Любая птица за свое гнездо насмерть стоять будет. А тем, кто от добра да женитьбы бежит, - веры нет! Попомни мои слова.
Я шагаю по подсохшей корочке ожога.
Легкий укол и сукровица проступает
сквозь трещины.
Боли никогда не бывает слишком много,
Но самая страшная -
даруется рукой женщины…
Причем любимой.
Только любимой,
единственной на земле…
Возможны вариации, но без того чувства
Еще можно выжить, выпрямиться в седле,
Выломать тело до тихого костного хруста.
Пустить коня, именуемого Судьбой,
Вскачь по выжженной душе,
чтобы горячий пепел
Взвился вверх, наполнил легкие ворожбой
И скомкал горечью строчек прощальный лепет.
Ты - любишь.
Я - люблю.
Разве это причина
Для того, чтобы вечно быть вместе?
Где был светлый лик, там сейчас личина
И прогорклый вкус ежедневной лести…
Если такое допущено богом на небесах,
Значит, это - крест и расплата за вечность -
близко…
И ты когда-нибудь тоже почувствуешь
тот же страх
За жизнь,
приравненную к выцветшей
долговой расписке…
Как говорила МОЯ тётя: - «ДЕТОЧКА …если мужчина жмакает ТЕБЯ за талию ладонями… РАДУЙСЯ… Плакать ты УСПЕЕШЬ… после сорока… КОГДА …на твою талию ему не хватит полного РАЗМАХА рук!»))
Весь смысл игры - не в выборе ферзя.
На дисбаланс меж чёрным и меж белым.
Поставить жизнь, как правило, нельзя.
Свою нельзя.
Твою - поставят смело!
«От мужиков бабам завсегда одни проблемы были. Удовольствие, ежели вдуматься, с гулькин нос, а уж забот! Да и удовольствие тоже, баба с вымыслом, завсегда сама себя и не так приласкает, а куда как заковыристее.»
Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.
Карл не придет, он забывчив в славе…
Горечь баллады хрипит меж строк
В односторонней игре без правил.
Им это можно, а нам нельзя.
Белое-черное поле клетками.
В чьем-то сраженье твои друзья
Падают сломанными марионетками.
Золото лат уплатило дань,
Каждому телу продлив дыхание.
Смерти костлявой сухая длань
Так не хотела просить подаяния…
Много спокойней - прийти и взять
Этих парней из породы львиной…
Как же теперь королевская рать
Без самых верных своих паладинов?
Музыка в Лету, а кровь в песок…
Совестью жертвовать даже в моде.
Плавно и камерно, наискосок,
Меч палача над луною восходит.
Бурые камни над головой…
Господи, как же сегодня звездно…
Бог им судья, а о нас с тобой
Многие вспомнят, но будет поздно.
Брызнуло красным в лицо планет.
Как это вечно и как знакомо…
Радуйтесь! Рыцарей больше нет!
Мир и спокойствие вашему дому…
Храм мой - тело твое белое…
Вольно трактуя строку Писания, -
Господи, что я с собою делаю
В явном соблазне непонимания…
Читаю ладони твои, как Библию,
Вглядываясь в каждую черточку пристально,
Иду Израилем, прохожу Ливию,
Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно…
Лбом запыленным коснусь коленей:
Так, припадая к порогу церковному,
Раненый воин, бредущий из плена,
Спешит к высокому и безусловному Слову;
Наполненные смирением,
Рвутся цветы из-под снежной скатерти,
Или осенних лесов горение
Огненной лавой стекает к паперти.
Плечи твои… Не на них ли держится
Весь этот свод, изукрашенный фресками? -
Не Богоматерь, не Самодержица,
Не Баба степная с чертами резкими…
Не нахожу для тебя сравнения.
Сладко притронуться, как к святыне…
В каждой молитве - благодарение
Древне-возвышенной латыни!
Дай мне войти, позабыв уклончивость
Пришлых законов. Взгляни на шрамы.
Время любого бессилия кончилось.
Нужно держаться легко и прямо.
Храм мой - прими меня сирого, серого…
Не с плюсом, минусом - со знаком равенства.
Губ твоих горних коснуться с верою
И причаститься Святыми Таинствами
Для графини травили волка.
Его поступь была легка…
Полированная двустволка,
Как восторженная строка!
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
Упоенно рычала свора,
Егеря поднимали плеть, -
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
Нет, любимая… Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не подам под выстрел
Свой упрямый, звериный лоб.
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля - дура. Конечно, дура…
Только в поле и я - один…
Все бело, и борзые стелят
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть, как растает снег…
Как по небу скользят беспечно
Облака до краев земли…
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
до крика:
«Пли!!!»
- Уйди.
- Уйду… но все к твоим ногам -
Все, от полночных звезд до славы липкой,
Все, что в душе и что в руках, - отдам,
И ничего - взамен. Даже улыбки.
Всю душу выгребу - нигде ни закутка,
Чтоб затаиться чувству или слову,
Чтоб не была протянутой рука,
В которую ты вложишь камень снова.
Чтоб мысли вновь - прозрачны и легки,
И чтоб всегда - прекрасная погода.
Чтоб знанья жизни не были горьки
И сердце вдруг не спотыкалось с ходу…
- А что ж тебе?
- А мне - горячий чай,
Чтоб от тоски в душе не захлебнуться.
Чтобы тебя не встретить невзначай,
А встретив вдруг - спокойно отвернуться.
Чтоб жить - ни на ноже, ни по ножу,
Чтоб - нелюбим, так уж хотя бы понят…
- Уйди!
- Уже полжизни ухожу,
Но в спину снова гонят, гонят, гонят!
И глуше шаг, и в жилах вязнет кровь,
И незачем во всем искать основу, -
Уж если это мы зовем «любовь»,
Зачем нам «жизнь» и «смерть» -
Два лишних слова.
Предсмертная речь любимой девушки не заканчивается до тех пор, пока она не скажет вам всё! Потом пойдут реплики и детали. Короче - вы умрёте первым…
Ваша светлость, дама в чёрном,
Тает след в тумане зыбком…
Я ответственен, бесспорно,
За нелепую ошибку.
Но чем строже наказанье,
Тем возвышенней прощенье.
Как похоже на призванье -
Это позднее прозренье.
Запоздалость комплимента.
Неуверенность ответа.
Зазмеившаяся лента,
Словно путь в былое лето,
В давние воспоминанья
Поцелуев рукотворных.
Это всё-таки призванье,
Ваша светлость, дама в чёрном…
Вы уйдёте в бесконечность,
В листопадное смятенье.
Я, спеша, срифмую Вечность
С этим траурным Мгновеньем.
Время, может быть, излечит,
Но заставит с новой болью
Ждать суда случайной встречи
С неслучайною любовью…
Ветер ночной суров.
И далеко рассвет.
А у меня любовь
Вечно меж ДА и НЕТ.
Снова не как у всех -
Сердца не приневоль.
Горькое слово СМЕХ,
Сладкое слово БОЛЬ.
Белой бумаги лист,
В баночке черной тушь,
Музыку дарит Лист,
Веря в единство душ.
Вялы движенья рук…
Но уж сложилось так:
Мутное слово ДРУГ,
Ясное слово ВРАГ.
В гриву вцепясь, держись! -
Бурных дней круговерть…
Так же жестока ЖИЗНЬ,
Как милосердна СМЕРТЬ.
Но из последних сил,
Стоя, как на краю:
Прошлое - Я ЛЮБИЛ!
Вечное - Я ЛЮБЛЮ!
Вплоть до самого вечера я не сомневался, что являюсь самым любимым, самым лучшим и самым замечательным мужчиной на земле! Те способы, которыми моя жена меня в этом убеждала, вы не найдете ни в одной «Камасутре», но тем не менее они известны любой любящей женщине. Подчеркиваю, именно любящей! А уж когда ваша любящая жена ещё и ведьма… Задернем занавес. Я не хочу, чтобы все вокруг было усыпано пеплом вечно недовольных мужей, сгоревших от зависти. Любимая, дай хотя бы отдышаться… хотя какого черта!
Никогда не бросайся высокими словами, слишком дорого потом приходится за них платить.