Подлец всегда свиреп; герой великодушен.
Вот и кончилась сказка. Была она очень печальной.
С непонятным и даже трагичным концом.
То, что принцу не жить, было ясно уже изначально,
Хоть старался держаться тот принц молодцом.
А принцесса исчезла. И сколько её не искали,
Не смогли отыскать даже крошечный след.
Говорят, её заперли где-то, в каком-то подвале.
Проверяли подвалы. Принцессы там нет.
Зверь трёхглавый, удобно усевшись на сказочном троне,
Съел царя, и теперь доедает народ.
Вся страна ожидает прихода мессии… героя…
А герой водку пьёт…
И спасать не идёт!
- Почему он не ушёл? Нет, вы мне скажите, почему он не ушёл после первых выстрелов, я вас спрашиваю?
- Я думаю, полковник, эти русские его запугали. Не может пацан добровольно вот так остаться на смерть, ради чего? Им же конец не сегодня-завтра…
- Лейтенант, я вас прошу, запугайте так моих солдат, а? И тогда мы завоюем весь мир! Вы хоть понимаете, что говорите? Этот пацан три часа один держал Гудериана! Один, понимаете? А вы - запугали… Документы нашли?
- Да, вот… Николай Сиротинин, старший сержант, девятнадцать лет.
- Майн гот! И зачем мы сюда припёрлись… Так… Похоронить в сосновом гробу, поставить православный крест и тройной залп. Медальон есть? Написать родственникам, пусть знают…
- Полковник, могут быть волнения. Мы наших так не хороним…
- Волнения, говорите? Пусть! Пусть волнуются! Всё, асфальт кончился! Это Россия, чёрт бы её побрал…
Вывернутая пушка раскорячилась на боку в засыпанном снарядными гильзами окопе. Щупленький солдатик в неразношенной ещё гимнастёрке лежал, по-детски положив ладони под щеку. Если бы не красная лужица и открытые глаза, можно было бы принять за спящего.
Лейтенант нагнулся и долго рассматривал веснушчатое лицо, белобрысую чёлку, родинку на подбородке.
Протянул руку, прикрыл мёртвые веки. Закурил.
Достал из своего кармана неотправленное письмо, расправил исписанный лист. Послюнявив карандаш, аккуратным почерком стал дописывать:
«Дорогая, если со мной что-нибудь случится…»
ПОД ПЯТОЙ
В суть дела дотошно вникая,
Поймут не одни только умники:
Герой под пятой негодяя
Легко может выйти в преступники.
Пусть ты не первый, но ты - второй:
Кого поярче, Солнце осветило.
Ты любовался планетой голубой -
Мечта всей жизни - осуществилась !
Ты космонавтом стал, самым молодым.
Был больше суток «Орла «полёт !
Любил народ - тебя вторым,
Нашли, героя - награда и почёт !
Быть может, как и все жалел:
Что Он не уберёгся, а ты жив …
Тебя же ждал другой удел -
Был жизни, на Земле, мотив !
Ты в космонавтику, смысл влОжил свой,
И незабвенно будет твоё имя:
Герман Титов, космонавт -герой,
Пусть на тебя равняются другие !
Стихотворение посвящено Федору Артуровичу Келлеру:
Шабельский-Борк Петр. Витязь славы
Когда на Киев златоглавый
Вдруг снова хлынул буйный вал,
Граф Келлер, витязь русской славы,
Спасенья в бегстве не искал.
Он отклонил все предложенья,
Не снял ни шапки, ни погон:
«Я сотни раз ходил в сраженья
И видел смерть» - ответил он.
Ну, мог ли снять он крест победный,
Что должен быть всегда на нём,
Расстаться с шапкой заповедной,
Ему подаренной Царем?..
Убийцы бандой озверелой
Ворвались в мирный монастырь.
Он вышел к ним навстречу смело,
Былинный русский богатырь.
Затихли, присмирели гады.
Их жег и мучил светлый взор,
Им стыдно и уже не рады
Они исполнить приговор.
В сопровождении злодеев
Покинул граф последний кров.
С ним - благородный Пантелеев
И верный ротмистр Иванов.
Кругом царила ночь немая.
Покрытый белой пеленой,
Коня над пропастью вздымая,
Стоял Хмельницкий, как живой.
Наглядно родине любимой,
В момент разгула темных сил,
Он о Единой - Неделимой
В противовес им говорил.
Пред этой шайкой арестантской,
Крест православный сотворя,
Граф Келлер встал в свой рост гигантский,
Жизнь отдавая за Царя.
Чтоб с ним не встретиться во взгляд,
Случайно, даже и в ночи,
Трусливо всех прикончив сзади,
От тел бежали палачи.
Мерцало утро. След кровавый
Алел на снежном серебре…
Так умер витязь русской славы
С последней мыслью о Царе.
Париж, 1928
Герои рождаются в среде трусов, в среде героев появляются трусы.
Герой - это самая короткая профессия нa свете.
Градоустойчивый Гиви,
С нравом железным - мужик,
Нечисть фашистская сгинет,
Пусть, заикаясь, бежит…
Вон из родного Донбасса,
ПСы все поджали хвосты,
Подлых нацистов, зараза:
- Тля, Майданвошки, глисты…
Гиви железный - не шутит!
Разве не предупреждал?
Если не поняли сути,
Мрачный у бесов финал…
Думали, что лихачи вы,
Твари в колодец плюют,
Градоустойчивый Гиви,
Всем вам покажет салют…
Мочи фашистов - бесово отродье,
Опять чума по миру расползлась,
Тебе желаем счастья и здоровья,
Огнем сжигайте Киевскую власть…
Россия с вами - смелые ребята!
Обаме пекло адское устрой,
Любить Отчизну - наше дело свято,
Арсений Павлов - истинный герой…
Я в вашем списке под номером 12,
И неизвестно, сколько в нем еще имен,
Вы, как герой-любовник из волшебной сказки,
Пленяете своим умом.
Кого-то лаской, взглядом, словом,
И даже голос ваш звучал,
Но для меня вы были в маске,
Но вашу суть я сразу поняла.
Любить, наверно, не способны,
И вряд, знаете, вы как,
Сегодня, вы с одной,
А завтра обожаете другую.
Меняете их, как перчатки, каждый раз.
Без сожаления, опаски и стыда.
И каждая, в вас влюблена,
Для каждой, вы герой, романтик.
Но как пуста ваша душа,
Не верила я вашей сказке никогда.
И каждая к вам тянет руки,
Поэмы пишет и стихи,
А вам смешно, вы просто так, от скуки,
Играетесь в любовь и пишите стихи.
Горела Жизнь и Ангел крылья
Свои обжёг нечаянно так…
Реальность его убивала былью,
А он ведь в сказку верил
И не видел мрак.
Его младые серы очи
Смотрели сквозь огонь и дым.
Он юный погибает в ночи,
Но ему благодаря мы не горим.
В отчаянии бил по огню крылами
В надежде на спасенья свет.
И умер бедный, прямо упав пред нами,
На памятнике надпись: «Герой один на много лет!..»
Ну что, мой город, слёзы льются,
С твоих израненных очей…
А над тобою всё смеются,
Те, кто приводит палачей.
Тебя жестоко убивают,
Пытают, ранят и казнят,
Ты в реках крови утопая,
Не понимаешь, кто велят -
Тебя безжалостно, бездушно,
Сровнять с землёй, побить, забыть,
Стрелять, сжигать и издеваться,
Чтобы потом похоронить…
О, нет! Мой город! Не дождутся!
Ты вынесешь любую боль!
Ведь ты живой! Ты - настоящий!
Они ж играют только роль…
Софиты драмы лишь погаснут
И растворятся, как туман,
Все те, кто заигрался,
С тобою в дьявольский обман!
Наступит утро… очень скоро,
Мой город, ты его так ждал!
Окутает тебя безмолвно,
Смягчая горе и печаль.
Коснётся ран твоих глубоких,
Утрёт уставшие глаза… Т ы обернёшься и увидишь -
Вокруг лишь мир, а не война!
Я пришёл на работу рано, к шести, чтобы за день успеть подготовить проектную документацию. Сроки, как часто бывает, горели. Через час в мой кабинет заглянул наш гендир, Олег Сергеевич. Я знал, что он бывший военный. Ходили слухи, что служил чуть ли не в спецназе ГРУ и имеет славное боевое прошлое. Пожалуй, это лучший босс за всю мою карьеру. Умеет полностью доверять своим коллегам и при этом держать под контролем все процессы в компании. Хорошо знает каждого сотрудника, его биографию, сильные и слабые стороны. Олег Сергеевич приходил на работу рано, к семи, но и никогда не задерживался - убегал забирать внука из детского сада.
- Ты здесь? Я думал, сегодня ты будешь в офисе только во второй половине дня! - гендир удивлённо поднял брови.
- Почему во второй? Переговоры были вчера, заказчик принял, наконец, решение. Надо сегодня всё оформить и отправить на утверждение.
- Это хорошо. Но сегодня же первое сентября!
- Я знаю. Сроки жмут, как всегда, но…
- Господь с этим заказчиком! Я не о нём. У тебя же сыну 7 лет? Сегодня идёт в первый класс?
- Да, жена отведёт. Если не утвердим концепцию на этой неделе, то запуск линии задержится до октября…
- Ты очень сильный специалист, но твоё неумение расставлять приоритеты убивает… - Олег Сергеевич разочарованно вздохнул.
- Не понял вас…
Гендир сел на стул.
- Закрой свой ноутбук, отвлекись. Расскажу тебе кое-что.
Я захлопнул ноут. Олег Сергеевич начал рассказывать.
«Виктор пришёл к нам в июле. Младший лейтенант с отличной боевой подготовкой, с опытом работы в горячих точках. Открытый, прямой, спокойный. При общении всегда смотрел в глаза.
Прошло чуть больше месяца, и мой взвод отправили в командировку. Этот августовский «вояж» был одним из самых «жарких» за всю мою службу. В одном из боестолкновений Виктор погиб. Он, как снайпер, в походе всегда держался отдельно от основного отряда. Когда мы попали в засаду, он прикрывал нас. Мы смогли отойти, а Виктор отстал и не смог выбраться. У него остались жена и семилетний сын.
По возвращении домой я позвонил вдове, пытался поддержать, предлагал любую помощь. Она очень беспокоилась за сына. Мальчик сильно переживал, снял со стены фотографию отца в траурной рамке, поставил к себе в комнату, надолго закрывался один.
Что можно сделать в такой ситуации? Как помочь? Через пару дней в голову пришла одна идея. Бредовая, но лучше не было. Я собрал взвод и обратился к с просьбой уделить полдня сыну погибшего соратника. Как я и ожидал, никто не отказался.
Но самое удивительное началось потом. Ко мне стали подходить солдаты и офицеры со всей части, спрашивать разрешения участвовать в планируемом мероприятии. Это уже было неожиданно.
Первого сентября во дворе одной из городских школ несколько десятков взволнованных первоклашек в нарядных строгих костюмчиках стояли в линейке и слушали речь директора школы о новом этапе в их жизни. Родители новоиспечённых школьников стояли в сторонке, умилённо наблюдая…
Директор закончил основную речь фразой:
- Друзья! Сегодня у нас есть один особенный ученик. Его пришли поздравить друзья его отца.
…
Из-за школьного здания, маршем, ровной коробкой, вышла сотня военных в парадной форме, чеканя шаг так, что эхо раздавалось на несколько кварталов. Остановились напротив обомлевших первоклашек. Я, на правах возглавляющего шествие, произнёс:
- Поздравляю Селиванова Михаила Викторовича и его товарищей с началом обучения в школе!
- Ура! Ура! Ура-а-а! - отозвался строй.
Я подошёл к сыну Виктора, протянул ему два погона и сказал:
- Это твоего отца. Храни их. И всегда знай, что можешь рассчитывать на нас в любой ситуации.
Мальчик вытянулся по струнке и держался строго, не обращая внимания на крупные слёзы, стекающие по щекам. Он взял погоны и невпопад ответил дрожащим голосом:
- Так точно! То есть… вас понял."
…
Директор поднялся со стула и спросил:
- Во сколько линейка?
- В девять, - мой голос предательски дрогнул.
- Ты ещё успеешь. А проект подождёт.