МИХАИЛ ЗОЩЕНКО
БАБЬЕ СЧАСТЬЕ
Бабам, милые мои, нынче житьишко. Крупно богатеют наши бабы. Как сыр в масле катаются.
Уж на что, скажем, наша знакомая тётя Нюша серая дамочка - и та, дьявол, разбогатела.
Главное, по серости своей она не сразу и разобралась в своём капитале. После только во вкус вошла. А сначала испугалась это ужасно как.
А скрутило, милые мои, её в январе месяце. В январе месяце её скрутило, а в феврале месяце бежит наша тётя Нюша к врачу за бесплатным советом - мол, как и отчего её скрутило и не объелась ли она, часом.
Доктор постучал тётю Нюшу трубочкой и признаёт у ней беременность на седьмом месяце.
Очень от этих слов тётя Нюша расстроилась, однако спорить и ругаться с врачом не стала и пошла себе.
И приходит она, милые мои, домой, серая, как подушка, присаживается на стульчак и обижается на окружающих.
- Да что ж это, граждане, происходит на земном шаре? Да как же, говорит, я теперича, войдите в положение, наниматься буду? Ну, например, стирка или постирушка, или полы мыть. А мне, может, как раз в это время с ребёнком упражняться нужно.
Так вот сидит тётя Нюша, рыдает и не слушает никаких резонов.
Соседи говорят:
- Тут, бабонька, рыдать не приходится. Это, говорят, даже напротив того, довольно счастливая случайность при вашей бедности. Это, говорят, небольшой, но верный капитал по нынешним временам, вроде валюты… На кого, между прочим, думаешь-то?
Тётя Нюша сквозь слёзы отвечает:
- Одним словом, граждане, думать мне нечего. Либо дворник Мишка, либо торговец Четыркин, либо Пашка-полотёр. Одно из двух.
Соседи говорят:
- Бери, милая, конечно, Четыркина. У Четыркина всё-таки ларёк, и, может, он, Четыркин, рублей триста зарабатывает. Сто рублей тебе, а остальные пущай хоть пропивает с горя.
Стала тут тётя Нюша веселиться и чай внакладку пить, а после и говорит:
- Жалею я, граждане, что раньше не знала. Я бы, говорит, давно жила прилично.
Так и разбогатела тётя Нюша.
Сто целковых в месяц, ровно спец, лопатой огребает.
Худо ли!
1926
Оюшки!!! Как хотелось бы!!! Да в омут любовный с головой! Да так, чтоб со всеми потрохами! Да чтоб любил меня красавец-молодец без устали! Да чтоб цветами одаривал, да подарками! Да чтоб на работу, да с работы на хорошей иномарке встречал! Да чтоб за тридевять земель на сине-море-океан по три раза в год вывозил! Да чтоб выгуливал на выходные по магазинам-кинотеатрам-ресторанам не жалея на меня Дорогульку этих денег проклятых!!! … … … Ну всё-всё-всё… Помечтала… Слезу смахнула… Встала… Пошла «от бедра» жить Настоящей Бабьей Жизнью…
Ох, незавидна бабья доля: помады, кремы, бигуди.
То на ноге зудят мозоли, то прыщик вылез на груди!
Взялись откуда-то морщины, мигрень стреляет под виском,
А незнакомые мужчины уже не смотрят с огоньком.
Опять с фигурой неполадки, а, может, зеркало нам врёт.
На пояснице снова складки, живот к спине не пристаёт.
Но не сдадимся мы без боя и дух наш бабий не сломать!
Сраженье выдержим любое: «Едрёна корень, вашу мать!»
С утра - суровая диета: несладкий кофе и салат,
Зато на ужин - щи, котлеты, картошка, водка, сервелат…
Без ужина, судите сами, порой не спится до утра.
Похлопаешь часок глазами и перекусывать пора.
Найдётся средство и для кожи, для беспокойства нет причин:
Любой напиток, где есть дрожжи избавит быстро от морщин.
А мужикам, пусть не в обиду, лишь стоит нас разворошить,
Порой не хватит и либидо, чтоб страсть шальную потушить…
Мне снился сон: под звездной рябью,
Как в поле крест, стою одна я И проклинаю долю бабью,
За всех живущих проклинаю.
За тех, кто плачет ночь в обиде,
За тех, кто в крик кричит рожая,
За тех, кто слез своих не видит,
Весь век в дорогу провожая.
За стервенеющих на кухне,
За увядающих до срока,
За тех, чей праздник рано рухнет,
Чья удаль облетит без прока.
За беззаветных и кичливых,
Земных забот хлебнувших вволю,
За несчастливых и счастливых
Я проклинала бабью долю.
За всех рожденных с искрой Божьей,
Что век тянуть упряжку рабью,
За всех кто мог бы - да не сможет,
Я проклинала долю бабью…
Проснулась я от плача дочки,
Вставало солнце в чистом небе,
Благословляя мой бессрочный,
Мой трудный, мой прекрасный жребий.