Мы с табою лишь два отголоска:
Ты затихнул и я замалчу.
Мы когда-то с покорностью коска
Отдались роковому лучу.
Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
От того тебя чувствовать другом
Мне порою до слёз тяжело.
Стань горечь улыбкаю скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,
Только тайны утраченной жаль!
От тебя, утомлённый анатом.
Я познала сладчайшее зло…
От того тебя чувствовать другом
Мне порою до слёз тяжело…
Ушел - не ем:
Пуст - хлеба вкус.
Всё - мел.
За чем ни потянусь.
…Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.
Ладони! (Справочник
Юнцам и девам).
Целуют правую,
Читают в левой.
В полночный заговор
Вступивший - ведай:
Являют правою,
Скрывают левой.
Сивилла - левая:
Вдали от славы.
Быть неким Сцеволой
Довольно - правой.
А всё же в ненависти
Час разверстый
Мы миру левую
Даём - от сердца!
А всё же, праведным
Объевшись гневом,
Рукою правою
Мы жилы - левой!
И засим, упредив заране,
Что меж мной и тобою - мили!
Что себя причисляю к рвани,
Что честно мое место в мире:
Под колесами всех излишеств:
Стол уродов, калек, горбатых…
И засим, с колокольной крыши
Объявляю: люблю богатых!
За их корень, гнилой и шаткий,
С колыбели растящий рану,
За растерянную повадку
Из кармана и вновь к карману.
За тишайшую просьбу уст их,
Исполняемую как окрик.
И за то, что их в рай не впустят,
И за то, что в глаза не смотрят.
За их тайны - всегда с нарочным!
За их страсти - всегда с рассыльным!
За навязанные им ночи,
(И целуют и пьют насильно!)
И за то, что в учетах, в скуках,
В позолотах, в зевотах, в ватах,
Вот меня, наглеца, не купят -
Подтверждаю: люблю богатых!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну - и трачу!)
За какую-то - вдруг - побитость,
За какой-то их взгляд собачий
Сомневающийся…
- не стержень
ли к нулям? Не шалят ли гири?
И за то, что меж всех отверженств
Нет - такого сиротства в мире!
Есть такая дурная басня:
Как верблюды в иглу пролезли.
…За их взгляд, изумленный насмерть,
Извиняющийся в болезни,
Как в банкротстве… «Ссудил бы… Рад бы -
Да»…
За тихое, с уст зажатых:
«По каратам считал, я - брат был»…
Присягаю: люблю богатых!
Ты, меня любивший фальшью
Истины-и правдой лжи,
Ты, меня любивший-дальше
Некуда!-За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени.-Десницы взмах!-
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
… Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице -
Тонкий звон
Старинных часов - как капельки времени.
Посреди комнаты - огромная изразцовая печка,
На каждом изразце - картинка:
Роза - сердце - корабль. -
А в единственном окне -
Снег, снег, снег.
Вы бы лежали - каким я Вас люблю:
ленивый, Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.
А иногда, по вечерам,
из какой-нибудь мансарды - Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили…
В гибельном фолианте
Нету соблазна для
Женщины. - Ars Amandi*
Женщине - вся земля.
Сердце любовных зелий
Зелье - вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Ах, далеко до неба!
Губы - близки во мгле…
- Бог, не суди! - ты не был
Женщиной на земле!
*Наука любви
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие! - у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
Пожалуйста, заботься обо мне!
Я вырвалась из замкнутого круга,
В тебе найдя любовника, и друга,
И принца на серебряном коне…
Я вырвалась из круга «я-сама».
Я самоутвердилась. Я устала.
Возьми меня на ручки с пьедестала
Гордыни, честолюбия, ума…
Я самоотвердела. Я тверда.
На мне не остается ран от терний.
А я хочу быть мягкой, и вечерней
(Я женщина. Я самка. Я - вода).
Я слабая. Я баба. Мне слабо:
Коня, и шпалы веером, и в избу,
И если в доме мышь - то будет визгу,
И я не претендую на любовь -
Я слабости минуточку хочу.
Я девочка. Я жалуюсь. Я плачу.
Лежу в постели, свернута в калачик -
И таять, как Снегурочка, учусь.
Я сдам свои права, с таким трудом
Добытые. Ты прав и ты по праву
На всех моих врагов найдешь управу
И всех моих друзей запустишь в дом.
Ты добрый. Ты высокий. Ты - плечо.
Ты два плеча, и твой спокойный запах
(Уткнуться и не думать ни о чем,
Уснуть в твоих больших мохнатых лапах…)
Ты сильный, но о каменной стене
Молчу - наелась. Хватит. Не желаю.
Любить не обязую. Умоляю:
Пожалуйста, заботься обо мне.
Генералам двадцатого года
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце оставляли след, -
Очаровательные франты
Минувших лет!
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери, - вчера
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера!
Вам все вершины были малы
И мягок самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
Умерая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела,
Страсных бурь и подвигов любовных.
Ты-крылом стучавшись в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья,
Я тебе повелеваю:-будь!
Я-не выйду из повиновенья.
Скрыла руки под темной вуалью.
От чего ты сегодня бледна?
От того что я терпкой печалью напоила его до пьяна.
Как забуду?! Он вышел шатаясь
Искривился мучительно рот…
Я сбежала перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот,
Задыхаясь я крикнула «Шутка!
Если ты *сейчас* уйдешь, я умру!»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне «Не стой на ветру»
Не говори! Меня он как и прежде любит!
Мной как и прежде дорожит!
Но нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,
Хоть вижу нож в руке его дрожит.
То в гневе, то вслезах,
Тоскуя, негодуя,
Увлечена, тобой уязвлена.
Не плачу. Я живу. ИМ!
Им одним живу я!
Но эта жизнь - о, как трудна она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно,
Не мерят так и лютому врагу!
Ох, я дышу еще.
Болезненно и трудно могу дышать,
Но жить уж не могу.