Покажи мне, как ты ездишь, и я скажу, кто ты.
…Вот я и встретился с вотчиной милой -
Гладил калитки, склонялся к могилам,
В нивы нырял - и пустые, и злачные,
В окна гляделся - слепые и зрячие…
Шлялся по скудным по сельским пирушкам,
Лихо рубил по подворьям дрова,
Гладил поблекшую щёчку старушки -
В прошлом я в губы её целовал.
Необратимая долюшка-доля,
Ты расскажи, стань нежней и милей,
Как это вышло, что Доброе Поле
Стало всевышней печалью моей?
Не заведусь болтовнёй невпопад -
Время, мол, выпало злое без меры,
Молот с серпом превратились в химеру,
В чём, несомненно, и я виноват.
Был у пустого отцовского дома,
Не ощущая былого тепла -
И непонятно мне было, седому,
Родина есть или просто была?
- Есть! - затрещали за выгоном сучья.
- Есть! - листодёр мою шею обвил.
Если я здесь, значит, корни живучи,
Значит, бессмертно свеченье любви!
Мысли… касания…аритмия чувств…
Время исчезло, затаив дыхание,
Руки ветви… сплетение душ…
А за кулисами бродит грусть
Люди, как птицы! Клетки им не нравятся.(Кукольник)
…Как нам быть? Что важно, а что не важно?
И вдруг я открыл: подожди, послушай!
Любое кипенье совсем не страшно,
Самое страшное - равнодушье.
Когда академику было плохо, кошка приходила и сворачивалась у него на коленях теплым клубком.
Академику становилось лучше.
Когда ухажеру Петеньке было плохо, домработница Нюся пыталась его утешить: «Все будет хорошо.» «Прорвемся.» «Не хандри.»
Петенька злился.
А ведь всего-то и нужно было взять пример с кошки - подойти и молча обнять.
Если нам дарована речь, это не значит, что нужно пользоваться ей по поводу и без.
У многих в шкафу живет швея, которая постоянно ушивает одежду. А у моего сына в ботинках живет какая-то особенная тварь, которая носки превращает в дуршлаг, через который можно макароны отбрасывать))))))
…И вот, подавив в себе желание быть с ним, она пила из охлажденного бокала этот сок с привкусом кисло-сладкого одиночества…
Ночь опускалась, уснули соседи,
Не спал и метался по улицам ветер,
Заглядывал в окна и бился о двери,
Но люди впускать его в дом не хотели.
Я встал и открыл ему форточку тихо,
И радостный ветер ввалился в дом лихо.
И тусклая комната вдруг озарилась.
Быть может все это мне только приснилось.
Играли мы с ним и смеялись как дети,
Потом рассказал мне историю ветер,
Про то, как он любит просторы и реки,
Про то, как однажды он стал человеком:
«Отец мой был штормом, а я был лишь бризом,
Был мягким и теплым, по-детски капризным.
Я бегал и прыгал по миру летая,
Бумажные лодочки в лужах гоняя.
И вот я однажды, в прохладном рассвете,
Девчоночку-кнопочку в поле приметил,
Босая, она, с мамой в росах гуляла
И весело бабочек в травах гоняла.
Я стал её другом, мы вместе смеялись,
Гонялись за птицами, пухом кидались.
Я путал ей волосы, платье трепал,
И с нею везде беззаботно гулял.
Но вот пришла вьюга и стала метелить,
Девчонку ко мне отпускать не хотели,
Я звал её к окнам, мы снова встречались,
И тайно сквозь стекла и лед целовались.
И таяли льдинки тихонько стекая,
А я все резвился снежинки взметая.
Шло время упрямо, дни ночи сменяли,
И мы незаметно для всех подрастали.
Однажды, внезапно, прохладной волною,
Я в спальню вломился к ней смело с весною,
Она вдруг глаза мне навстречу открыла,
И, потянувшись, с улыбкою милой,
Вдруг встала, пошла, и, как будто летело,
В лучах ясных солнца, прекрасное тело.
Поверь мне, приятель, я так поразился,
Что вдруг потеплел весь, короче влюбился.
Я гладил ей волосы нежно касаясь,
Смешил её, брызгами моря бросаясь,
Я плечи ласкал ей, и лаской балуя,
Лицо осыпал ей в своих поцелуях.
Все было чудесно и вот пришло лето,
Она вдруг сказала: «Люблю тебя ветер!-
И тихо дрожа от волненья и неги-
Как жаль, что не можешь ты стать человеком."
И это под сердце кольнуло так больно,
Что я отшатнувшись взметнулся невольно,
До самого неба в отчаяньи взвился,
И, рухнув оттуда на землю, разбился!
Я несся по лесу, мне было так трудно,
Везде одиноко, везде бесприютно.
Над морем предвестием бедствия вился,
И вот на мой зов вдруг отец появился.
От братьев он все разузнал и сурово,
Промолвил отцовское весское слово:
«Поверь сын, людей нельзя ветрам любить,
Давай научу лучше их я топить.
Любить могут только лишь ветры и Боги.
А люди и даже к друг другу жестоки!
Я знаю, они есть красивые очень,
Но наша любовь не для них, мой сыночек."
И были слова его жгучи, как плети!
Как мог им поверить, влюбившийся ветер?
Я рвался на клочья и бился о стены,
Пока не услышал шептание пены,
Которая раньше русалкой была,
И стать человеком однажды смогла.
Про злую колдунью она рассказала,
Которая голос её отобрала.
Я ринулся в море, в глубины, на дно,
Я стать человеком хотел все-равно.
Я думал: «Уж лучше несчастным быть с тою,
Которую так полюбил, чем с другою."
Колдунье дворца и богатств было мало,
Она про условия так мне сказала:
«Возьми эликсир, запей талым снегом,
И будешь по берегу прыгать и бегать,
Ты юношей станешь, прекрасным, как лето,
Но горькой ценою заплатишь за это!
Ты будешь холодным и злым и безногим,
Вновь ветром, но только всегда одиноким,
Что листья срывает с деревьев и носит,
Ты станешь им, если она тебя бросит.
И я согласился, лишь только б быть с нею,
С любимой, прекрасной девчонкой моею.
Я выпил то зелье, запил талым снегом,
И стал, мой приятель, как ты-человеком…
Я гладил ей волосы нежно касаясь,
Смешил её брызгами моря бросаясь,
Я плечи ласкал ей и лаской балуя,
Лицо осыпал ей в своих поцелуях.
Я был как ребёнок, счастливый, безгрешный,
С глазами, как небо, смешной, сумасшедший.
Я ей говорил, что люблю, обожаю…
Она отвечала: «Я тоже, я знаю.»
Все было чудесно, и я не заметил,
Как осень пришла и закончилось лето.
Я чувствовал сердцем, душою и взглядом,
Что злая старуха, как тень ходит рядом,
И шепчет, кряхтя: «Ты за все мне заплатишь,
Растаешь, исчезнешь, потухнешь, заплачешь…"
Мы в парке сидели, в кафе, как все пары,
И к нам вдруг подсели, какие-то парни,
Два друга-веселый и скромный фальшиво,
И оба, как ветры и волны красивы.
Сидел я привычно, играючи с дымом,
А девушка взгляды и жесты ловила.
Я все замечал, а вокруг вечерело,
Я думал, она не предаст, я ей верил.
Я верил, любви ничего нет сильнее,
А ей всё ж понравился тот, что скромнее.
Спиной ощущал я его липкий взгляд,
И как эликсир превращается в яд.
Я чувствовал тени, я сдерживал слезы,
И понял-она меня все-таки бросит!!!"
Ночь опускалась, уснули соседи,
Не спал и метался по улице ветер,
Заглядывал в окна и бился о двери,
Но люди впускать его в дом не хотели.
Сытый и удовлетворённый кот - никаких забот! Хм… 100% подходит не только котам! ;)))
Плевать
Да мне плевать, когда и с кем ты просыпаешься,
Да мне плевать, когда и с кем ложишься спать.
Мне всё равно, куда/к кому ты возвращаешься.
Твой выбор ясен: сигареты и кровать.
А мне от безысходности под звёздами
На крыше сочинять тебе стихи.
И пальцами на плечи несерьёзная
Дрожать в твоём касании руки.
И заучить как аксиому: [не по-лу-чит-сяk.
И спать опять с котом. А лучше с книжкой.
Мне нравится ВОТ ТАК ВОТ с тобой мучиться,
С наивным и бессмысленным мальчишкой.
И мне плевать, когда и с кем проснёшься,
И мне плевать, когда и с кем уснёшь.
Лишь аксиома: больше не вернёшься.
Как следствие: что было не вернёшь.
КАК МОГЛА, Я ТЕБЯ, ПРОГЛЯДЕТЬ?
Я пою о прекрасном дожде,
А ты ноешь, что ноги… промокли -
Нет спасенья, от скуки - нигде!
Даже птицы, на ветках, примолкли…
Говорю я - «Вот - солнце! Смотри!» -
А ты, прячешься в тень, недовольно…
У тебя, от него, «пузыри» -
Ты - сгоришь! И, вообще, тебе - больно!
Выходи! Вольный ветер шалит! -
Ты, с испуга, все окна, закроешь!
В ухо… дует! Потом - заболит!
И всё… ноешь, и ноешь, и ноешь!
Как могла я тебя… проглядеть?
Ты не веришь - ни в сказку, ни в чудо!
И, такую зануду, терпеть -
Ты - прости! Я, конечно, не буду!
Я - свободна! И мне будут петь -
О дожде, вместе с солнцем и ветром!
Вот… тогда, я могу …"улететь",
Не боясь простудиться, при этом!
Идущий в ад попутчиков не ищет,
И вновь мой путь как прежде одинок,
И надо мной всё так же ветер свищет,
И время вновь нажало на курок…
Да, выстрел сделан.Да.Но где же жертва?
За этот век её воззришь не раз,
Идеи, мысли, чувства - всё бессмертно.
Веди же за собой меня Парнас…
С тобой от прошлого бегу я,
Где сумасшедших лун печать,
Забыть в объятиях другую,
Но будут ли те сны молчать?
Не верю я в всеобщую пакостность мира. Только больные могут в это поверить. А здоровые не должны верить и в всеобщее выручательство, слюнявое побратимство.
Пока можешь стоять на ногах - должен стоять сам, рассчитывать на себя. Опираясь на плечи друзей … Опираясь, не повисай!