На самом деле за все, что угодно.
История Юлии Веркловой и ее сына Ильи уже несколько месяцев обсуждается в интернете. Женщина в подробностях рассказывает о том, как они с сыном оказались в детской комнате полиции.
Весной 11-летний Илья вместе с друзьями гулял во дворе. У него были с собой деньги, и он купил себе бутылку колы за 97 рублей. Друг Ильи решил пошутить и вылил колу на землю. Илья при этом не стал ругаться с обидчиком, а потребовал деньги вернуть. От неожиданности второй мальчик согласился и пообещал вернуть.
Деньги он так и не отдал, а Илья продолжал о них напоминать. В итоге, в какой-то момент мама второго мальчика обратилась в полицию с заявлением о вымогательстве. Семья Ильи подала встречный иск о возмещении материального ущерба.
После разбирательств в возбуждении дела против Ильи было отказано по объективным основаниям: совершенные им действия не подпадают под статью 163 УК, поскольку мальчик требовал не чужое имущество, а возмещения убытков за свое. И не применял ни угроз, ни насилия.
А в возбуждении дела против второго мальчика отказано «в связи с незначительностью ущерба». Но история не закончилась, и мама Ильи оказалась на комиссии для несовершеннолетних. А после поделилась впечатлениями, изложив их на своей открытой странице в Facebook.
Вызванная к 15−30, я попала на допрос только в 17−20. Мне хотелось есть, пить, спать или хотя бы просто подышать: в коридоре полно дверей, но совсем нет окон. Несовершеннолетним, чьи права они там якобы защищают, такая душегубка точно не по силам.
Мы с Илюхой были, по графику, последними. Перед нами ждали своей участи люди, вызванные на 15−15, 15−00 и 14−45. То есть в КДН заложен регламент 15 минут на человека, но профилактируют они каждого минимум по полчаса. Так и говорят «мы должны профилактировать».
Дверь фанерная и закрывается плохо — поэтому в коридоре все слышно. И за почти два часа, проведенных под дверью, я совершила массу открытий (иногда не желая того). Я их сейчас изложу. Но вы все-таки учитывайте, что это впечатления одной отдельной мамы в одной районной КДН. Может, так и не везде (хотя я бы не обольщалась).
1 Две девчонки из трех, попавших на профилактирование (ах, какое слово!) перед нами, были отловлены на улице после 22−00 и доставлены в милицию: ребенок в 22−00 звонит родителям от метро и сообщает, что идет домой. В 22−15 родители начинают нервничать. В 22−30 ребенок звонит уже из милиции и просит: «Заберите меня». А через пару недель идет на комиссию по административке, профилактируется (простите, тащусь от этого глагола), ставится на учет, родители платят штраф 500 рублей.
2 Под моим прошлым постом Tatiana Borisova дала вот такую ссылку: — это Кодекс города Москвы об административных правонарушениях. В нем написано, что детям без родителей нельзя гулять после 23−00. Мамы, которых вызвали на профилактирование, лепетали что-то про «мы думали до 23−00», но суровый мужской голос их пресекал: «В Москве — строго до 22−00». Ни мамы, ни голос ни на какие законодательные акты не ссылались. Мамы пришли неподготовленными, голос этим пользовался.
3 Мне вообще кажется, что у них там вся ставка делается на то, что ни у кого не подключен интернет и никто не читает кодексы и законы: если уж вы попались, вас отпрофилактируют по полной. Я, подслушивая первые полчаса под дверью, думала, там накрыли логово наркоманов. 15-летней девочке дали направление в спортивный комплекс — выбрать секцию, к психологу — понять, к чему стремиться в жизни, и — тадам! — в наркодиспансер для профилактического тестирования. А маме — квитанцию на штраф. И все это, как выяснилось, — за прогулки под луной!
4 Второй любительнице вечерних прогулок (ее мама вела себя более решительно: рассказывала про звонок от метро и предъявляла характеристики из школы) мужской голос для профилактики рассказал страшную историю: «На прошлой комиссии, — сказал голос, — у нас был парень. Его полиция забрала на улице, когда он шел в аптеку: заболела вся семья — и он побежал за лекарствами. В 22−15. Мы прекрасно понимаем ситуацию, но закон есть закон — мы обязаны отпрофилактировать, ничего не поделаешь».
5 Законов, по моим ощущениям, они на самом деле не знают и знать не хотят. Как только начинаешь им цитировать конкретные статьи с указанием номеров, сразу оказывается, что «нельзя же упираться только в законы, надо же по-человечески».
6 Человеческий фактор имеет колоссальное значение. Можно даже сказать, решающее! Третья девочка (что-то сегодня одни девчонки были) привлекалась не за ночные прогулки, а за поджог. Вернее так: ее одноклассник поджигал в подъезде ящик с рекламными буклетами, а две подружки на это любовались. Соседи вызвали полицию. Из двух подружек на комиссию явилась одна. «А где же сам поджигатель?» — спросил председатель комиссии. «А на него нам почему-то материалов из полиции не присылали», — сообщила секретарь. Теряюсь в догадках, почему же это…
7 Тактика профилактирования очевидна и предсказуема. Вас двое, вернее, даже, вы одна с детенышем (я была без), инквизиторов пятеро или шестеро. Вы провели два часа под дверью и слышали, как распинают остальных. Они время от времени обновлялись (кроме председателя и секретаря): одни уходили попить-поесть-подышать, другие, бодрые и свежи, занимали их место. Вы входите, садитесь — и вам сразу зачитывают обвинительный приговор… То есть формально не приговор, а постановление из полиции. Но только ту его часть, в которой излагается, в чем вы виноваты, а не ту, где написано, почему дело прекращено (во всяком случае, со мной поступили именно так). А потом все впятером выражают свой гнев и презрение нерадивой матери и ее преступному отпрыску… Чтобы сопротивляться, надо быть либо юристом, либо полным эмоциональным тупицей (типа меня).
8 Порою может просто повезти. Для девочки-пироманки, например, все закончилось хорошо — без штрафов и учетов. В комиссии оказалась их знакомая, которая до сих пор знала ребенка с исключительно положительной стороны и готова была поручиться, что криминальный эпизод — лишь случайность, которая не должна испортить девочке жизнь. Это человеческий фактор. Фортуна. Но вообще КДН — не то место, где стоит делать ставку на везение