Солнце печёт беспощадно сёла,
Словно печеньки к чаю.
Ты научил меня быть весёлой,
Даже когда печально.
Сёла… посёлки… в реке - водица…
Сахар у проводницы.
Ты научил меня так сходиться,
Чтобы не породниться.
Быть адекватной и неревнивой,
Чаще смотреть сквозь пальцы…
Солнце безжалостно жарит нивы,
Только они не парятся…
[Видишь, какая у нас Россия,
Кроткая и босая.]
Ты научил меня быть красивой,
А красота спасает.
Всё начинается от истока -
Речка, любовь и лето…
Ты научил меня быть жестокой -
Спасибо тебе за это!
А вам случалось задумываться над нашим бытием? Ведь всё в нашей жизни не случайно. И случайные люди, постучавшиеся в наши сердца, то же не приходят случайно. И не случайно мы с такой радостью и поспешностью, схожей с течением ручейка в начале весны, когда после зимы наконец-то исчезает её белое покрывало с земли и обнажается она, потемневшая и влажная от сна и бездействия и с радостью начинает принимать всё: сумасшедшее солнце и влюблённый ветер, новую упоительную влагу и летящие по ветру семена. И так же и наша душа схожа тому ручью, что спешит напоить нас своей влагой, неся на своей поверхности палочки и прошлогодние листья - воспоминания и переживания, отрывки нашей суетливой и неорганизованной жизни и прочие лоскутки нашей судьбы. И не случайны все те размышления и даже погода, которая управляет нами и нашим настроением. Потому что мы состоим из мельчайших связей и что бы не случилось, нить бытия этих связей потихоньку сплетается в эксклюзивную субстанцию - нашу жизнь.
И когда идёт снег и серость за окном начинает прижимать нас своей тяжестью к земле, нам может показаться, что нет ничего хуже этой серости. И мы начинаем преобразовывать наши ощущения во что-то неприятное и драматичное, не замечая того, что если выйти на улицу и поднять лицо к небу, туда, откуда летят замёрзшие слёзы богов, то можно изменить свои ощущения.
Каждый вечер начавшейся зимы, когда чуть только солнце уйдёт за пелену сумерек и воздух начинает туманиться от надвигающейся ночи, мы пытаемся укрыться от этого, и, кутаясь в воротники или шали, прячась в себя, просто стараемся не замечать этой тоскливости и серости, особенно когда идёт снег. А если снять варежку или перчатку и попытаться поймать эти пушинки, что с такой нежностью ложатся на озябшие пальцы? Что то изменится? Возможно… И тут наши ощущения преобразуются в воспоминания и чувства вырываются наружу и мы, словно включившийся автомат, начинаем выдавать то, что получилось, согласно нашему состоянию и прокручивая свою жизнь и тут наши чувства ярко и отчётливо начинают всплывать в виде только что созданных образов.
И те снежинки, что медленно таят на замёрзшей коже, так порою похожи на умирающее чувство. Оно тает, тает, несмотря на то, что твоё сердце бьётся ещё сильнее и в нём не утихает пламя страсти. Но не найдя ответного горения наша ладошка - любовь потихоньку остывает и те кристаллики чувств, что навсегда исчезают, только ещё больше охлаждают её. И некому протянуть в этот ответственный и такой нужный момент руку, сухую и горячую, и согреть, вновь зажечь пламя любви. И тогда хочется упасть в снег и смотреть в это серое небо, как оно темнеет и уводит куда-то радость и желание любить, как потихоньку над тобой плачет небо и осторожно, но неизменно, тушит свет вселенная.
Но как ни парадоксально, у каждого из нас есть свой вариант. И каждый из нас ткёт свою жизнь по своему, наполняя её образами и ощущая мир только ему одному присущим способом. Не потому ли в мире никогда не бывает двух одинаковых снежинок? Как и двух одинаковых историй любви.
Жди! До заката, до вторника и до июля,
Жди пару дней, пару месяцев, парочку лет.
Жди, Алевтина, Ирина, Мариночка, Юля,
Молча глотай черный кофе и кутайся в плед.
Жди в Петербурге, Рязани, Твери, Ярославле,
Жди на досаду друзьям и на радость врагу.
Жди, я сумею, смогу, пересилю, оставлю!
Пусть не сегодня, но завтра я точно смогу!
Ты ж понимаешь, что это мой крест и болото,
Все против воли: обманы, угрозы, шантаж.
Жди своего короля и счастливого лота,
Будут у нас и детишки, и рай, и шалаш.
Жди даже если разлука кромсает на части,
Жди до последних веснушек, до первых морщин.
Жди! И дождешься меня, пенсиона и счастья.
Вечная песня «немного» женатых
Мужчин.
Если мы начнём вспоминать с чего начинается наша жизнь, то, наверно, подумаем, что с воспоминаний. Иначе бы мы не помнили ничего. Но ведь это не так? Она начинается тогда, когда ещё в не рождённом зародыше начинает биться маленькая ниточка, самая сильная и никогда, ещё до рождения и до нашей смерти, не перестающая работать. Эту тоненькую, упрямую и напоминающую вечный двигатель жилку мы называем сердцем. Обыкновенным сердцем. И именно в нём и живёт наша душа и хранятся все наши воспоминания. Иногда проходит вся жизнь и только тогда оно может что-то вспомнить такое, что казалось и не было или было не с тобой. А иногда наше сердце, словно упрямый ослик, не хочет забывать то, чтобы мы и рады забыть, но увы…, не в силах это сделать.
Но, как ни странно, мы редко обращаемся к нему, пытаясь что-то вспомнить вроде бы и нужное, но то, что не сидит занозой в нём. Мы никогда не просим его вспомнить названия планет или сколько от Луны до Земли. Мы не обращаемся к нему с подобными вопросами. А почему? Оно же всё помнит и знает. То что мы успели запомнить на данном этапе нашей дороги под названием Жизнь. Мы обращаемся к нему только тогда, когда нам обычно плохо, когда оно сжимается от тоски в этакий кулачок воспоминаний и сдавливает нашу память и давит, давит, давит. Мы вспоминаем что-то прекрасное и нам становится легче и дорога кажется не такой тяжёлой.
Иногда наше сердце молчит и не хочет ничего вспоминать. Совсем ничего. Оно будто опустело и это называется Разочарование. Мы и рады бы вспомнить, но не можем. Сердце отключает нашу память и нам остаётся лишь слушать пустоту.
А бывает момент, когда в сердце начинает что-то биться на маленькие осколочки и мы слышим как они звенят и как от этого звона дрожит всё внутри, словно сотни маленьких колокольчиков. И это Страх. Страх от того, что мы можем потерять что-то важное и необходимое раз и навсегда. Мы боимся, что не сможем оставить в своём сердце те воспоминания, которые будут вызывать у нас его учащённое биение и восторг души, от которых будет на душе тепло и спокойно. Мы боимся потерять наши самые хорошие шаги Жизни! И как только это случается, наше сердце становится таким огромным, будто оно вовсе и не наше, а совсем чужым и оно распирает нас изнутри и там, внутри него становится холодно и на самое его дно ложится что-то огромным и тяжёлым, словно серая, тяжёлая дождевая туча. Ложится камнем. И он не даёт нам вздохнуть и сбросить груз таких же тяжёлых воспоминаний. Наверно так можно охарактеризовать и Горе, неумолимое холодное и тяжёлое, будто большой булыжник, упавший на дно ямы, который невозможно оттуда достать и выбросить.
А ещё оно может болеть. Болеть в разы сильнее, чем тело. И эту боль бывает трудно вылечить. Оно болит от горечи воспоминаний и утраты. Утраты быть вместе с другим Сердцем. Когда ты понимаешь, что у тебя остались только те воспоминания, что есть уже. А других не будет.Никогда.И это больнее всего. Эта боль не даёт дышать. Но иногда она отпускает тебя. Только если у тебя появляется союзник - другое сердце. Другие воспоминания.Другие эмоции. И тогда сердце заполняется ими и начинает восторженно биться, отпуская с миром Прошлое.
Наше сердце не просто хранилище воспоминаний. Оно, словно лакмусовая бумажка, пропуская через себя все наши шаги, поступки, действия, способно реагировать. Не потому ли появилось столько выражений, как «маленькое сердце», «большое сердце», «холодное сердце», «горячее сердце», «красивое сердце»…Оно бывает разное - наше обыкновенное сердце. И только тогда, когда оно начинает биться в так с другим, совпадая с ним не только по ритму, но и заполняя его своими воспоминаниями о мечтах, грёзах, тайных желаниях и всех неумелых и талантливых шагах своей Жизни, когда оно начинает биться от радости и счастья, что и у него появился такой же попутчик по дороге Жизни, которому есть что рассказать и с которым можно поделиться всеми своими воспоминаниями, не боясь быть осмеянным или осужденным, оно становится НЕОБЫКНОВЕННЫМ.
Арифметика любви.
А вот насколько можно любить? Кто-нибудь измерял? Шагами.поцелуями.рассветами.снами.слезинками или звёздами, которые мы делим в лужах на двоих? Или всё же есть такой счастливец, который ударив себя в грудь скажет:"Да! Я точно знаю! Любить можно ровно на 333 букета!))) «Смеётесь? А если у меня нет ни одного и не было? А у него только море снов и ни одной звезды? А у неё сто восемьдесят шагов каждый день до больницы к нему и обратно? Вот, чёрт! Арифметика какая то!
Любить можно по разному? А насколько по разному? Один душит в объятьях и целует страстно, а другой так нерешителен, что боится даже взгляд поднять. Любовь… где бы найти такую рулетку и всё же определиться уже. Насколько? Недавно я услышала от незнакомой попутчицы в маршрутке такие слова:"Он меня совсем не любит! Никуда не водит, ничего не покупает, никогда не звонит. Смс в жизни от него не дождёшься. Это не любовь!» А что же это? И тут же она сказала;" Всегда одно и то же… Каждый раз, как я прихожу с работы, он наливает мне чай с молоком." Воооот… Это же любовь, глупая! Пусть у них она измерена чашечками чая, но как же она не видит этого? Любовь «Чай с молоком»… надо же… У каждого своя. У кого-то заботливо укрытая пледом, у кого-то поющая по ночам, у кого-то это каждое утро поглаженная рубашка. Любовь…Её и вправду трудно измерить. Но можно же? Когда ты думаешь, что тебе не хватает чего-то и даже злишься или расстраиваешься от этого, например, что твой любимый или любимая не замечают тебя. Не обращают на тебя никакого внимания. И тебе уже начинает казаться, что ты словно ненужная кукла, положена в коробку и убрана на высокий шкаф. Тебе грустно и одиноко. И вдруг, среди этой пустыни пустоты и одиночества ты обнаруживаешь, что она не такая ужасная. Эта пустыня.
Ты в один прекрасный момент начинаешь понимать, что тебя любят. И пусть это будет чашечка чая с молоком или просто вопрос:" Ну как день прошёл?", заботливо подоткнутое одеяло или рука, положенная на твой лоб рано утром, такой дежурный каждодневный поцелуй или дурацкие на твой взгляд рожки, показываемые за головой, когда твой любимый убегает по лестнице, спеша на работу, но это означает одно, что она есть. Ваша арифметика любви.
Вы когда-нибудь разбирали свои чувства? Ну так, как примерно убираетесь в старом комоде? Нет?Не может быть! Ну как же? Сначала ты покупаешь комод и когда он стоит в твоей комнате такой новенький и пахнет краской и лаком, а также клеем и деревом, ты любовно проводишь по полировке и видишь, как на ней остаётся след от пальцев. Совершенно новая вещь - комод. И он у тебя есть! Со множеством ящичков и ручек на них, полкой широкой и длинной поверх его поверхности и даже зеркалом. Да да, тем самым зазеркальем, куда можно заглянуть и увидеть себя, довольную и счастливую. И когда ты открываешь первый раз новенький ящик, ты чувствуешь, как он легко и плавно идёт за тобой и внутри его ты обнаруживаешь, что там нет ничего. Абсолютно!И ты говоришь себе, что тут будут лежать только новые и красивые вещи. И потихоньку начинаешь заполнять ящик за ящиком. А потом, когда комод заполнен полностью, ты понимаешь, что вещей очень много. Даже слишком.И решаешь навести в нём уборку. Ну чтобы выкинуть что-нибудь ненужное. И ты вытаскиваешь все ящики из него и ставишь их на пол, а сама садишься на него и начинаешь разбирать. И тут тебя осеняет, что в твоём комоде есть такие вещи, о которых ты даже и не догадывался. И ты начинаешь всё раскладывать вокруг себя, с удивлением рассматривая содержимое комода. Вот так и с чувствами. Сначала мы живём просто и нас охватывает любовь ко всему миру. Потом жизнь усложняется и с ней усложняется её мироощущение. Мы наслаждаемся ею и нам кажется, что так будет всегда. Чем больше мы впитываем в себя всё что нас окружает, тем всё более сложные чувства вырастают в нас и тем всё более заполняется наш комод чувств. А потом наступает время, когда мы понимаем, что влюбились и тогда наши чувства начинают переполнять нас и комод трещит по швам. Но всё бы ничего, если бы не одно но… Когда то всё проходит. Также как с весной приходит лето и за ним озорная осень, пуляющая в нас своими письмами сердечками с деревьев. И так же и в жизни. Яркость чувств притупляется и мы уже бывает что и ничего не чувствуем. И тогда, подойдя к своему комоду чувств и проведя по нему рукой, мы видим тот же след, что и много лет назад, но уже не яркой полосы новизны, а пыли, и понимаем что нужно сделать уборку и что-то сдать в утиль или перетрясти и реанимировать. но так не хочется ворошить наши чувства! И мы всё откладываем, откладываем… Но всё-таки в один прекрасный день это происходит и в утиль летит всё: наивность и восторженность, вера в других, ненужные воспоминания, от которых щемит сердце, осколки рухнувший отношений, тоненькие клубочки стальной проволоки лжи и грубые как канаты обмана, совсем прозрачная вся в заплатках прошедшая любовь и не свершившиеся надежды и ещё многое другое, что лежит мёртвым грузом и не даёт свободно дышать. И когда мы в последний раз выкидываем что-то из своего комода чувств и видим что на дне его тонким слоем осталась растерзанная в пух и прах вера… У нас что-то включается и мы, осторожно собрав её на ладошку, пытаемся сделать из неё маленький шарик. Но он распадается и распадается и тогда мы просто убираем его в дальний угол комода… до лучших времён… а вдруг? Мы втайне надеемся, что у нас всё будет. Новые чувства и новая жизнь, новая надежда и новая любовь. И каждый день заглядывая в осиротевшие ящички, надеемся найти в них что-то такое, что всколыхнёт нас настолько, что мы с новой силой начнём заполнять наш комод. Разве не так?
кричи, и быть может, что я не услышу,
как дождь разбивается в капли о крышу,
как снег забивается в окна и ставни.
кричи, это время собрать
наши камни.
кричи, говори, уговаривай биться
в окно твое темное глупою птицей -
без крыльев и перьев, на проводе тонком.
а вот бы ребенком,
остаться ребенком…
не видеть, как поле туманом накрыто,
и небо, как сито, как старое сито,
все льется дождями, секрет этот давний -
однажды придется
собрать наши камни
и выстроить стену от неба до неба,
кормить голубей не черствеющим хлебом.
а вот бы во всем у меня ты был первым,
простым и понятным
любимым и верным…
а вот бы мы вовсе во тьме не встречались,
губами холодными, плечи плечами,
при встрече молчали, не зная печали…
но если бы кто-то оставил мне выбор -
забыть твое имя
безмолвною рыбой,
я выбрала бы этот дождь, эти ставни
и чертовы камни,
могильные камни…
холодает. опять зима, беспросветная темнота.
перелив балаяжный туч - дымкой в небо, да будет так:
жребий брошен. кому - весь мир, а кому-то - в петле висеть.
ночь-бариста за стойкой спит, тьму и лёд замешав в гляссе.
выбирай? будешь тем-кто-ждёт или тем-кто-опять-ушёл?
заживало годами, но снова зверски распорот шов.
кружит дней хоровод проблем к вьюжной будничной маетне,
нимфалидой лечу, и снег крылья хрустко ломает мне,
город, с пальцев смахнув пыльцу, наколол на свои огни.
бородатый усталый Бог заглянул перед сном в «Магнит»,
без оглядки уходит в ночь, завернув мою боль в пакет.
мне бы только найти огонь, видеть свет его вдалеке.
и скрипит под ногами наст, гасит шаг снеговая твердь,
не страшна ледяная тьма - лишь бы было кому согреть.
никто ничего не хочет. никто ничего не получит.
на смену кричавшей ночи придёт молчаливый лучик -
и тихо щеки коснётся, а после, коснувшись шеи,
верёвкой на ней свернётся, мол, пользуйся, не жалею.
на койке своей распята, сама себе пепелище:
не выйдет, пожалуй, пряток: тебя здесь никто не ищет
…тебя никому не жалко - прохожим, друзьям, вселенной.
возьми себе одеялко, прикрой им стрелу в колене:
пусть метят кому-то сердце, тебе - по больному только.
…верёвками для инъекций прибита к больничной койке,
сама себя бьёшь по почкам, лицу и самооценке.
да, утро придёт за ночью, размазав свой свет по стенкам,
забив паутину в угол и сон под подушку спрятав.
…всё будет ходить по кругу, надеясь придти куда-то,
но эта дорога вечна, в петлю закрутилась прочно.
рассветы цветут на встречной - тем ярче, чем хуже ночью.
чем хуже сейчас, тем лучше когда-нибудь точно станет.
…на шее свернулся лучик, внутри разгорится пламя.
и так вот, без подготовки, с упёртостью марафонца,
вдруг скинув с себя верёвку, весь мир заливая солнцем,
вселенной назло, знакомым, друзьям и врагам назло же,
ты выйдешь из этой комы -
и всё, что угодно, сможешь.
Говорят что встречи неслучайны. Может быть это так, возможно и нет. Никогда не знаешь, что ждёт тебя завтра или за углом. Мы сами не знаем себя настолько, чтобы понять свои поступки и действия. Друзья видят нас по своему, близкие по иному, мы сами себя по третьему. И только Бог видит нас таковыми, какие мы есть на самом деле. Может поэтому он и даёт нам шанс встретиться с теми, без которыз мы не смогли бы ощутить всю красоту и полноту жизни, понять что такое взлёт и падение, что означает фраза"заноза в сердце", страсть и любовь, как болят сломаные крылья и что из можно починить, что нет такого клея чтобы склеить разбитое сердце и что самое сильное чувство - разочарование в близком человеке? И всё же, как после заката наступает рассвет, после дождя на небе появляется радуга, после слёз появляется улыбка, так и без окончания старых отношений не может быть новых. Любое прощание - есть первый шаг к новой встрече.
ночь - сепия и тёмный карандаш, в лохмотья шёлк небес грозой разодран,
наматывает дней хронометраж незрелищный немой кинематограф.
молоденький запутал сценарист сплетения сюжетных криволиний,
подсказывает мне из-за кулис. я, фразу оборвав посередине,
пытаюсь в зале лица разглядеть. мешая в жестах мат и «авва, Отче»,
застывший в кинескопном янтаре, с экрана машет сурдопереводчик.
прекрасно черно-белое кино, а жизнь - не монохромная палитра,
и поздно или рано цвет иной понадобится вывести в субтитрах.
устала, где мой чёртов хэппи-энд? я спрашиваю -
пауза в этюде -
и снова льётся аккомпанемент,
читаю по губам: «его не будет».
Шагая по стеклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.
Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом ее двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,
И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила ее чувству гордой свободы,
Учила гулять по обшарапнной крыше,
Учила, что люди почти что как мыши,
И если любить, то не жалких, не слабых,
И если уж падать, то только на лапы.
Они уходили вдвоем вдоль прибоя,
Прозрачные крылья сжимая в ладонях,
Вдоль долгого неба, осенних морозов,
Шагая по стеклам, по людям, по звездам.
Тут только самому себе пожелаешь счастья, как сразу же вырастают препятствия на твоем пути. А вы хотите счастья для всего человечества…
Какие чувства могут быть к человеку, который уже давно умер, даже несмотря на то, что он так ярко вошел в историю. Только одно - чувство зависти.
Как жалки будут они, корчащие из себя божков, когда предстанут перед великим, истинным Богом!