Как ни жаль, но люди обожают питаться иллюзиями, поэтому всегда поощряют лицемерных и лживых людей.
Ежели человек в обществе ковыряет пальцем в носу, то только потому, шо уважает общественное мнение и не позволяет себе ковырять не пальцем и не в носу!
Человек, тайно грызущий ногти, никогда прилюдно не будет ковырять в носу или в ушах!
Всякая радость часто сменяется грустью, но не всякая грусть сменяется радостью.
Несправедливо — делишь с соседом и его женой постель на троих, а при разводе кровать они поделят на двоих!
…Жизнь, она такая — сегодня преуспел, а завтра не успел…
(ЮрийВУ)
Не везёт мне как поэту, нет в стихах расцвета.
Сорок лет в мозгах зима, ну когда же лето?
Пожалей меня судьба, закатай в удачу.
Сорок лет в поту цыганском, я строчу и хначу.
Я подпрыгивал на месте, и махал руками.
Чтобы рифму потдержать, кое-как стихами.
В первый раз прочёл стихи сам себе в подвале,
После этого цыгане воровать не стали.
Побежал к гадалка я диким плачем вою,
Чтобы вспомнили стихи, а про что не помню.
Меня с табора погнали лжывые гадалки,
Поселился я в Москве у фонтана в парке.
Накатал опять стихи острые как рифы,
И раздал всем анаши для потдержки рифмы.
Встал я в позу как поэт и чучь чуть прозаик,
Мне сказали помолчи, а то кайф сломаешь.
С косяка барон с дурел и схватил за горло,
Где достал я анаши его в дурь попёрло.
Может выкинуть тетрадь на мороз собачий,
Пусть попробует поймать, кайф как я удачу.
А барон и в прямь с дурел в битве за клиентов,
Где достал я анашу наших конкурентов.
На тасовке у души тёмными ночами,
Строил рифмы до небес кое-как стихами.
Долго мучалась душа над моей макушкою,
И махнула в прошлый век к Александру Пушкину.
Я в догонку прокричал, только лишь два слова,
Получайте милый друг вам от Вишнякова.
А душа пришла с кнутом и кричит где автор,
Её выгнал на пинках Пушкина редактор.
PS/ Я в тетради просидел больше Монтекристо,
Даже Пушкин не признал значит дурь не чиста.
Я вовсе не смелая
Мечтами нечеткими.
Тюрьма моя белая,
Окошки решетками.
Под старою сливою,
Под прошлыми звездами
Я очень счастливая
Фантазией розовой.
И рифма нечастая
И муза не стражница.
Что я так несчастлива,
Пусть вам не покажется.
Я просто усталая:
Луною и месяцем
Годами сплетала я
Канатную лестницу.
Меняла у ангелов
Канву на терпение,
Молилась я рангом слов
Созвучно их пению.
Сбегу я неузнанной,
Тюрьма моя белая.
Я больше не узница.
Я — грешница беглая.
Эх, горькая долюшка.
Уста его сладкие
Так манят. На волюшку
Сбегу без оглядки я.
Но рученьки слабые.
Хоть в полдень, хоть затемно
Мне силушки надо бы.
Сорвусь обязательно.
И снова — за дело я:
Молитвами-четками…
Тюрьма моя белая,
Окошки с решетками.
2004 г.
А я размечталась, поверила даже,
Что счастье коснулось плеча,
А все оказалось банальней и гаже:
«Ни с кем», «никого» и ничья.
И я в том числе. Ах, наивность слепая,
На трон возводящая муть,
И как заклинание все повторяю:
Ничья ты, «ни с кем», «никому».
И небо чернее удушливой гари,
А были все звезды в руке,
Пока ты однажды меня не ударил:
«Никто», «никому» и «ни с кем».
Все правильно, так и должно было статься —
Мгновенье лишь ангел гостил…
Стучатся в висок нерожденные стансы:
«Ни с кем», «никому» и «прости»…
2004 г.
Подарите мне облако,
Я взлечу на него
От земного, да горького,
Сколь смогу, высоко.
Подарите мне ангела
Без обломанных крыл,
Чтоб меня, как и я могла,
Просто так полюбил.
Разберите всю жизнь мою
По частям и часам,
Отпустить бы душу свою
К голубым небесам!
Подарите мне облако,
Мне постыла земля.
Не осталось ни капли теплого-
Ни слезы, ни души, ни огня…
То, шо было с нами без нас, нашим никогда не было и нам не принадлежит.
У лжи постоянная спутница — хитрость
По большому счету, люди делятся на меньшинство думающее самостоятельно, и большинство, позволяющее думать за них меньшинству.
Неограниченные возможности убивают желание.
Блядословие не внесено в список смертных грехов, потому шо рот был занят.