Чистая, настоящая Любовь…
та что от Бога,
бывает в жизни только раз,
она даётся один раз, и не важно,
в каком Вы возрасте… нет
но Вы её ощутите… ОНА «не похожа»
на другие
жизненные «капризы»…
каждой клеточкой своего тела, души…
Но такая Любовь…
может воскресить. или убить…
выбирать Вам…
выбор за Вами…
будьте счастливы…
Девочка-Девонька-Как-Там-Тебя-По-Паспорту,
нас не учили ждать, чтоб потом опаздывать.
Выдали имя, да не сложилось пазлами
с собственным кредо — пропасть хранить запазухой.
Вместо альбомов, где ручейки да рощицы,
чёрное море в синих глазах полощется,
только свобода — глупеньким, доморощенным,
а для тебя — не факт, и последним росчерком
выйдешь из круга, только бродя по кругу ли,
конусам, кляксам, корпусу в саже угольной.
Сказок не будет — в космос открытый угнаны.
В каждой секунде ты разложи по
б
у
к
о
в
к
а
мир хрестоматий, что-то мгновенно взрослое —
старые дети бредят домашним космосом,
искренне верят в «не задавай вопросов», но
это, конечно, вряд ли вполне осознано.
Девочка — имя горькой своей упрямости,
бегай и дальше, раз не умеешь прятаться.
Резко налево в сторону, прямо, прямо и
кто-то похожий стелет своими планами:
чёрточки-точки вместо смешных корабликов.
Прыгай по грани, в мутной воде барахтайся.
Точка отсчёта. Доли предельно равные…
Милая, разве ж платят своими ранами?
Мы ищем человека на всю свою жизнь, а найдя его, если посчастливится, начинаем укорачивать жизнь любви.
Какие людям снятся сны?
Мне ж — жизнь с обратной стороны,
И засыпая, в детство возвращаюсь:
В те дни, где лужи глубоки;
И где всему мы удивлялись;
В те дни, где радость от души;
И тополя высокими казались.
Какие людям снятся сны?
Мне ж реже стали сниться сны,
И забываясь, обратно возвращаюсь:
В те дни, где прятки и снежки;
Где с горки падать не боялись;
В те дни, где локти до крови;
И чудеса на Новый Год свершались.
Какие людям снятся сны?
Мне ж смутно помнятся они,
Всё больше ночью пустоты,
И всё прерывистее сны…
В них снова в детство возвращаюсь…
Я говорю: — Все хорошо!
И в это верю…
Пусть мир до жути искажен
и лицемерен.
А встречи с разными людьми,
порой печалят.
Живу средь этой кутерьмы.
И жду причала.
В Монтевидео ливни стучат по домику Питера
В Монтевидео ливни стучат по домику Питера. Кажется, домик не выдержит этот бой. Питер не вылезает из тёплого свитера и одеялом укутался с головой.
Утро в заливе Ла-Плата, солёный ветер. Рыболовецкие судна уходят в рейс. Питер отдал бы, наверное, всё на свете, чтобы хоть раз на него посмотрела Грейс.
В светло-лазурных глазах затерявшийся берег, и не найти спасения, где маяк? Проще бы было пешком до больших Америк, книги и уругвайские песо сложив в рюкзак.
Питер предпочитает собрания Метерлинка и изучает испанский, смешной диалект. Позавчера он купил на окраине шумного рынка серьги для Грейс и ещё бирюзовый браслет.
Грейс носит платье атласное цвета июньской ночи, кольца тяжёлые на загорелых руках. Слушает джаз, Боба Марли и страстно хочет в Буэнос-Айрес уйти на шальных парусах.
Этот мальчишка ей снится в зелёных брызгах: он собирает ракушки в клокочущий шторм. Но когда Питер подходит к ней слишком близко, Грейс опускает влюблённый и робкий взор.
•
Утро в заливе, и ливень ликует и бесится. Питер решил стать пиратом, покинувшим дом. Он возвратится за Грейс через несколько месяцев в солнечный час и в сиянии золотом:
«Да, я не Васко да Гамма и не Веспуччи, но Аргентина изучена. Шар земной мне без тебя безразличен, бесцветен, скучен.
Ну, посмотри мне в глаза.
Te quiero*.
Пойдём со мной».
*испан. Я тебя люблю.
Потом скажут, что надо похудеть. Потом — что надо энергичнее двигаться и смотреть веселее! Оптимистичнее. И не жаловаться. Сменить прическу надо. Прочитать модную книгу и фильмы для саморазвития посмотреть. А когда похудеешь, сменишь прическу, наденешь другие вещи и начнёшь оптимистично улыбаться, скажут, что ты слишком старый. И что тогда делать?
Так один муж сказал жене, с которой двадцать пять лет прожил. Когда она в спортивном модном костюмчике шагала с ним в трудном походе с тяжелым рюкзаком за спиной. Всю жизнь она худела, надрывалась в спортзале, качала пресс и делала стрижки; как мужу нравилось. И смотрела фильмы, которые ему нравились. И читала книги, которые он рекомендовал. А в отпуске сплавлялась по рекам и ползала по горам. И вечерами у костра, отмахиваясь от комаров, пела бардовские песни под гитару. Муж любил именно так проводить отпуск. Вот жена все делала так, как ему нравилось. Внимала критике. Старалась. А потом он рассердился, что она медленно идёт с рюкзаком. И сказал: ты слишком старая!
И что делать с такой критикой? Это не вес и не прическа. Не новый фильм о космическом сознании, который можно посмотреть. Пятьдесят пять лет никуда не денешь. И становится тяжело тащить рюкзак и переть по чащобе, распевая песни… Четверть века человек все делал, как хотел другой человек — ради сохранения брака. Чтобы любили. Чтобы понимание было! А потом муж широкими быстрыми шагами ушагал далеко вперёд. А она сидела на рюкзаке и плакала — она очень устала. Как маленький седой гномик, сидела в лесу и плакала. Без всякого оптимизма. Потому что прожила не так, как хотела: морила себя голодом, потела в спортзалах, бродила по тайге и ползала по горам в отпуске. А хотела совсем другого: тихих вечеров на море, пирожки печь, ходить иногда в кино на мелодрамы, носить длинные волосы, на диване лежать изредка с книжкой, в театр ходить в красивом платье…
Она прожила не свою жизнь. Она делала, как мужу нравилось. Она не хотела его потерять! А он назвал ее старой и бросил в лесу — зачем она так медленно тащится?
Она дошла до электрички; бросила в лесу тяжеленный рюкзак. На билет хватило, и то хорошо. Ехала, смотрела в мутное стекло на мрачный лес, из которого выбралась чудом…
Она выбралась. А кто-то нет. И до сих пор худеет, стрижётся, отдыхает и ест не так, как хочется; а так, как надо другим. Это зря. Потому что потом все равно могут бросить в лесу; потому что мы слишком старые и медленно тащим рюкзак…
Все люди на земле празднуют свой День рождения один раз в году, а у меня он наступает каждое утро, когда я просыпаюсь, с благодарностью Всевышнему за очередной новый день, за эту драгоценную, дарованную нам Богом возможность просто жить.
Знающему себе цену, набивать её себе как-то не с руки!
Войдя в чужое положение, не потеряйте выход.
Жизнь дается человеку один раз, а остальное-на усмотрение Бога…
Жизнь не выбирают, она просто есть…
Долой хандру и предрассудки
Даёшь любовное влеченье
Котлеты вкусные в желудке
И без последствий приключенья !
Память — своеобразный жизни «эквивалент»,
умирая оставляем, как последний аргумент.
Взгляни на меня, прекрасна я, правда?
Увидел во мне как сияют мечты?
А я ведь не ты, я буду же верить,
И даже ведь в то, во что не верил и ты.
Вы все одинаковы, вы все так едины,
Что даже хочу я, всегда, лишь молчать.
Тебе же есть дело, как жизнью побит ты?
Ты Будешь любить или так же молчать?