзя, нельзя…» У принца была плохая память. Ему и самому хотелось понравиться королю, дедушке Ильзы, но он не мог запомнить всего, что ему говорили. Ведь ему надо было выучить в десять дней то, что другие дети выучивали за десять лет. Только он запомнит, что надо спросить «можно?», входя в чужую комнату, как забудет, что надо предложить стул вошедшему. Только он запомнит и это, как ему говорят: «Нельзя так стучать ногами! Нельзя так разглядывать костюм вошедшего» («Все это неуважительно»), «Нельзя молчать, когда тебя спрашивают», «Нельзя держать руки в карманах…» И опять «нельзя…»
«Сколько же правил я должен запомнить?» - спросил принц.
«Мы их не считали, Ваше высочество, - сказали учителя, - но, наверное, их несколько тысяч».
Тогда принц страшно рассердился, затопал ногами и закричал, что больше учиться не будет. Все равно он не может запомнить столько правил.
До отъезда оставалось уже только три дня, а поведение и манеры принца по-прежнему никуда не годились. Тогда король созвал совет своих министров. На этом совете было решено обратиться к одному старому-старому мудрецу и спросить его: нельзя ли сократить число правил поведения хотя бы до 50 самых главных.
Мудрец на это ответил так: «Можно сократить число этих правил до одного. Кто знает только одно это правило, знает все остальные, хотя бы число их было сто тысяч. Я научу принца Фредерика за один час». Все были поражены.
Мудреца пригласили во дворец, и он сказал принцу: «Для того, чтобы быть не только хорошим, но и даже воспитанным, как полагается принцу, ты должен только считать, что все другие лучше тебя и потому всех надо любить и уважать. Если будешь думать прежде всего о других, а потом о себе, ты ничего не сможешь сделать плохого или неприятного, а это и будет хорошим поведением. Все правила, которые ты не смог запомнить, будут исполняться сами собой».
«Это все-таки очень трудно, - сказал принц, - как же я смогу думать, что наш шут, горбатый карлик, лучше меня? Как я могу его полюбить, когда он мне так противен? Даже моего камер-лакея с его длинным носом, который гораздо лучше карлика, я никогда не смогу полюбить».
«А ты делай вот как, - сказал мудрец, - ты помни, что карлик в действительности вовсе не карлик, а прекрасный принц, только заколдованный; когда ты будешь говорить с ним, ты не обращай внимания на его горб, говори не с карликом, а с принцем, который в нем заколдован.
«А лакей тоже заколдован?» - спросил Фредерик.
«Да, и лакей, и все другие» - отвечал мудрец.
Принц очень удивился и обещал попробовать.
«Только смотри, - прибавил мудрец, - никогда не отступай от этого правила. Оно действует не сразу. Если будешь его твердо помнить, и ничем не смущаться, то, в конце концов, с тобой будут разговаривать только принцы и принцессы вместо шутов и лакеев.
Тогда принц побежал искать карлика. По дороге он открыл дверь и дал пройти вперед министру, который шел с докладом к королю, потом поднял платок придворной даме, заметив, что она его уронила. Проходя по зале, полной придворных, он было громко запел, по своему обыкновению, но быстро спохватился, подумав, что это наверное будет неприятно другим, таким серьезным и важным людям, которые все, как сказал мудрец, лучше его. Он улыбнулся виновато и сказал: «Простите, пожалуйста, я забыл, что я не один».
«Что за чудеса! - зашептали придворные, когда за Фредериком закрылась дверь, - сколько новых правил вежливости успел выучить его Высочество за какие-нибудь полчаса. Интересно, что за способ обучения у этого мудреца? Ведь когда мы обучали принца сами, он не мог запомнить больше одного правила за урок».
А Фредерик, между тем, пройдя двадцать пять зал дворца, встретил, наконец, в двадцать шестой зале горбатого карлика и с приветливым видом сказал ему: «Здравствуйте». Раньше он никогда не говорил ему этого и часто его дразнил. Шут подумал, что Фредерик и сейчас смеется над ним. Он тряхнул бубенчиками своего колпака и стал кривляться и болтать по обыкновению всякий вздор. Он нарочно делал гримасы, прыгал и катался по полу, чтобы рассмешить Фредерика. Но Фредерику совсем не было смешно, наоборот, ему было грустно. Он старался не смотреть на лицо шута и попросил его встать. Шут продолжал кривляться. «Если правда, что это заколдованный принц, то как ему, наверное, тяжело ходить в дурацком колпаке и сносить насмешки, - подумал Фредерик, - и как ему больно делать все эти фокусы с его горбатой спиной. Попробую заговорить с этим принцем».
«Встаньте, пожалуйста, прошу Вас, - сказал Фредерик, - ведь я знаю, что в действительности Вы такой же принц, как и я. Как это ужасно, что Вам приходится быть шутом. Мне очень стыдно, что я мучил Вас. Простите меня. Я тогда ничего не понимал».
Карлик вскочил и бросил на него быстрый и умный взгляд. Он все еще не знал, шутка ли это. Но Фредерик подошел, положил ему руки на плечи и ласково посмотрел ему в лицо. И тогда лицо карлика вдруг изменилось и его глаза наполнились слезами. И глаза эти были так прекрасны, так непохожи на те, которые раньше знал Фредерик, что он увидел в нем совсем другого человека. Это были глаза заколдованного принца. Oн разговорился с карликом и с тех пор навсегда полюбил его. Больше он не позволял никому обращаться с ним жестоко. А карлик сделался самым преданным из его подданных и просто жить не мог без него. «Как я раньше не видел, какой он милый, добрый и умный», - думал Фредерик.
Через день после встречи с карликом Фредерик с пышной свитой отправился на смотр. Он уже понимал, что мудрец сказал правду. Поэтому он совсем переменил свое обращение с людьми. Все заметили, что он стал скромным, ласковым, внимательным, не говорил того, что могло обидеть, а, наоборот, старался каждому сделать что-нибудь приятное. «Как хорошо воспитан принц Фредерик», - сказала принцесса Ильза, когда познакомилась с ним. Впрочем, другие королевичи тоже были хорошо воспитаны. Они кланялись, танцевали, подносили букеты принцессе, читали ей стихи и отвечали на вопросы короля по всем правилам вежливости. Они были любезны и приятны. Друг друга, однако, они не любили, а с низшими обращались свысока. Принц же Фредерик верил, что другие принцы лучше его. Поэтому он почти не надеялся, что будет выбран. «Принцесса слишком хороша для меня!» - думал он. Он от души хвалил других когда раздавали подарки, не спешил получать самые лучшие.
Старый король все это заметил. Когда он спросил внучку, кто лучше всех, она воскликнула: «Конечно принц Фредерик! Он такой добрый, его нельзя не полюбить!»
Наверное, вы уже догадались, что думал мудрец, когда говорил, что каждый человек, даже самый невзрачный на вид и как будто неприятный, в действительности, заколдованный принц? Конечно, он думал о прекрасной душе, разумной и бессмертной, невидимо сокрытой в сынах человеческих. Как ни прекрасны небо и солнце, или любое творение Божие, но не благоволил Бог избрать себе жилищем солнце, а избрал человека, призывая к покаянию неверных и даруя обильную благодать верным и любящим Бога…
Два дзэн-монаха собрались переправиться на другой берег реки. К ним подошла юная красавица, которой тоже надо было перебраться туда, но она боялась. Поэтому один из монахов посадил ее к себе на плечи и перенес через реку.
Второй монах пришел в ярость. Он ничего не сказал, но внутри весь кипел. Ведь это запрещено! Буддийский монах не имеет права прикасаться к женщине, а его спутник не только прикоснулся, он еще и нес девушку на плечах.
Оба преодолели много миль и когда подошли к монастырю, раздосадованный монах повернулся к своему спутнику и сказал: «Я обязан доложить обо всем мастеру. Ведь это запрещено!»
Первый монах удивился: «О чем ты говоришь? Что запрещено?»
«Неужели ты забыл? изумился второй. Ты же нес на плечах ту красивую женщину!»
Первый монах рассмеялся и ответил: «Да, я нес девушку. Но я оставил ее на берегу много миль назад. А ты все еще несешь ее»…