Когда-то нас пугала эта дата!
Казалось-все! Рубеж!
И пенсия далековата.
И все успеешь…
Успели лишь родиться и родить.
Успели лишь учиться и учить…
Был пройден ЗАГС. И подрастают внуки!
И все верны любимые науки.
Трудней с футболом, с Маной…
А рыбалка!
Она по-прежнему тебя цепляет?
С головой?
А время в сутках?
Его тоже мало?
Тогда садись за стол.
И громко пой!
Когда ты, Александр, поешь —
себя и жизнь ты лучше узнаешь!
Тебя я поздравляю с юбилеем!
Не каждый день, поверь мне 60!
Ну будь здоров и счастлив!
Остальное
пусть выразит твой умный и смелый взгляд!
По жизни береги своих друзей!
Пусть много впереди счастливых дней!
— 112 слушает
— У нас пожар, вызов пожарных, горит строение
— площадь возгорания какая?
— пока 5 метров, но рядом дом, газ…
— Скорая нужна?
— Нет
— Вы уверены?
— сейчас нет, но пока вы примите вызов наверное будет нужна
— Адрес?
Диктуется адрес
— это Москва? Точно?
— Да, «…»
— Переключаю на службу 01
Время прибытия 5 минут, после переключения на службу), больше времени длится диалог с оператором
Я верила, что ты моя судьба, а оказалось… просто мимо проходил
Я не могу так больше, Боже, дай мне сил
Не позвонить ему и не сорваться в дребезги,
А слезы льются и отмеряют дни,
Когда любовь вновь будет со знаком неизвестности.
Как не сорваться и не позвонить?
Как совладать с желанием и не расстаться с гордостью,
И вместо рук твоих и нежных твоих слов ищу я утешение в словах, вине и невесомости.
Обида гложет, но нельзя при всех
Мне показать ни слабость ни волнение,
Скажи мне, милый, как тебя обнять, когда у нас одно недоразумение.
Время близилось к полУночи…
Дед уже с балалайкой, (т. е. изрядно захмелевши):
— Маю милую вчира…
— Да за заткнись ты ужо ! Дай поговорить ! — окрикнула тётя Маша.
— Об чём, дорогуша-Маша? — пробурчал дед загустевшим голосом.
— Об дилах ! Балалайка берёзова !
— А я чё, Маш? Я молчу !.. Эт чё за дила у вас с Сашкой?
— Молчи, достАвыш …
Сашка, картоху — то посадили?
— Да не, тёть Маш. Скопали только…
— Дак вы чё, мОлодешь? Земля вас ждать чёли буить?
— Та успеем, тёть Маш.
Заскучавший от этой (х…) ерунды, дед запел под балалайку:
— Как во поле на ветрУ — у…
— Угомонись, ирод ! — пыталась тормознУть его тётя Маша.
— Маю милую е…
— НИшкни !! Сашка, налей ему, шоб замолчал.
— Я один не буду ! Я — не алкаш ! — гордо встрепенулся дед.
— Семён Мефодич, я домой пойду.
— Ты чё, Сашка ?! Исчо ж третью не открывали ?!
— Иде вазьмёшь? — ехидно спросила тётя Маша.
— Найду, — спокойно сказал дед.
— Иде?
— В комоде. Второй ящик снизу, слева, в пододеяльнике , — рассмеялся дед.
— Так ты пошёл ужо, Саня? — ласковым голосом заскороговорила тётя Маша.
— До свидания, граждАне , — сказал я, вставая из — за стола.
— Супружнице привет передавай ! — почти выталкивая меня, сказала тётя Маша.
— Ага ! Ежли смОгет … — ржанул дед.
— Ну всё ! Скажи ему «пока » !
— Пока, Саня ! Не дала нам посидеть …
— Да ладно, дед. Не последний день живём.
— И то… Ну да… — буркнул дед.
На выходе из фатеры, надевая башмаки, слышу:
— Ну чё? Спать пошли, Нужда?
— Чё рано так, Маша?
— А вам ба, пионэрам, до утра ба пить да костры жечь …
— Ойййй !.. Щас покурю , — и айдА ужо…
Как жаль, что обретенный нами опыт
Не станет для других людей полезным.
Ничьи не могут вечно крылья хлопать —
Для каждого своя зияет бездна…
Ты будешь глух к советам и моралям,
Пока по дну о камни не размажет.
История завита по спирали
И потерпеть крушенье должен каждый.
И вот когда из маленьких обломков
Ты соберёшь себя и склеишь снова —
Поймёшь, как счастье призрачно и тонко
И сколько весит сказанное слово
Мы в жизни осознать способны что-то
Лишь сами проходя сквозь крУги ада
Растем, мудреем, обретаем опыт
А он и наказанье и награда…
Натали Амар
Из раскрытого окна неслись задорные звуки балалайки, и надтреснутый голос деда Сени вещал «на всю ивановскую»:
— Маю милую вчира кучера и повара,
кавалерия, пехота, — все (люли), каму ахота!
Увидав меня в окно, дед расплылся в беззубой улыбке, (во время «печали» он «вынАет» зубы, «шоб не потерять ценный инстрУвмент»):
— Сашка ! ЗахОдь ! Пуншик стынеть !
— А можно без чая?
— Ох, и алкаш ты, Сашка ! — хохотнУл дед, — Можно и без чаю.
Давай, захОдь, есь ишшо.
Я знаю эту его «печаль » , — когда вдруг на деда находит жуткая тоска, что он «един, как палец в ухе «.
Пока я дошёл до дверей дедовой фатеры, мир за окном получил ещё порцию «печали »:
— Летят утки, летят утки, летят утки крякают.
Маю милую (ну да), только серьги брякают…
Нет света без тьмы, и нет тени без света,
Меж ними еще умудряются где-то,
Вместиться оттенки, цвета и тона…
И я туда лезу, где жизнь не бедна
На разные краски, на их переливы…
Ну, как же на свете быть можно счастливым
Без радуги в небе, без алой зари,
Без золота, что дарят нам сентябри,
И без синевы невесомой небесной,
Без розовых клумб, без сирени прелестной,
И как обойтись без зеленой травы,
И даже без серой дождя тетивы…
И чувствую я всею сутью подкожной,
Вне радости цвета нам жить невозможно!
Я стала постарше, помягче, попроще,
Без внешнего лоска и стали внутри.
Уже замираю в березовой роще,
Когда она золотом чистым горит.
Уже понимаю, не так много надо,
Для счастья земного хватает любви,
Что жизнь, и сама по себе есть награда,
В ней нужно любые мгновенья ловить.
Уже много «помню» и всё меньше «знаю» —
В моем лексиконе такой перевес…
Пока далеко мне до самого края,
Но чувствую кожей, что он всё же есть.
И все ощущения тоньше, и краски,
И светлый покой поселился в душе.
Пусть времени много ещё до развязки,
Но, всё-таки, всё по-другому… уже…
Что-то манит, что-то брезжит —
Не поймешь,
Хоть дойти и нет надежды,
А идешь,
Превращаешь в пользу снова
Всё свою:
Звук случайный, штрих и слово.
И в струю,
Замутненную привычной
Суетой,
Огонёк вплетаешь личный
И живой.
И куда-то всё стремишься
И спешишь,
Ни за что не согласишься
Жить, как мышь.
Хоть уютно в теплой норке,
Тишина,
И своя есть хлеба корка,
Но нужна
Траектория другая
Для души…
Я не спорю, понимаю —
Потушить
Невозможно, если вспыхнет
Свет внутри.
Не старайся, не утихнет —
Пусть горит…
Что-то манит, что-то брезжит —
Не поймешь…
И, бывает, нет надежды,
А дойдёшь…
Сострадание в обществе — сознательно уничтожают !
А глупцы и невежды это поддерживают и на это ведутся…
Нет смысла объясняться. Человек отлично знает, что он сделал. Оклеветал, предал, обокрал, подставил. Объясняться надо, когда есть хоть малейший шанс отношения продолжить. Когда человек ценен и дорог. А в остальных случаях лучше молча уйти. И вас будут спрашивать с поддельным изумлением: в чем дело? Что случилось? И предлагать поговорить. И пожимать плечами, и всем рассказывать, что вы странный и ненормальный человек. Надо же, ни с того, ни с сего отказались от общения! Ушли, перестали отвечать на звонки, заблокировали без причины. А потом будут гадости рассказывать. Когда уже незачем будет притворяться. Они не могут вынести вот этого — молчаливого ухода. Потому что остаются наедине со своей совестью; а ее не обманешь и не заглушишь. И у Чехова обворованный странник Божий просто ушёл. А вор бежал за ним, пытался втянуть в разговор, врал… Странник только и сказал, глядя на грозовое небо: ты не меня обидел. Не меня. Ты Бога обидел. И когда молча уходят — это страшное наказание. Потому что подлец остаётся наедине с собой. И с небом. И лгать бесполезно; и притворяться не перед кем. И не у кого просить прощения — но они его и не просят сначала.
А потом уже поздно…
Холодный взгляд, приподнятая бровь,
И зелень глаз твоих бесстыжих.
А может в них опять застыла боль,
Хотя скорее просто ненавидишь…
Молчанье губ твоих, израненных зубами,
И ненавистна телефона тишина,
Ведь все что было, ты уж не вернёшь,
И не обнимешь снова ты руками.
А холод ветра он так незаметен
И прячусь снова я внутри себя
Ведь в каждой песне снова тебя встречу
Моля взглянуть в твои глаза лишь раз.
А в них по прежнему всё та же пустота,
Когда любовь ушла, вновь даже не заметил,
Что я хочу тонуть в сини твоих бесстыжих глаз,
И греться их теплом в самый холодный вечер.
Напиши на чужом конверте
То, что так в письме и не вспомнил.
И за шаг до отважной смерти —
Будь таким, каким Бог тебя создал.
И посмотри, как вокруг светает;
И как снег невероятно блестит.
Не спеши, пусть она подождёт
Еще мгновение.
Вспомни тот сад возле дома,
Где лелеял свои мечты маленьким.
Где читал перед сном тебе Отец;
А ты — сидел возле него, рядом с очагом.
И посмотри, как вокруг светает;
И как снег невероятно блестит.
Не спеши, пусть она подождёт
Еще мгновение.
Верни свою первую любовь —
Пусть душа, как тогда защемит.
Улыбнись для неё напоследок —
Лучше так, так хоть меньше болит.
И посмотри, как вокруг светает;
И как снег невероятно блестит.
Не спеши, пусть она подождёт
Еще мгновение.
Напиши на простом конверте
То, что так в жизни и не сказал.
И за шаг до отважной смерти —
Будь таким, каким Бог тебя создал.
И посмотри, как вокруг светает;
И как снег невероятно блестит.
Не спеши, пусть она подождёт
Еще мгновение.
Потерпи.
Пусть она подождёт.
Еще мгновение.
Не спеши.
Уже весна наступает,
Через мгновение…
«Я не очень часто рассказываю о том, как я пишу песни… Но „Мить“ („Миг“) — особенная песня…
Ее история значит для меня не меньше самой песни … А может и больше…
Февраль 2015 года… Новости с Востока приходят со страшными цифрами раненых и погибших. А ведь за каждой цифрой — чья-то жизнь, судьба! Тяжело представить, что чувствует человек на войне… о чем думает тяжелораненый, когда понимает, что это, возможно, последние минуты его жизни.
Я не мог успокоиться пока не написал эту песню… Написал на эмоции за несколько минут. Взял гитару и вместе с мелодией начали появляться слова, а через 15 минут она уже была готова, почти готова. Исключением был всего лишь один маленький „миг“, который не отпускал меня. Я почувствовал, что сказал не всё…
В конце мая этого года я был в госпитале. Перед одной из палат доктор меня предупредил, что раненый на войне парень, которого я сейчас увижу, чудом выжил в нечеловеческих условиях. Осколком ему оторвало руку… И с этим крайне тяжелым ранением он провел 4 (!) суток на морозе, просто на снегу. Один. Потому что остальные погибли или замерзли. Позже врачам пришлось ампутировать ему еще и обе обмороженные стопы… но он Выжил!
Я волновался перед знакомством, но только до того момента, когда зашел к нему и увидел перед собой уверенного, улыбающегося человека, который заряжал меня своим оптимизмом, планами на будущее и какой-то невероятной энергетикой. В его душе была весна! Он делился ею со всем миром!
В тот же вечер я вновь вернулся к песне и дописал последнюю строку, которой так мне не хватало все это время.
Нельзя терять надежду. Нельзя сдаваться до последнего мига. Возможно именно он, последний миг, принесет весну, которая станет началом новой жизни. Весну, с которой ты захочешь поделиться со всем миром».
Рано или поздно… поздно или рано…
Высыхают слезы… Заживают раны…
Утихают ссоры… И ночами спится…
Каждый получает то, к чему стремится…