Пучебрюхий грибожуй ежели закормленный,
На весь лес тогда орёт, как кентавр недоенный.
А зверюшки все вокруг так обеспокоены,
Говорят ему: - Поспи, не ходи расстроенный.
Не уймётся он никак, брюхом всех толкает,
И грибами всё жуёт, так, что в пот бросает.
СобралИсь вмиг доктора, каждый нагибает
И конкретно так, с душой, по-латыни хает.
А чтоб выпороть его, нету полномочий,
Он и завтра просто так что-нибудь отмочит.
Красной книги переплёт - лучшая защита,
Знает точно наперёд - будет шито-крыто.
Дуб выразил общее мнение простых деревьев.
Осина, трепеща выразила страхи и опасения от деревьев искусства.
Травы попытались протолкнуть проект о создании анклавов на территории лес
Затем встал Дровосек, и в несколько взмахов топора выразил свое мнение, которое тут же было принято единогласно.
Несутся с горы Горные Породы, увлекая за собой широкие Породные Массы.
Главное, говорят, стабилизировать положение. Пока еще наш обвал движется вниз, но мы этот процесс остановим.
- А как?
Сомневаются Породные Массы.
- Остановим, стабилизируем.
А потом - не сразу, конечно, а постепенно, наращивая мощности и скорости, двинемся вверх по склону.
По законам физики такое невозможно, а другие законы пока не работают.
Уже приняты, но еще не работают.
Однако хочется верить, что они заработают.
Надоела Нолю холостая жизнь, и решил он множиться.
Присмотрел Восьмерку - как раз по себе: такую же кругленькую, только поуже в талии.
Подкатился к ней Ноль с одной стороны, подкатился с другой, а она и рада: засиделась в Восьмерках, давно мечтала помножиться.
Собрались Восьмеркины родственники.
Все старые цифры, солидные. 88, 888, даже 88 888, очень крупная величина, и та пришла, не погнушалась.
И вот - помножились.
Доволен Ноль. Важный такой стал, степенный, что и не подступись.
А Восьмерки при нем и не видно.
Затер он ее, затер совсем, до того затер, что потом никто и сказать не мог, куда девалась Восьмерка.
Оно и понятно: 0Х8 равно 0.
…Стал Ноль искать себе другую подругу.
Нашел Пятерку - цифру тоже ничего.
Но теперь уж множится не стал, а решил по современному: записаться и жить.
Записались они с Пятеркой. Пятерка и Ноль.
Хорошо получилось: 50.
Пятерка выросла в десять раз, а Ноль - уж неизвестно во сколько.
- Ну как, нравится?
Спрашивает пятерку.
- Ты простой Пятеркой была, а кем стала?
- Я очень счастлива.
Говорит Пятерка.
- Еще бы не счастлива! Без меня ты простой Пятеркой была, а со мной…
Не дает покоя: радуйся, да и только.
Не выдержала Пятерка.
- Лучше уж я простой Пятеркой буду, чем так радоваться.
И ушла от Ноля.
…А ему теперь, как никогда, подруга нужна.
Стар он стал, здоровье совсем сдало.
Еле-еле нашел себе какую-то Двойку.
Навел о ней справки, все разузнал.
Проведал, что Двойка ведет дневник, - в дневник заглянул.
Там тоже было все в порядке: двойка как двойка, к тому же по математике.
- Ты чего тут шныряешь?
Возмутилась Двойка.
- Хочешь сложиться - сложись, а нет - проваливай.
Так и сложились они: 2 плюс 0.
А чему же равняется?
2 плюс 0 равно 2
Вот и доигрался Ноль, домудрился.
Нет его, конец ему пришел.
…Даже мелкие цифры, которые всегда ниже Ноля стояли, и те не удержались:
- Ну и дурак был этот Ноль! Круглый дурак!
Тоненький Ясенек тянулся к Солнцу, чтобы показать ему свою стройность и прямоту.
Но Солнце от него закрывали более старые и опытные деревья.
Они уже давно показывали Солнцу свою прямоту и знали, как это девается.
И они говорили Ясеньку:
- Учись изгибаться.
Прямые пути далеко не ведут.
Ничего, думал Ясенек, сейчас я поизгибаюсь, но зато потом покажу Солнцу свою прямоту.
Так он тянулся и изгибался, тянулся и изгибался.
И вот уже он поднялся выше всех, и перед ним открылось Солнце, такое ясное, светлое…
Вот это была радость!
Все-таки он не зря изгибался, все-таки донес до Солнца свою стройность и прямоту!
Он окинул себя ликующим взглядом и ужаснулся. Ничего прямого в нем не осталось, он был весь искривлен, изломан, как те пути, по которым ему пришлось пройти.
Он-то думал, что кривые пути останутся где-то сзади, что о них никто не вспомнит.
А оказывается, принес их с собой, и теперь ему никогда от них не избавиться.
- Я, пожалуй, останусь здесь.
Сказала Подошва, отрываясь от Ботинка.
- Брось, пошляемся еще!
Предложил Ботинок.
- Все равно делать нечего.
Но Подошва совсем раскисла.
- Я больше не могу.
Сказала она,.
- У меня растоптаны все идеалы.
- Подумаешь, идеалы!
Воскликнул Ботинок.
- Какие могут быть в наш век идеалы?
И он зашлепал дальше.
Изящный, Модный Ботинок.
Без подошвы.
Единица и Ноль - коллеги по работе, работают в правительстве России;
единица в администрации президента, а ноль в администрации премьер министра.
Единица умножает на себя, а Ноль с собой складывает.
9×19 равно (это работа Единицы).
9 плюс 0 равно 9 (это работа Ноля).
Недавно Ноль сложил с собой двузначное число. Об этом даже писали в газетах.
Единица приняла вызов и умножила на себя двузначное число.
Ноль поднатужился и сложил с собой трехзначное число.
Единица героическим усилием умножила на себя тоже трехзначное.
Пресса ликовала.
В какую газету ни загляни, всюду крупно значилось:
999×1 равно 999.
999 плюс 0 равно 999.
За высокие достижения в работе Единице и Нолю было присвоено почетное звание Героев Арихметики России.
Вышел на свободу Запретный Плод, и очень ему там не понравилось.
Прежде, когда он в запрете сидел, все им интересовались.
Ах, говорили, как он сладок, Запретный Плод! Вот бы его попробовать!
А теперь вообще внимания не обращают. Если же обратят как-нибудь ненароком, то тут же воскликнут:
- «Это еще что за фрукт?»
Сортом интересуются.
Свежий, спрашивают, или не свежий.
Прежде вся его свежесть была в запретности, а теперь им настоящую свежесть подавай!
А он, откровенно говоря, порядком подгнил у себя в запрете.
Условия там - сами понимаете.
Да и за столько-то лет! Под семью замками, без свежего воздуха.
И теперь во всей этой гнилости, прелости, затхлости - на свободу.
Конечно, они носы воротят.
Ничего себе, говорят, фрукт!
Взмолился бедняга:
- Верните меня обратно в запрет! Я вам на свои деньги замки куплю, только никуда меня из запрета не выпускайте!
Но кто ж его вернет обратно такого?
Запрещать нужно что-то хорошее, чтоб оно стало еще лучше от запрета.
А запрещать плохое, никому не интересное - какой смысл?
От него и так носы воротят.
С тех пор как поубавилось запретных плодов, жизнь уже не кажется нам такой сладкой.
Очки это видели своими глазами…
Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком.
Что это был за Пиджак!
Говорят, у него и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было - никто и не скажет.
А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.
Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку.
Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт.
Она только шмыг туда, шмыг сюда - от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, - и все готово, все шито-крыто.
История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти.
Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой.
Ложка выболтала все Стакану, а Стакан - раззвонил по всей комнате.
А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела.
Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы!
Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!
Надетый на крючок Червяк, готов уж был уснуть,
Как вдруг, сквозь водную речушки муть
Мормышку разглядел с собою рядом.
И одарил её таким надменным взглядом,
Не каждый сноб сумел бы так взглянуть.
- Эй, ты! - он крикнул ей - муляжная кокетка!
Приманка для подводных дураков!
Висишь на леске как марионетка.
Куда тебе до нас, до червяков!
Ведь мы, без всякого на то распоряженья,
Любые вольны совершать движенья.
И так, и этак - хвалится Червяк.
- Хоть «Польку-бабочку» танцуй, хоть «Краковяк»!
Молчит ему в ответ Мормышка.
В её резиновом умишке
Вниманье к червяку на уровне «нуля».
А тот, знай, на крючке выписывает кренделя.
И в результате столь беспечного кривлянья,
Голодных карасей привлёк к себе вниманье.
------
И тут, с какой бы стороны не взять,
Выходит так, что всем не до морали.
Мормышке, как известно, не понять,
А Червяка, как помните, сожрали!
В лесу объявили строгий выговор ослу и жирафу, чуть было не посадили их.
Ослу - за упрямство, а жирафу - за то, что высовывается.
Но в лесу случился переворот. Поменялось правительство.
И ослу и жирафу объявили благодарность.
Ослу - за принципиальность, а жирафу - за дальновидность
Решил медведь пройти по лесу
И все полянки хитро оглядеть -
Где что лежит, или сложить по весу
Перевернуть или домой спереть.
В берлоге очень даже и уютно,
Но постоянно маловато всё ему,
И жадность жрёт его ежеминутно
Всё лишь себе и больше никому.
Идёт и видит, что работают зайчата
Отстраивают ветками нору,
Нарвали мне - ух разложили всё ребята
Я это для декора заберу.
Увидел как кабан под дубом ходит
И ворох собранных готовых жёлудей,
Медведь шатается вокруг и бродит
Всё это мне - я заберу скорей.
Ходил и обдирал медведь зверушек
Все шишки, яблоки, поленья и грибы,
Но каждый из зверей был очень дружен
И были будто все они слепы.
Вот шёл медведь осматривая шишки
И лапою в капкан как угодил
От боли пробежали все мыслишки -
Я виноват и столько наследил.
Никто мне помогать теперь не будет
Я всех животных постоянно обижал,
И заслужил одно только презрение -
Уж сколько я добра позабирал.
Но звери за работу дружно взялись
С капкана лапу вытащить смогли,
И уходить уже в лесок собрались
Медведь к себе позвал и те пошли.
Раздал добро, которое награбил,
И даже то, что сам насобирал,
Отдал в придачу всё и всем оставил
Медвежье слово, извинился и не врал.
Теперь в лесу всё тихо и спокойно
Все помогают, больше не дрожат,
Медведи с той поры зимой невольно
Чтоб не было соблазна мирно спят.
У нас в лесу один бобер
чужие бревна шустро пёр.
Плотину ставил он в лесу.
Он волка обокрал, лису,
Медведя, зайца, даже льва -
У всех упер бобер дрова.
Но до поры лишь. До поры.
Его собратия-бобры
Заметив с некоторых пор,
Что в их среде завелся вор,
Изгнали из своей среды
бобра-воришку, и следы
Его не стали заметать.
Не стали вора покрывать,
Навешали ему люлей
И проводили до дверей.
Мораль сей басни такова -
Не надо красть в лесу дрова!
Ночная картина была хороша -
алмазом искрился залив,
а я созерцал красоту, не дыша,
на пятку очки нацепив.
Внезапно, пронзив лучезарную гладь,
донёсся таинственный гул
и, с целью причину его разгадать,
я ухом к биноклю прильнул.
Стремясь удержать упоительный вид -
волшебного мира мотив,
коленкой достал из кармана «Зенит»,
настроив ноздрёй объектив…
И долго сидел меж созвездий и снов,
читая при полной луне
ту басню, которую мудрый Крылов
похоже, писал обо мне…
Ау мужчины… где вы?
Всех разобрали уж поди…
А я опять в своих «сонетках»
Осталась в очереди позади!
Вот так всегда и происходит
Кто нравится-тот не подходит
А лишь подходит только тот
Кто за душу… ну не берет…
Кого не хочется любить…
И ласк заморских не дарить
С кем просыпаться не хочу
И говорить…, что я люблю!
Мораль ясна, как Божий день
Цени любовь… коль ты не пень!!!