Чайка по имени… словно ливня стон, странное имя… такое нечайковое,
глупая птица Джонатан Ливингстон, думаешь, чайки должны быть отчаянными?
Целыми днями локоны облаков трогаешь крыльями своими перистыми,
там не водится рыба спокон веков, счастье скрыто под волнами пенистыми.
Не загонишь в стаю стальным кнутом, посмотрите на эту птицу раненную…
…Лучшая чайка Джонатан Ливингстон, за какую заслугу мне грешной подаренная.
Мы любовь свою схоронили,
Крест поставили на могиле.
«Слава богу!" - сказали оба.
Только встала любовь из гроба,
Укоризненно нам кивая:
«Что ж вы сделали? Я живая!»
Под твоим одеялом всегда тепло.
Не помеха снега и дождливость улиц.
Мне сегодня по-крупному повезло:
Мы уснули вдвоем и вдвоем проснулись.
Ночью без перебоев шумел проспект.
И в окно фонари на тебя косились.
Я боялся уснуть, я боялся успеть
Стать привычным к теплу в эту страшную сырость.
Ровной стопкой лежало твое белье
Вместе с платьем классического покроя.
Ты дышала неровно, и я берег
Сон, в котором не я был твоим героем.
Этот странный союз наш не так уж плох.
Этот маленький мир - образец уюта.
Под твоим одеялом всегда тепло.
Жаль, не только двоим. А еще кому-то.
Опять по барам.
Желание одно-забыться.
Я по краю.
Уже не страшно оступиться.
Уже не больно.
Но ты в мыслях моих. Прости.
Я не могу забыть тебя,
Не могу отпустить.
Так страшно сказать о любви,
Услышать: «Нет». Ведь такое бывает.
Прости. Так плохо…
Безразличие твоё убивает.
Я не хочу… И мне страшно
Узнать, что ты любишь другую,
Услышать, что мы лишь друзья.
Я тебя как прежде ревную,
И как раньше жду звонка.
Встречаться с другими не буду.
Быть с кем-то ещё не хочу.
Так хочется тебе открыться,
Но при встрече опять промолчу
Я исчез, растаял в чашах твоих глаз.
Я исчез, я только память твоих рук.
Я - узор, который вышила игла
Лунным светом на просоленном ветру.
Я росой впитался в кожу твоих ног.
Я запутался в шелках твоих волос.
Я испил от губ твоих, и я не смог
Оторваться - и твой сон меня унес.
Я исчез, истаял, выплеснулся весь
Без остатка, канул в мир твоих теней.
Но мы знаем, мы-то знаем, что я здесь
В миг, когда ты вспоминаешь обо мне.
Я всего лишь след в твоих волнах,
Шорох трав на берегах твоей земли.
Я исчез в тебе, и наши имена
Даже боги не сумеют разделить…
Усталость… Тоска… Нет-нет, не простужена!
Я кашель оправдываю сигаретами…
Мы любим «не тех», и «не с теми» дружим,
И не понимаем, зачем все это…
Мы сами себя топим в этом «болоте»…
Щелчок зажигалки… Дым ветер уносит…
Как будто «в порядке»… Все вроде «не против»…
А дальше??? Да просто еще одна осень…
Я вожу по стеклу пальцем с ноющим скрипом
Обжигая испарину с плачущих окон.
Я рисую. Что именно? Это сокрыто
От меня, и тебя, и от окон немного
Саксофон за спиной надрывается тихо
И нелепый гарсон с юной легкой улыбкой,
Поднесет зажигалку с обученным шиком
И в глаза мне заглянет неловко и мило:
- Пятьдесят «Шардоне»?
- Нет, хочу «Саперави»…
Опускаю глаза, чтоб никто не заметил
Что мой взор обнажен незаконным познаньем,
Что ты рядом, а вовсе не где-то в инете…
Повстречал я старуху смерть,
Улыбнулась она беззубо,
Удалось мне ее рассмотреть
И расслышать - ругалась грубо.
Эх, сварлива она была,
Все звала меня, подгоняла.
Из горла боль мою пила,
Трупным ядом со рта воняла.
Ее впалые зло глаза,
Просто ямами мне казались,
Впились в кожу мне, как лоза,
Как клыки в душу мне врезались.
Оказались мне нипочем,
Эти чары старухи злобной.
Знаю век свой, да что по чем
- Уходи старая, голодной!
Гроза… Гром гремит и дождем проливным
Затоплены улицы града родного,
А мы в теплой комнатке с нею сидим,
Гитара в руках у неё… голос томный…
Я слышу, как льется её голосок,
Я вижу, как струны дрожат в полумраке,
А ночь утекает - как мелкий песок,
Сквозь пальцы терялся на пляже в Анапе…
Её я боюсь отвлекать от игры -
Она так нежна… обнимает гитару…
Я знаю, что ласки безбрежны твои,
Я знаю - в объятьях моих ты растаешь…
Но вправе ли я разрушать ваш союз?
Не хочется мне обрывать сладкий блюз…
Я хочу однажды на рассвете
Посмотреть, как просыпается трава,
Как призывно-нежно солнце светит
И понять, что жизнь всегда права…
Что назло всем судорожным всхлипам,
Озлобленным взглядам и речам
Есть приют, в котором мне не стыдно -
Сердца моего незримый храм.
Лет пятнадцать, как умчалась юность,
Тридцать лет, как детство отыгралось,
Но и если бы туда вернулась,
То не стала б ничего менять.
Знаю. Грешны мысли и поступки.
Знаю. И за то несу свой крест.
Каюсь лишь, что маминой улыбки
Не хотела видеть тихий свет.
Но я знаю, что однажды на рассвете,
Я увижу пробуждение травы,
Яркий лучик солнца, легкий трепет
Ветерка, который слышал ты…
Я марал бумагу кучей фраз,
Растирал словами в прах
сомненья,
О любви сказал уже не раз,
Хотя не имею представленья.
- Что за штука, вся эта любовь?!
В ней так много скрыто смысла
Сразу,
Иногда мне кажется, что вновь
- Полюбил…
И будто бы ни разу,
Я досель не чувствовал сполна,
Кто она, иль, что она такое?!
Но уверен, что любовь одна,
На всю жизнь, понятие святое.
Для нее, любой неведом грех,
Для нее неведомы волненья,
Излечить она способна всех,
От морали полного забвенья…
Бессмысленно былое ворошить,
Его не сшить, не склеить, не собрать.
Живущим в прошлом, некуда спешить
И нечего теперь от жизни ждать.
Не обуздать кипящий в жилах гнев
- Огнем горит! Сжигает изнутри!
А ты смотри назад остолбенев,
И, «три сегодня, в прах час этот три».
Пусть не стереть минувшее, как пыль,
Но все лишь быль, все было, но прошло.
Живи и чувствуй то, что нынче - иль,
Скорби о прошлом, что навек ушло…
Нашло тебя - печальное ярмо,
Вся жизнь дерьмо! - Как вызов говоришь.
Застывших в жизни, жизнь зовет в Сумо,
И давит, хоть и хватит, говоришь…
Незаметно окончилось лето,
Налетела осенняя грусть,
Возвращаться плохая примета,
Я к тебе никогда не вернусь!
Может ты всех красивей на свете,
Может, лучше других. Ну и пусть!
Возвращаться плохая примета,
Это значит, что я не вернусь.
Почему ты не дал мне ответа?
Ну скажи откровенно, не трусь!
Возвращаться плохая примета,
Жди не жди, я уже не вернусь.
Если мы повстречаемся где-то,
Я тебе лишь слегка улыбнусь,
Возвращаться плохая примета,
Ты прости, только я не вернусь.
В сердце места любви больше нету,
В сердце правит обида и грусть,
Возвращаться плохая примета,
Я к тебе никогда не вернусь
Я тебя не винил бы в том,
Что ослепли мои глаза,
Но дороги приводят в дом,
Где не молены образа,
Где не греет стекло ладонь
И на окнах всегда мороз.
Я хотел бы забыть тот дом,
Или чтоб он пошел под снос.
Нет на картах его давно.
Мог бы деться куда-нибудь.
Видно так мне судьбой дано,
Что к нему продолжаю путь.
И прошу об одном, - не ври.
Не поверю я, хоть убей,
Что ведут все дороги в Рим.
Все дороги ведут к тебе.
И снова осень нам сердца тревожит,
Дождями плачет, сыплется листвой.
Но даже в день дождливый, непогожий,
Душа поёт стихами, как весной.
Прекрасный миг меж осенью и летом,
Как терпкий мёд, как всполох огневой.
Очарованье впишется в багеты
Изысканной природной красотой.
********************
Раздарит осень щедро нипочём
Всё то, что летом долго созревало.
И согревалось солнечным лучом
И не запретным плодом нашим стало.
Расстелет осень павшею листвой
Из лоскутов цветных ковры-дорожки,
Всё разукрасит краской золотой,
А нас заставит погрустить немножко.
© Copyright: Татьяна Тарасова, 2012
Свидетельство о публикации № 11 209 019 525