Я подняла глаза и увидела ягодицы.
Опешила. Нет, мне 36 лет, и в жизни мне приходилось видеть чужие ягодицы, но в настоящий момент я нахожусь на детском батуте, в котором скачет моя двухлетняя дочь, и как-то неожиданно увидеть здесь голого ребенка. Я отдаю себе отчет, что я сейчас на курорте, рядом — пляж, и я обычно ничего не имею против уморительных голеньких пупсиков с ведерками на море, но позвольте…

Начнем с того, что хозяину ягодиц явно года четыре. А может, и полпятого. Это время, когда уже пора прививать ребенку понятие «стыдно». Во-вторых, при всем уважении — это не гигиенично. Тут горки. Все дети съезжают по ним на своих пятых точках. Предполагается, что на них как минимум есть трусы. В-третьих, совершенно очевидно, что мальчик заскочил сюда сам, без спроса, сбежав от мамы. Батут платный, детей обязывают даже носочки надевать, а тут… Мальчик убежал внутрь. Я оценила обстановку: я одна в курсе, что мальчуган — внутри. Даже сотрудник батута отвлекся и не видел нового клиента. Я стала оглядываться и выискивать глазами маму мальчика: наверняка же она бегает где-то, плачет, ищет. Наткнулась на пристальный взгляд женщины, которая сидела под деревом на специальном матрасе.
— Это ваш мальчик? — крикнула ей я.
— Мой, — ответила она.
Хм. Вот и поговорили. То есть она видела, как ее четырехлетний голый сын без оплаты проскочил в общественное место и сейчас носится там, тщательно вытирая ягодицами горки батута…
Я сама — про границы. Я не считаю, что имею право воспитывать чужих детей, а тем более взрослых. Но иногда…
Моя дочь боится моря. Боится, не идет в него. Я думаю, это из-за звуков. У дочери особый, социальный слух, организованный посредством кохлеарной имплантации. Она потеряла слух, а потом мы вернули ей его, но не идеальный. Она слышит, как волнуется море, как шипит ветер. Она напряжена. Даже песок копает настороженно. Я пытаюсь заманить ее в воду обманом. То камушек зову посмотреть у самой кромки волн, то «случайно» закидываю в воду ведерко и зову малышку его спасать. То сын, старший брат, шутливо брызгает малышку, мол, иди, брызни меня в ответ! Она хочет, но боится. Повизгивает, упрямится. Я знаю своего ребенка. Ей нужно время. Я не давлю, но тем не менее постоянно нахожу поводы подойти к воде поближе. Вчера я взяла ее на ручки, зашла в воду, а выходя, будто случайно, опустила на берег на секунду раньше пляжа и ее ножки по щиколотку оказались в воде. Вода теплая, приятная. Дочка завизжала. Это был восторг, смешанный со страхом. Мы выскочили с ней на берег, держась за руки, я предложила ей снова сбегать в воду… Дочка решалась. Но тут на забитом людьми пляже сразу нашлись советчики.
— Не надо давить на ребенка. Зачем вы тащите ее в воду? Всему свое время, — наставительно сказала женщина в высоко повязанном на голове платке.
— Да, мой сын вообще впервые в воду зашел в 10 лет…
— Да сейчас матери такие, им все скорее в детей бы впихнуть, совсем о детях не думают…
Я молчу. Повторяю про себя как мантру: «Это они из лучших побуждений, они так помочь хотят». Из лучших побуждений впихивают совершенно ненужные советы, нарушают мои границы. Им виднее, как воспитывать моего ребенка. Я злюсь, но молчу. Не делаю замечаний женщинам, годящимся мне в матери. Потому что если сделаю, я стану как они. Раздавателем неважных и ненужных советов, которые лично им кажутся нужными и важными лишь потому, что они долго живут. Сомнительная заслуга, если пересчитывать ее в мудрость. Нет никакой корреляции между долголетием и гарантией ума. Я не защищаю свои границы, потому что огрызнуться на этих женщин, поставить их на место — совершенно не эффективный способ защиты. Нельзя лечить и учить без запроса. Они не поймут, что сделали не так, но рассердятся сильно, и мы совместными усилиями накудахтаем скандал. Разве это защита?
Вчера рядом с нами вдоль кромки моря ходил мужчина и носил на руках своего сына. Мальчик, лет семи, вцепился ему в шею. Мужчина ходил туда-обратно, туда-обратно…
— Мужчина! — крикнула ему в какой-то момент женщина с платком на голове.
— Ну так вы никогда его к воде не приучите, что ж вы его не спустите с рук в воду??? Мужчина обернулся и долго смотрел на советчицу. Смотрел исподлобья. Видно было, что он хочет что-то сказать, что слова рвутся из него. Но… не стал. Развернулся и ушел в другую сторону со своим сыном на руках.
Я видела этого мужчину вчера. У его мальчика — ДЦП. Я видела их около специализированного санатория, они гуляли, папа вез сына на коляске. Я гневно посмотрела на этих щедрых женщин. Они уже, раздав бесплатные советы всем «нуждающимся», обсуждали какой-то сериал…
Вот как? Как тут быть? Когда надо границы обозначить, а когда нет?
Я не выдерживаю.
— Знаете, вы только что, сами того не желая, сделали очень больно одному человеку, — сказала я вчера этим женщинам.
— Кому?
— Мужчине, которому вы советовали, как правильно приучить ребенка к морю.

У мальчика ДЦП. Поэтому папа носит его на руках.
— Мы же не знали…
— Именно поэтому папа вам ничего не сказал. Но это нисколько не умаляет боли, которую вы ему причинили.
Женщины молчат.
Мне кажется, они задумались. Переживают. Я решаю усилить эффект.
— Зря вы думаете, что вам лучше других известно, как правильно воспитывать чужих детей. Вы — родители. И мы — родители. Вы — справились. И мы — справимся. Мы с дочкой и сыном медленно собираемся. Я довольна собой. Очень. Я смогла отстоять границы, пусть и не свои, но без конфликта. Последнее, что я слышу, уходя, это фраза женщины в платке:
— А что я такого сказала? Почему при ДЦП нельзя окунать ребенка? Он же не сахарный, наоборот, полезно, взбодриться…
Нет, не смогла я ничего отстоять. Эксперты остаются экспертами всегда и во всех вопросах. И единственные известные им границы — это границы Бермудского треугольника, в котором навсегда растворились их представления об уважении чужих границ…
— Ваш мальчик голенький на грязном батуте, вы в курсе? — крикнула я маме.
— Да, в курсе, ничего страшного.
— Где? — удивился сотрудник батута.
— Где мальчик? Уберите мальчика!
— Ну вам же он мешает, вы и уберите, — сказала мама, разозлившись на этого парня.
На меня она вообще смотрела злобно, обидевшись на то, что я спалила ее сына. Я, не дожидаясь развязки, окликнула дочку, вытащила ее с батута и стала обувать сандалики. Пойдем-ка лучше мы на море. Еще раз попробуем его приручить!