Ты как очередная птица
Та, что сидела на суку.
И надо ж было так влюбиться.
Зачем? Сама я не пойму.
А как ты пел, как та синица,
Что объявляет о весне,
И мне б тогда остановиться,
Так соловья хотелось мне.
А соловей попел немного,
Недолга песенка его.
И стала прилетать сорока,
Носила сплетни про него.
Но и сорока улетела,
Ворона каркая беду,
Вдруг на окошко моё села.
Не знаю, что ещё я жду.
А воробей пугливый малый,
Что за вороной прилетел,
Весь подоконник мне угадил,
Сожрал весь хлеб и улетел.
Нет, не хочу таких пернатых,
От них лишь грязь, болезнь. Труба!
И, Боже упаси, женатых,
Что б приводила я сюда!
А знаете, ведь люди не летают,
Не потому, что крыльев у них нет.
А потому - грехи нас не пускают.
И это самый правильный ответ.
Попробуйте взлететь, когда обида
Нас держит за ноги, цепями приковав.
Она в нас копится, и нас уже не видно,
Сплошной пузырь, внутри заполнен - это грязь.
А жадность как над человеком поглумилась.
Ведь не возьмёшь с собою ввысь, что нажито.
А как оставить это всё, ведь не увидишь
В какую сторону имущество ушло.
А воровство? Всё распихать бы, по карманам.
Всё то, что вроде бы ничейное оно.
И говорим - мы это не воруем.
Оно само к нам в руки, вроде бы, пришло.
Чужое счастье мы себе забрать пытаемся,
Чужие близкие, ведь лучше, чем свои.
И рушим семьи, удержать и не стараемся.
Вот вам, пожалуйста, ещё. Одни грехи.
Какие крылья эти выдержат нагрузки.
Такую тяжесть не сумеем мы поднять.
Вот. И поэтому - летаем самолётами.
Мы не умеем наши души очищать.
Интересно как устроен мир,
Как же это в мире получается,
Если любишь, не всегда любим.
А не любишь, о тебе мечтает он.
Кто-то рядом, и не слышит крик,
То, что разрывается душа твоя.
Ну, а тот, кто без тебя живёт,
Слышит даже мысли, что ты думаешь.
Ты попроси о помощи у ближних,
Сто отговорок и причин найдут немедленно.
А тот, кого ты даже не просил,
Поможет сотни раз без промедления.
Кому так часто помогаешь ты,
Тебя не ценят, как ты не старайся,
Быть может, от тебя поддержки ждёт,
Кому нужнее ты. Смотри не просчитайся.
Боль, гостьей непрошенной,
Преступила порог…
Во злости взъерошенной
Угодила в висок.
С окровавленной раной
Сердцу долго не жить,
Да с изменой коварной
Крылья не распустить.
Лишь душа, через силу,
Боль смогла превозмочь…
Отмолила, простила
Ту последнюю ночь.
Одесса. 17 июля 2014
Когда сходят с ума люди родные,
Что может быть ужасней и страшней,
А сумасшедшие - такие же живые,
Глотают одиноко горечь дней.
А сумасшедшие, ранимые сверх меры
И психика не крепкая у них,
Зато они совсем - не лицемеры:
Они немного не похожи на других.
И пусть вслед говорят, что сумасшедший,
Ваш родственник себя просто нашел,
Ваш родственник, он - здесь, он- с вами рядом,
Просто ушел в свой мир и не пришел.
А здесь моя сестра сошла с ума
В палатах белых дух её остался,
В разбитых ставнях мрачного окна,
Через которые он вдребезги прорвался.
А здесь она летала в те часы,
Не замечая порванные крылья,
Не слыша приближения грозы,
Не ощущая тяжести бессилья,
Среди рифлёных белых потолков,
Под миллиардом ядовитых капель,
И маленьких железных молотков -
Святая покровительница вафель!
Святая мученица сладких леденцов,
Прелестная маркиза пьяных вишен!
Из тысячи кондитерских венцов
Твой разноцветный саван вышит!
Мы умерли уже давным-давно
От дикой дозы городского яда.
Покрыто цинком лежбище моё,
Твоё - из золота и шоколада.
я совесть всех земных бессонниц
и сердце каждой гиблой страсти
а атлас в сумке - это карта.
какой-то новой, пятой масти.
из круглосуточной аптеки
покоя и самовнушенья
я выгреб сонные таблетки
и попросил у всех прощенья.
но буря страстно дом объяла
и ночь скрестила сушу с морем.
полы скрипели, дом качало,
и в окна колотились волны.
Пятиэтажка уплывала
на парусах погасших окон.
Моей грамматики эскадра
рассыпалась, как легкий локон.
Как мог я спутать вдохновенье
с симптомами морской болезни?
в открытый океан видений
уходит мир под звуки песен
Чёрно-белая плёнка,
Оцарапанных лет.
Звук пиано негромко
Дополняет сюжет.
Кто-то кушает пряник,
В зале выключен свет,
Лихо крутит механик
Колесо прошлых лет.
Не нарушьте случайно
Фантазийный полёт.
Чёрно-белая тайна
На экране живёт.
Томный холод актрисы
Опускается в зал,
Словно в иней кулисы
Кто-то запеленал…
Не всегда всё понятно.
Но открыл я секрет -
Не прокрутишь обратно
Колесо прошлых лет.
И поэтому снова
Души рвёт нам актёр, -
Нет ни звука, ни слова…,
Но играет тапёр…
Не спугните нечаянно,
Когда включится свет,
Чёрно-белую тайну
Оцарапанных лет…
Зажмуриться… и продолжать грешить
Листать календари, и между делом
Понять - как ни листай, как ни пиши,
А черновик, увы, не станет белым
Про то, как шли дожди, росла трава
Перечитать светло и беспечально
И знать: мои нелепые слова -
Всего лишь предисловие к молчанью
И жить как жил - не трус и не герой
В романе из разрозненных тетрадок,
Где книга жизни, кажется порой,
Полным-полна прекрасных опечаток
Не сосчитать летящих наземь двойников
луны, желтеющей над яблоневым садом…
Мальчишкой, роясь в тайниках заветных слов,
назвал я это волшебство - я б л о к о п, а д о м.
И четверть века, всё во мне переменив,
не сорвала с духовной кроны это имя,
отяжеляющее ветви на разрыв
и почву бьющее плодами наливными.
И колокольно в тишине они звенят,
летя не в землю, не в траву - а в мирозданье.
И я как в юности шепчу, как заклинанье -
яблокопад, яблокопад, яблокопад.
Если ночью не храпеть
И на небо посмотреть,
То увидеть сможешь ты
Звезды дивной красоты.
Мир созвездий полон красок,
Много ходит о нем сказок.
Эти сказки, как все знают,
Греки мифами считают.
Ах, какие очертания!
Греки дали им названия.
На черном бархате небес
Стоит с дубинкой Геркулес,
Телец восторженно блестит
Альдебарана красным глазом.
А вот Плеяды собрались,
Да всем семейством разом!
И тут же звездный Зодиак.
Ты знаешь, выглядит он как?
Город молчит под взглядом, выше - лохмотья неба.
Эта тревога - ядом. Выдайте хоть плацебо…
Эта тревога, ширясь - холодом по карманам.
Чувство - как пассажиром
ехать с шофером пьяным.
Чувство, что я подросток - трезвый и зоркий в оба.
Крещена перекрестом,
Наречена твердолобой.
Мысли вместо молитвы: «Не повторяй ошибок».
«Не поднимайся в лифте, скажешь потом спасибо!»
«Не поднимайся лучше». «Не подчиняйся сердцу».
Эти замки бесключны, как ни стучи, ни бейся.
Эти замки не помнят
частых моих визитов,
Да и дверям не больно
вешать ярлык «закрыто».
Знаю: вкушая волю, ходишь порой голодной.
Крещена нелюбовью,
Наречена свободной.
…И ходить, не чувствуя, что жива,
по мостам и паркам, по площадям,
города маршрутами вышивать,
и себя развеивать, не щадя.
И себя развеивать, словно прах,
Но сегодня ветер так слаб и тих,
Что лежу бездвижно я на словах,
Посыпаю серостью каждый стих.
То, что я в пути - это просто юз,
Не мотор, а лёд протащил вперед.
Я порой совсем онеметь боюсь,
А порой мечтаю, наоборот.
Что молчанье - золото, говорят,
А оно губительно, как по мне.
Не слова чужие - смертельный яд,
А шаги по городу в тишине.
Моя зима бела,
как тело юной женщины,
раскрывшей наготу
глубоким зеркалам -
она утомлена,
задумалась о вечном и
ссутулила слегка
плечей полуовал…
Зима ложится спать
в постель безодеяльную
в пустынный, тихий парк,
под ночь и фонари.
И если образ днем
казался визуально юн,
сейчас зима стара,
как этот грешный мир.
А ночь лелеет грудь
подруги равнодушнейшей
в присутствии меня,
скамеек и аллей.
Как сажа ночь черна,
как ночь - рассудок душащий.
Зима, скажи, как стать
от черного белей?..
Нет пропорций, нету блеска
но прекрасен лист.
Извиваясь, тянет пальцы
Нам танцуя твист.
Ну, а этот вверх взметнулся -
Локон - попугай.
Рот открыл и усмехнулся
Ну-ка угадай.
Что хотел сказать бродяга,
Что хотел пропеть?
Так изящно изогнувшись,
Свесив свою плеть.
Пусть корнями ты привязан,
К матушке земле,
Но ты вовсе не наказан
Радость даришь мне.
И я слышу твою песню,
вижу твои па.
В твоих линиях гротескных,
меркнет Петипа.
Как прекрасны ваши танцы,
Как прекрасна жизнь,
Буйство красок, реверансы,
В воздухе паришь!
Человек не сомневайся
Если ты без ног.
Помнит Бог тебя и любит,
Словно тот цветок.
Для него ты драгоценен
Рук не опускай.
Нету рук душой упорной,
Как цветок летай!
Ты в мечтах своих свободен,
В мыслях ты летишь.
Будь достоин, благороден
Верь и победишь!
Мы с тобою словно птицы
На родной земле.
Все мы можем возродиться
В пепле и золе.
Прорастай, пробейся к солнцу,
Мужества росток.
Счастлив будь, черпай до донца
Человек - цветок.