Ван Ваныч божился и клялся, что с вечера в квартире было чисто. Наталья Ильинична, его жена, причитала громко, напоказ, зная, что её завывания будут услышаны и вечером на посиделках, когда ей будут сочувствовать все бабы во дворе, она получит-таки свою минуту славы…
Ван Ваныч уворачивался от мокрого полотенца, которым нещадно хлестала его яростная супруга, и не менее громко (его тоже ждала вечером минута славы, но от сочувствующих мужиков-собутыльников) объяснял своей Натусе, что вчера, когда она ушла в ночную смену, он, как и обещал, прибрался в квартире, приготовил вкуснейший борщ и даже помыл посуду, но какая-то неведомая сила ночью, пока он крепко спал, как верный муж, дожидаясь жены со смены, сожрала борщ, устроила разгром в квартире и, главное, от помытой посуды не осталось и следа! Раковина призывно зазывала горой грязной утвари к себе… Надо сказать, что Ваныч и впрямь мог не помнить о происшедшем: слаб был к «беленькой», которую принимал, естественно, исключительно с целью «лечения», и в алкогольном состоянии сразу впадал в спячку, да так, что ничего не помнил ни до, ни после… …Ситуация разрешилась сама собой, когда из ванной комнаты ползком вылез сосед Виктор Степаныч. На расспросы Ильиничны он горячо божился и утверждал, что ночью на квартиру напали ведьмы, все были на мётлах, косматые, страшные, они затерроризировали мужиков, устроили грязную оргию, а потом улетели, правда, не как следовало — через окно, а более прозаично — через дверь. Все безобразия, утверждал Степаныч, дело их рук, ног и прочих частей тела… Степаныч, правда, скромно умолчал тот факт, что «ведьмы» «прилетели» на вызов по телефону. и куражились они вместе…
У квартиры супругов Коньковых незаметно собралась толпа зевак, часть которых была не прочь выступить свидетелями происшествия…
Минута славы грозила приобрести вселенские масштабы…