Земли потрескавшейся корка.
Война. Далекие года…
Мой друг мне крикнул: - Есть махорка?.
А я ему: - Иди сюда!..
И мы стояли у кювета,
Благословляя свой привал,
И он уже достал газету,
А я махорку доставал.
Слепил цигарку я прилежно
И чиркнул спичкой раз и два.
А он сказал мне безмятежно:
- Ты сам прикуривай сперва…
От ветра заслонясь умело,
Я отступил на шаг всего,
Но пуля, что в меня летела,
Попала в друга моего.
И он качнулся как-то зыбко,
Упал, просыпав весь табак,
И виноватая улыбка
Застыла на его губах.
И я не мог улыбку эту
Забыть в походе и в бою
И как шагали вдоль кювета
Мы с ним у жизни на краю.
Жара плыла, метель свистела,
А я забыть не смог того,
Как пуля, что в меня летела,
Попала в друга моего…
Мой прадед всю войну - 5 лет пробыл в концетрационном лагере на территории Германии. И в 45-м году - спустя столько мучений, издевательств и унижений, ему и его другу сказали копать себе могилу, мол, «все хватит место занимать». Немец, который осуществлял приказ, подошел к моему прадеду и сказал: - Я человек не жестокий, выполню ваше последнее желание. Ну прадед его и попросил - покурить. Но от предложенной немецкой сигареты он отказался - хочу, говорит, махорки русской. Ну принесли ему кисет и газету (чтобы сигарету из нее свернуть). Ну он и свернул косяк разме