Страшно хочется, чтобы она тебя обожала, баловала и берегла… И напомни мне, чтоб я больше не приезжала, чтобы я действительно не смогла.
И триединый святой спецназ
Подпевает мне, чуть фальшивя.
Все, что не убивает нас,
Просто делает
Нас
Большими.
Универсальное женское проклятие - чтоб тебе любимый позвонил сразу после маникюра в дорогом салоне, а телефон лежал на самом дне сумки!
Мое солнце, и это тоже ведь не тупик, это новый круг.
Почву выбили из-под ног - так учись летать.
Ведь дыра же между ребер - ни задраить, ни заштопать.
Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.
Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.
Если так черно снаружи - представляешь, что внутри.
Чуши не пороть.
Пораскованней.
- Дорогой Господь!
Дай такого мне,
Чтобы был свиреп,
Был как небоскрёб,
Чтобы в горле рэп,
А во взгляде стёб,
Чтоб слепил глаза,
Будто жестяной;
Чтоб за ним как за Каменной стеной;
Туже чтоб ремней,
Крепче, чем броня:
Чтобы был умней
И сильней меня;
Чтобы поддержал,
Если я без сил,
Чтобы не брюзжал,
Чтобы не бесил,
Чтобы был холён,
Чтобы был упрям,
Чтоб «У этой вон -
Идеальный прям!»
Чтобы, пыль вокруг
Каблуком клубя,
Он пришёл и вдруг -
«Я люблю тебя».
Теми губами, что душат сейчас бессчетную сигарету, ты умел еще улыбаться и подпевать.
Я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять запястья и допивать.
Я же и так умею справляться с болью, хоть и приходится пореветь, к своему стыду.
С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли. Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту.
Информация неверна; показания лживы. Он писал мне «умру без тебя», но мы оба остались живы…
Слушай, нет, со мной тебе делать нечего.
От меня ни добра, ни толку, ни просто ужина -
Я всегда несдержанна, заторможенна и простужена.
Я всегда поступаю скучно и опрометчиво.
Не хочу ни лести давно, ни жалости,
Ни мужчин с вином, ни подруг с проблемами.
Я воздам тебе и романами, и поэмами,
Только не губи себя - уходи, пожалуйста.
Большое изумление испытываешь каждый раз, когда встречаешь кого-нибудь из сильно когда-то любимых и понимаешь, что чиркни искорка сейчас - и все завертелось бы снова, что бы там ни было, какая бы выжженная земля ни оставалась по человеку. Спустя время понимаешь, что нечто, изначально в нем зацепившее - никуда не делось и уже не денется. И от тебя никак не зависит, вообще.
Нет той изюминки, интриги, что тянет за собой вперед;
читаешь две страницы книги - и сразу видишь: не попрет;
сигналит чуткий, свой, сугубый детектор внутренних пустот;
берешь ладонь, целуешь в губы и тут же знаешь: нет, не тот.
В пределах моего квартала нет ни одной дороги в рай; и я устала.
Так устала, что хоть ложись да помирай.
…Счастье не интервал - кварта, квинта, секста,
Не зависит от места бегства, состава теста,
Счастье - это когда запнулся в начале текста,
А тебе подсказывают из зала.
Это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц»,
Это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись,
Приобнимешь мальчика - а у него румянец,
Скажешь «проводи до лифта» - а провожают аж до вокзала.
И не хочется спорить, поскольку все уже доказала.
У сердца отбит бочок.
Червоточинка, ранка, гнилость.
И я о тебе молчок,
А оно извелось, изнылось;
У сердца ободран край,
Подол, уголок, подошва.
Танцуй вот теперь, играй, -
С замочной дырой в подвздошье;
У сердца внутри боксер.
Молотит в ребро, толкает.
Изводит меня, костяшки до мяса стер.
А ты поглядишь - а взор у тебя остер,
Прищурен, глумлив - и там у него нокаут.