Который день
нелетная погода,
и мы сидим, зажатые в снегах.
На Северах в такое время года
метёт пурга, жестокая пурга.
Плохой прогноз -
бодаются циклоны.
Надежду волки съели на ветру.
Родимый борт скучает на перроне.
Полярной ночи бури по нутру.
Разводят нас
небесные дороги,
в разлуке мы по метеовине.
У вас дожди, и на твоем пороге
уже запели птицы о весне.
А здесь в порту
я скован ожиданьем,
твоя любовь, как роза на снегу.
Душа моя живет воспоминаньем
про милый дом на дальнем берегу.
Когда-нибудь
докатится до точки,
внезапно стихнув, белая метель.
Опять придут весёлые денечки
и расставаний новых карусель.
Мать Сибирь,
наклонись надо мной,
Покаянные слезы утри,
Над великой рекой Ангарой
Помолись до вечерней зари.
Я признаться хочу лишь тебе,
Что тебя больше жизни любил.
Не всегда покоряясь судьбе,
Я невольно и много грешил.
Ты одна надо мною судья,
Ты не станешь жестоко корить.
Я вернулся в родные края,
Чтоб прощенье твое получить.
Мать Сибирь,
перед светлой зарей
Мое сердце надеждой горит,
На земле, где в разливах Китой,
Двери счастья и мне отвори
Ночь прожектора свои зажгла,
Завершился лётный день.
Серебрит луна металл крыла,
Самолет роняет тень.
Фонари горят на полосе,
Над рекой туман плывет.
Стих аэропорт в ночной красе,
Словно он кого-то ждет.
Город у реки уже уснул,
Сторожит его луна.
В небе раздается легкий гул,
Кажется, поет струна.
Запоздалый рейс идет ночной,
Блещут маяки во мгле.
Экипаж спешит к себе домой,
Тянется к родной земле.
Дома его ждут уже давно -
В этом не его вина.
Вот и полоса у самых ног,
Милый дом и тишина.
Север - обиталище страстей.
Ветер продувает до костей,
тропы заметает без следа
и уносит мысли в никуда.
Сумерки - седые вечера -
звёзды зажигали до утра.
Вылетали поздно, с ночевой.
Дул опасный ветер, боковой.
Занят эшелон. Гудит мотор,
а по курсу прямо - пики гор.
Дремлют пассажиры за спиной,
вся страна под белой пеленой.
Всё едино: небо и земля,
люди, самолёты и поля.
Облако мелькает под крылом,
через два часа - аэродром.
Манит путеводная звезда,
люди улетают - кто куда.
Скоро позабудут про пургу,
если сесть в тумане я смогу…
Впрочем, не один я… экипаж…
Город вдалеке, огней мираж.
Разворот четвёртый - рубикон!
Курс, глиссада, полоса, перрон.
Это было весной,
перед Пасхой святой -
перед самими светлыми днями.
Просит бабка: «Внучок,
дедуси пиджачок
ты примерь на себя, с орденами».
Я на деда похож…
Ну, одел, стал пригож.
А звезда алым маком светилась.
Обомлела вдова,
проглотила слова,
лишь слеза прямо в сердце катилась.
А медали звенят…
Дед тощее меня,
ну, а я, блин, на воле разъелся.
Есть свои ордена -
приласкала война, -
я в Афгане всего натерпелся.
Дед был строг и суров,
материл, будь здоров, -
и бабусе всегда доставалось.
Он трудягою был,
нас любил, мало пил,
а плохое всегда забывалось.
Я бабусю обнял,
к пиджаку поприжал,
а она о своем вспоминала.
Видно - деда душа,
память всем вороша,
где-то рядом у дома витала.
Надышаться бы лёгкостью мая,
бахромою воскресшей листвы,
плыть садами цветущего рая
или морем зеленой травы.
Насладиться
прозрачностью неба,
в благодатных воздушных лучах,
отрешённо, по-птичьи, и чтобы
в синеве раствориться на час.
Ощутить себя
сильною птицей,
и свободой крылатой дышать,
просыпаться с веселой зарницей,
и летать, и летать, и летать…
В той лазури,
на землю взирая,
заложить элероном вираж,
принимая всю искренность мая,
вдруг почувствовать
сильный кураж.
Мне юный март принёс весну в ладонях.
Февральский снег почти сошел на нет.
В унылом беспорядке межсезонья -
В политике и выборах инет.
О кандидатах спор идёт в народе:
Тот коммунист, а этот казнокрад.
Но президент приходит и уходит…
Есть что-то поважнее во сто крат.
И хоть сейчас не злободневна тема,
И лирика сегодня не в чести,
Пишу Любовь (прости меня богема).
Сентиментальность, критик, мне прости.
Я знаю, нежность пресыщает тоже.
Тогда к ней равнодушы и глухи…
Но с каждым днем одно всё чаще гложет:
Уйдет Любовь - во мне умрут стихи.
Провожать февраль вдвоем так сладко. Завтра ведь весна, ты слышишь, милый?
Каждый вздох твой я ловлю украдкой. Задыхаюсь от тепла и силы
Рук твоих, упрямых дерзких пальцев, что на мне рисуют откровенья
И внутри - прошу, мой нежный, сжалься! - порождают теплые теченья…
С головой в блаженство окунаясь, на груди твоей свернувшись кошкой,
Я не знаю, что сказать… теряюсь… Всё, что было, милый, - было в прошлом.
Я не вспомню уж имен и лиц, ведь среди них тебя всегда искала.
Всё, что было, - словно кадры блицев. Никогда так раньше не звучала
В откровений час под теплым пледом. И никто не мог сей звук искомый
Ни пулл-оффом и ни флажолетом, никаким любым другим приемом
Из меня извлечь, понять и выжать, чтоб струна дрожала, словно тело
В миг, когда стремишься быть не ближе,
а друг в друге… рьяно и всецело.
Танец тела - как откровенье. Холод шелковых простыней
Ощущаем мы теплой кожей - и горим оттого вдвойне.
Ночь насыщена светом свеч и лепестками волшебных роз.
Танцевать невозможно, милый, слишком больно - когда мы врозь.
Но сейчас - в такт сердец и пульса мы взрываемся в па-де-де,
Ураганно друг друга нежа и целуя везде-везде.
А затем вновь легко и мягко в ритм вступаю твой не спеша.
Танцевать на пуантах - мало просто тела, нужна душа.
Стон меня выдает с поличным, губы сохнут: «Je t’aime… Je t’aime…»
Мы срываемся под луною в бесконечные фуэте…
Всё дарю тебе, что умею: гранд-плие и батман-фондю,
И шепчу под тобой «спасибо» в полночь мартовскому дождю…
А давай мы сегодня дождёмся прихода весны!..
Посидим долго-долго в обнимку, укутавшись пледом,
И возьмём сонный вечер на память себе у зимы,
Отдавая ей что-то взамен, не жалея об этом…
А давай в эту снежность сейчас позовём тёплый дождь,
Что растопит сугробы, как кофе - куски рафинада!..
Я всегда знала точно, что ты непременно придёшь,
Что ты мой…
Спросишь, как? - улыбнусь: дело в схожести взглядов…
А давай поиграем немножко с тобой в города!
Называем лишь те, что у моря, где вечное лето,
Где горячие пляжи щекочет прибой и куда
Мы однажды отправимся (правда?)…
Опять на рассвете
Уж не знаю, в который, в какой-то там надцатый раз
Старый дворник, ворча, как обычно, расчистит дорожку…
Это будет не скоро ещё…
Ты не спишь?) Не сейчас!!!
Мы встречаем весну (грея нежно друг другу ладошки)!
Мы её встретим первыми! Нет, здесь не странный азарт!
Просто эта весна стать должна самой солнечно-яркой
Нам подаренной сказкой!..
Без четверти, кажется, март!..
Я волнуюсь всегда, получая такие подарки!
он звонит ежедневно - чего же боле
отрешённый, весёлый, больной - любой
это как механизм, не дающий сбоев
проходил техосмотр, моя любовь?
бесконечные чашки плохого кофе
прошлый год, зарифмованный кое-как
в компромиссах с судьбой я почти что профи
мы увидимся завтра, моя тоска?
рефлексия словесности… может, хватит?
не по разу описано и старо
легче ветра выскальзывая из платьев
надышусь ли тобою, мой кислород?
на подходе весна - и по стёклам долбит
вот такой разухабистый соль-мажор
у иных в головах и постелях - толпы
а мне нужен один. да и тот чужой.
Куда, зачем и почему старик всё брёл сквозь снега замять,
Не видя ничего вокруг, всецело погружаясь в память…
И в старом парке на скамью присел, как - будто было лето.
Другим невидимым теплом была душа его согрета…
Безлюден и заснежен парк, давно не чищена дорога,
Лишь отпечатки птичьих лап виднелись всюду на сугробах.
В каком-то странном забытьи, он сделал шаг в былое время,
Там все ещё ждала Она в конце заснеженной аллеи…
…Она манила за собой, звала в заоблачные дали…
И васильки в Её венке ему головками кивали…
Волос весенний аромат почудился в морозном ветре…
Вдруг белый цвет в его глазах распался в разноцветном спектре:
Ковёр из ярких лепестков и шёлк волос старик увидел…
Всё, что забыть всегда хотел… в своей незначимой обиде.
И осознание пришло, что он прожил, не зная счастья…
У края жизненной межи, у ревности слепой во власти…
Но не поправить, не вернуть. Ошибки юности - фатальны.
В душе, как свежие, саднят незаживающие раны…
…
Спешили люди поутру… Кто по делам, кто на пробежку…
«Наверно, пьяный» - пробурчал прохожий, затая усмешку…
А снег, по - прежнему, летел, не таял на щеках, ресницах…
В глазах застыл последний сон, который лишь однажды снится.
На Бога надейся, а сам не плошай,
никто не подарит блаженство и рай.
В ладу и достатке прекрасен любой,
что ангел небесный, что житель земной.
Труднее, когда за душой - ни шиша,
а в теле горит благородством душа…
Застёжка - ускользает. Рвётся нить.
И сыпятся жемчужинки на плечи.
О, женщина, спешащая любить!
Как ты смешна - в фате неподвенечной,
Гипюровой, прокуренной насквозь…
/Оборванная - с криком - занавеска./
Ты из волос - соорудила хвост,
И начертила стрелочки - нерезко.
Включила вальс и выключила свет…
И выплеснув шампанское - с балкона,
Влюблённая - ты встретила рассвет…
Нелепая, как ведьма - у иконы.
Мне снятся сны, в которых я любима.
Слова твои мне память преподносит,
Сквозь столько лет они неистребимы…
Душа во сне у слов пощады просит…
То пишешь «я люблю», то исправляешь.
А я пытаюсь прочитать помарки…
Ты шанса мне совсем не оставляешь,
Следы от букв твоих слепы, неярки…
А память, как назло, вовсю гуляет,
Воспоминаний льет вино без меры.
Обрывки фраз в моей душе гоняет,
Выуживая прошлого химеры…
2009 год