Не удивляйтесь. Прихотлив - и странен мОрок вдохновенья.
Прилив, отлив, опять прилив… и вот в какое-то мгновенье
бросает нас - меня и вас - то в глубь веков, то в тьму событий,
трудя безжалостно подчас, и не веля до срока выйти.
Я приглашаю вас с собой.
Молись за всех, читатель мой.
Мы с вами в сказке. Лет пятьсот - назад, а может и поболе.
Снующий сказочный народ пока моей подвержен воле,
но открываются врата и появляется властитель…
и я уже совсем не та, им не начальница. Простите!
Персидский царь, персидский двор. Нескромный шарм парчи и злата.
Любви и страсти уговор. Тех, что во всём и виноваты:
любовь - что мало пожила, а страсть - что нас лишает зренья
там, где великие дела потопчут чудные мгновенья.
Он. Так хорош, что меркнет свет. И так умён… молчу, не сглазьте!
Ему не слишком много лет, но он уже давно у власти.
Друзья, соратники, враги. В глазах и нА сердце - отвага.
Не в обороте медяки - где полной мерой жизни благо.
Но! - кроме роскоши и сил, помимо мудрости и чести,
Аллах любови причастил святым прекрасным словом ВМЕСТЕ,
и дал ему сладчайших слёз, ночей и дней единой мерой
(когда мифический колосс казался юношей несмелым
среди напыщенных матрон) -
там, где владел любимой он.
Она. Прекраснее цветка вы не придумаете, братцы.
Живые воды родника уступят - ей одной - остаться
свежее, чем прохладный флёр мелкодисперсного тумана,
и веселей, чем разговор струи, бегущей непрестанно.
Глаза! - душевной глубины и рассудительного чувства.
А стан! - несносной тоньшины, как невозможность от искусства.
И восхитительней всего звучали трели райской птицы -
для властелина своего, когда случалось обратиться.
Беспечны счастия дары,
и изобильны. До поры.
Восток… Роскошество и спесь, нещадный блеск парадных залов.
А тёмных коридоров жесть, что вовсе света не видала?
Ехидство подковёрных игр, и - верьте! - яды и кинжалы?
А вероломия интриг? А лжи злокозненное жало?
Смотреть подробно не хочу, как подхалимы-лиходеи
её отдали палачу, запачкав выдумкой своею.
Как он её не защитил, как предпочёл главенство силы.
Известен мне такой посыл. Вон Стенька Разин, тип унылый.
Любовь сдают ни за понюх - дурным пацанским развлеченьям.
И подбодряют падший дух - стократно лживым наущеньем.
Он сам отдал такой приказ.
Забить камнями. Вот те раз.
Уже века… - века!.. - подряд дрожит любовь на белом свете.
Отелло, здесь же Маскарад, и жить красоткам вновь не светит.
Пускай история страстей - она ж история наветов.
Злодеи, шельмы всех мастей… но я сегодня не об этом.
Её душа, приняв позор, навряд ли вынесет обиду.
Тоска и боль - не мелкий сор. Жестокость истинного вида.
Не достучавшись до него, не умягчив его амбиций,
душа, велением сего, уж на любовь не согласится.
Он жил ещё. Немало жил. Закрылся и страдал безмерно.
Ничто - сказать, что он тужил. Ничто - что зверствовал примерно.
Не подпускал, не заводил, не верил, не любил, не строил.
Не доверял и не просил. Штандарт погибшего героя.
По мне ж - ему досталось… ох, не легче, чем моей красотке.
Поставить душу на горох - и всё. Ни секесом, ни водкой.
Запор души. Такая боль, что просто рушатся границы.
Ни будь любезен, ни изволь. Ни обойти, ни подступиться.
Ничто не смылось, не прошло, не извелось, не рассосалось.
Вот только резвое перо накал пространства снизит малость.
У вас на кухне Маскарад, а у него в глазах Отелло? -
поверьте, он тому не рад. И чтоб Отелле потеплело,
простите сердцу гневный стон.
Как будто вы - она и он.
С утра я встану чуть заря -
Пойду шнырять, искать повторы…
К какой-нить мысли прицеплюсь…
Ведь моё имя - претенЗЁРРО!
_______
А что под маской я скрываюсь,
Так не тщеславен я… стесняюсь.
Свет в окошке шатался,
В полумраке - один -
У подъезда шептался
С темнотой арлекин.
Был окутанный мглою
Бело-красный наряд
Наверху - за стеною -
Шутовской маскарад.
Там лицо укрывали
В разноцветную ложь.
Но в руке узнавали
Неизбежную дрожь.
Он - мечом деревянным
Начертал письмена.
Восхищённая странным,
Потуплялась Она.
Восхищенью не веря,
С темнотою - один -
У задумчивой двери
Хохотал арлекин.
Под маской одинокого волка зачастую скрывается трусливый баран))
Луна освещает карнизы,
Блуждает по гребням реки…
Холодные руки маркизы
Так ароматны-легки.
«О принц! - улыбаясь, присела. -
В кадрили вы наш vis-a-vis», -
И томно под маской бледнела
От жгучих предчувствий любви.
Вход скрыл серебрящийся тополь
И низко спадающий хмель.
«Багдад или Константинополь
Я вам завоюю, ma belle!»
«Как вы улыбаетесь редко,
Вас страшно, маркиза, обнять!»
Темно и прохладно в беседке.
«Ну что же! пойдем танцевать?»
Выходят. На вязах, на кленах
Цветные дрожат фонари,
Две дамы в одеждах зеленых
С монахами держат пари.
И бледный, с букетом азалий,
Их смехом встречает Пьеро:
«Мой принц! О, не вы ли сломали
На шляпе маркизы перо?»
Счастье, как костюм для маскарада,
Подходящий по сезону и размеру.
Если Вы хотите что б Вам были рады,
Делайте все вовремя и вмеру.
Нет количества молчаний
- в словесах ли качество?
Есть пробел между речами
Слепоты, трюкачества …
Демонстративное равнодушие - это маска неравнодушия.
История, леденящая кровь. Под маской овцы скрывался лев!
Улыбки натянуты. Острые зубки
Пронзают мне сердце, как тонкие спицы.
Зимуют на дне телефонные трубки.
Никто до меня больше не дозвонится.
Я снова рисую на зеркале сердце
Помадой кровавого красного цвета.
В моей голове полоумное скерцо
Играет на скрипке чужая вендетта.
Ты рвёшь в моём сердце гитарные струны
И больно словами царапаешь душу.
Я крепко сижу на колёсах фортуны
И что по кирпичикам строилось, рушу.
Уйду с головой в позапрошлое лето.
Вчерашняя осень сгорает в камине.
Из сотен обрывков я склею портреты,
Повешу на стены в седой паутине.
Совсем ничему нас не учат ошибки.
И мы, наплевав на чужие законы,
Стираем натянутые улыбки
И топим на дне до весны телефоны.
Истерики, слёзы доводят до грани.
И я, своему повинуясь порыву,
Вращаюсь в сметающем всё урагане
За пару мгновений до нервного срыва.
Стрелой со скалы вниз я прыгну без страха
И в ад попаду с обгоревшей душою.
Я стану всего лишь пригоршней праха,
А может сгнию в глубине под землёю…
2011
I.A.
Мир лицемерит пред своим лицом
Лицо…
Которое боится приоткрыть
Скрывает маска лести всё
Что
разучилось правду говорить
И боже праведный
Как маленькие дети !
Умеют искренность ценить
И детки из цветочков вырастая
Стремятся жить-
быстрей любить
Одеть все маски жизни поскорее
Чтоб было кому свою маску подарить))
Утро. Солнце на горизонте
брызнуло
разрезанным напополам грейпфрутом.
Золотисто-розовый свет
озарил твое лицо,
и я понял,
что вчера это была лишь маска.
Маска, маска, маскарад какой-то!
К чему этот колоритный типаж?
А ты дрянь, всего лишь дрянь!
Меня бросает в жар, горечь во рту,
грейпфрутовый сок
сочится у меня изнутри.Р. Волкова «Мальчик"©
- Нет, дорогой, на этот Новый год ты будешь зайчиком! А не как в прошлом году - ковриком под столом!
Личность тщательно скрывая,
Остаёшься на плаву.
Маска, хоть тебя я знаю,
Но тебя я не сорву.
Маски-шоу ты устроишь,
Пусть продлится маскарад.
Не волнуйся, не раскрою.
Продолжается игра
То ли в жмурки, то ли в прятки.
Это, в-общем-то, не суть.
Знаешь, с нами всё в порядке -
Нас тебе не обмануть.
Подыграть-то подыграем,
Словно видим в первый раз.
Только знаем, маска, знаем,
Какова ты без прикрас.
Оставайся же не снятой
И не сорванной с того,
Для кого ты лишь заплата,
Под которой - НИЧЕГО…
Свои мысли скрывая в обилии избитых цитат
и эмоции пряча во множестве разных обличий
беспрерывно, ревниво ведя свой большой маскарад
так ни разу не вышел из роли хоть ради приличия
Он ни разу не выразил искренних чувств
Проявив на мгновенье слезу иль улыбку
Он играл в заточении различных безумств
День за днем повторяя все ту же ошибку
Он играл и игрой той он был поглощён до конца
Иногда забывая значение выбранных масок
И казалось, что он потихонечку сходит с ума
в лабиринте душевных оттенков и красок
Он играет и игу ту он жизнью зовёт
Все игра! От безумия нету спасенья
Остальных атрибутов игры он в расчёт не берет
Лишь в игре получая свое наслаждение