Кто скажет, на каких весах?
Измерить зло вселенского недуга.
Когда во имя жизни в небесах
Лишают жизни на земле друг друга.
у сильного мужчины всё ок’кей!
друзья верны, проблем нет в жизни личной.
погода - класс! и множество идей -
всё по уму. всё движется отлично.
у сильного мужчины всё путём!
и каждый миг всегда неповторимый.
по графику всегда отбой-подъём,
невзгоды с неприятностями мимо.
стабильность и размеренность в быту,
а в ногу с ним всегда идёт удача.
он олицетворяет красоту,
никто с ним рядом, никогда не плачет.
…возможно и избитое клише,
и мало кто в него серьёзно верит -
мол выдумка, от пяток до ушей
и не бывает в жизни такой меры…
но я сейчас немного не о том,
не разменивая правду на пятак.
призна’юсь, коль судить таким путём,
то … я тоже… к сожалению … слабак…
В старом парке листопад, редкие прохожие,
Моросящий, серый дождь по зонтам стучит.
И голодный, рыжий пес, кем-то в парке брошенный,
Ковыляет вслед за мной, как родной почти…
Отчего же в непогоду вынесла нелегкая???
С ним понятно, а со мной…, трудно объяснить…
И по листьям потускневшим мы на пару «пехаем»,
Что успел октябрь-ненастник в зиму устелить.
Пес глазами на меня смотрит человечьими.
«Знаю, пес, тебе не сладко, но не стоит выть,
Мы ж с тобою встретились этим хмурым вечером.
Заберу тебя с собою будем вместе жить.»
Он мне будто улыбнулся и лизнул ладошку,
И фонтаном отряхнулся около меня.
«Скоро будет вкусный ужин, подожди немножко.
Ты теперь не брошенный: у тебя есть я»
1.
Проснувшись сразу улыбайся,
Тому, что смог глаза открыть.
И в тему поскорей врубайся,
Как хорошо на свете жить.
Что полной грудью жизнь вдыхаешь,
Здесь и сейчас, живешь, творишь.
Когда устанешь, отдыхаешь,
И все что хочешь говоришь.
Свои мечты в жизнь воплощаешь,
И к целям движешься вперед.
Врагов своих за все прощаешь,
Их козни видя наперед.
Друзей ты предостерегаешь,
От необдуманных шагов.
Новых друзей приобретаешь,
В них превратив своих врагов.
Ты окружай себя друзьями,
Ведь нету смысла во вражде.
Поймешь сие мой друг с годами,
Люби врагов, всегда, везде.
Любил врагов я в хвост и гриву,
На смерть их, делал я упор.
На кладбище, глядя игриво,
Мне Ворон каркнул - Nevermore.
И понял я, правда святая,
Врагов не нужно хоронить.
Открылась истина простая,
Станут друзьями - будут жить.
Убить врагов, соблазн бывает,
Когда достанут, иногда.
Но невермор, в ушах всплывает,
Я повторяю - никогда.
2.
Врагов своих коварных, я теперь лелею,
Даю по праздникам, волшебный им елей.
Справляюсь с ними, быстро как я и умею,
И превращаю их в прекраснейших друзей.
Враги мои и вам давно известны.
Обиды, Зависть, Гонор, Блуд и Жор.
Несовместимы, нетерпимы, неуместны,
С душой людскою нежной с давних пор.
Я их в себе, теперь уже не убиваю,
Замучив Йогой, молитвой и постом.
Я им теперь поводья просто отпускаю,
Они же радостно виляют мне хвостом.
Обиды как-то, сами превратились в понимание,
А зависть с черной, белой обернулась вдруг.
Блуд превратился в преданную верность и внимание,
В гурманство жор, теперь он самый лучший друг.
Мой гонор поостыл и как-то стал смирением,
Мой философский ум наверно роль сыграл.
Теперь считаюсь я с противоположным мнением,
Готов услышать тех, на чье я мнение раньше сра л.
И средь людей, враги порой бывают,
Но странно, почему-то долго не живут.
Одни друзьями стали - просто обожают,
Другие в мир иной ушли и не мешают тут.
А осень холодом дышало,
Морозом ночью, солнцем днем,
И барабанило по крыше,
Стаккато, проливным дождем.
И этот блюз шуршащих листьев,
Что красным заревом так звал,
И уводил к искомым мыслям,
К концу начала всех начал.
И о свободе пел мне ветер,
Летая где-то в небесах,
Зовя меня с собой в просторы:
«Иди со мной, забудь про страх…»
И сбросив все свои оковы,
На землю маски, наголо,
Я уходила в мир безбрежный,
Оставив прошлое легко.
ну, всё. я разорвал, разрушил порочный круг.
больно. не спорю. ещё, до сих пор, трясёт.
то не существующий слышу, какой-то звук,
то в синем море, тонущий вижу плот.
давно, если честно, забыл, что такое сон.
разве что в мареве тихого забытья,
после второй бутылки, рюмочный перезвон,
будто музыку, слышу бывает, я.
но это всё мелочи. я их переживу.
я же живуч, мне иначе, совсем нельзя.
а нравлюсь ли, или не нравлюсь я большинству,
мне всё равно, теперь у меня есть я.
подморозило.
белым-белым
стал асфальт там, где нет машин.
в луже-озере,
словно мелом,
набросал октябрь нам картин.
не по графику,
не по плану
предъявила зима права.
и, как в классике,
самой главной
стала вовсе, не голова.
приключения
душа просит,
так, как будто вокруг весна,
и до фени ей,
то, что осень
в апогее. ей не до сна.
словно сдвинулась,
разогналась
и давай, за собою жечь…
микроклиматом,
всю усталость
убирая, а с ней и желчь.
и плевать на то бесчиние,
что погода преподнесла…
тёплое пальто,
всё в инее
для иллюзии, от тепла.
подморозило,
снег посыпал…
но растают в грязь, по утру,
рифма с прозою
аж до хрипа
повторяя: «я не умру!»
а под вечер нам,
обещали
день жестянщика для машин.
«аккуратнее
жми педали!» -
на дороге ты не один.
Пули
воздух стежками шьют,
хрипло осколки рвутся.
Нулит
время счастливых минут
тяжесть свинцовых унций.
Выжить
прорваться любой ценой,
в цинк бы не обернуться.
Ближе,
быстрей бежать по прямой,
только колени гнутся.
Снайпер
слева на «девять часов»,
смотрит в глазок прицельный.
Крайний
и первый к бою готов
передалось по цепи.
Страшно
все книжки безбожно врут,
в подвиге нет геройства.
Каждый
нерв, как натянутый жгут,
мозг не обманешь! Бойся!
Кровью
багровой рдеет закат,
поле туманом стелет.
Горем
и плачем укрыт солдат,
женщины овдовелой.
всё. закрываю сезон тоски.
и открываю сезон движений.
хрен с ней с машиной, не далеки,
дни до её восстановления.
я поменяю свой внешний вид.
все волосы сбрею на голове.
на экзотический остров Крит
возьму и слетаю, хотя б во сне.
вызвоню друга, куплю коньяк,
всю мелочь истратив на магазин.
в сущности, грусть - это, лишь пустяк.
её, чтобы вышибить, надо клин.
можно наметить другую цель,
новый фарватер придумать себе.
а, если сядет корабль на мель,
то можно, тогда перейти на бег.
всё. закрываю сезон хандры.
я впредь, буду жизнью идти смеясь.
кружатся белые комары,
и в лёд превращают на сердце грязь.
корочкой, чищенной скорлупы,
пускай осыпается и течёт,
тая в душе, отмывая стыд,
для нового времени новый счёт
осень, экватором октября,
припомнила то, что мороз ей друг,
градусы лезут под низ ноля,
и меряет белый земля сюртук.
так что теперь, мне не до тоски
ведь, я утепляюсь в подкожный жир.
солнце с теплом уже далеки,
зато, впереди теперь, целый мир.
я казнить себя не буду. не надейтесь.
я прокашляюсь и выдохну. смогу!
ну и что, что в паровоза нету рельсов?
я пешком продолжу путь. я побегу!
поползу! коль крылья сломаны-сгорели,
я движение продолжу всё равно!
в сердце раненным, блаженным менестрелем,
не осяду, камнем брошенным на дно.
я когтями, я зубами, силой мысли
уцеплюсь клещом, за этот белый свет.
между смертью и движением для жизни,
может быть один-единственный ответ!
Ну, кто сказал, что пуля-дура?
Журнал я в руки как-то взял:
А в нем исследователь - гуру,
Об умной пуле рассказал…
Теперь свинцом уже не пахнет.
Там телекамера сидит.
Хоть мини, но до цели хватит,
И как ракета долетит.
Там микроруль и передачи,
Системы обработки есть.
И не получится дать сдачи.
Такая вот об этом весть…
На десять километров цели
Та пуля поразит всегда!
А управлять кто будет в деле?
Ведь смерть - приходит как беда…
Не застрахованы все люди
От всяких горестей земных.
Добра ли ждать и ждать ли худа
От этих новшеств дорогих?
г. Чебоксары
Copyright: Илья Казаков-Волжанин, 2016
ни через год, ни даже, через пять
предательство забыть мне не под силу.
но я и не умею не прощать,
я не хочу с собой нести в могилу
чужие, неприкаянные сны,
терзания и совести укоры.
чужое ощущение вины,
досужие, чужие разговоры…
прощаю я предателя и всё.
бывает иногда, общаюсь даже,
а жизнь - она, как с горки колесо
прикатится. виновного накажет.
когда приходит время испытаний,
а душу изнутри скребут коты,
второе открывается дыханье
показывая новые порты.
включается, как правило, защита
и самосохранения рефлекс,
коль кажется, что карта уже бита,
и невозвратен пагубный процесс,
всё сыпется, стаёт вниз головою,
в прах рушатся заветные мечты,
дыханье открывается второе,
когда упал, разбившись… с высоты.
оно само собой всегда приходит,
спасая душу, сердце и мозги,
наверно, так заложено природой,
чтоб «человек разумный» не погиб.
возможно, и бывает по другому,
но мне пока не ведомо сие,
откроется дыханье, по-любому!
ведь, если нет - тогда приходит смерть.
Почувствуй ненависть и страх,
Почувствуй боль и низость мысли,
Пройди душой ты через ад Навстречу пагубности жизни.
Горя огнем, горя душою,
Неведом смерти и концу,
Построй тот мир, что сам придумал,
Я, может, за него умру.
Так многим хочется держаться,
Не тлеть в огне, а лишь гореть.
Жить настоящим не сгибаться.
И больше боли не терпеть.
Почувствуй гнев, о лик небесный,
Мой смех - улыбка твоих уст,
Я, может, падший и беспечный,
Но никогда не преклонюсь.
Попробуй ты меня заставить,
Отдать последнее тебе.
Моя душа и так сгорела,
В все очищающем огне.
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана;
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, забвенный мною,
Просияй сквозь сумрак дум!
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!