Неизбежность ухода мне душу на части рвёт.
Я пытаюсь лететь и срываюсь с небес безвольно.
Но моё сероглазое счастье опять споёт,
и окажется, жить на свете не так уж больно.
Я бреду через тьму, ожидая уже конца,
и не вижу ни смысла, ни вкуса у жизни этой.
Только солнечный луч коснётся его лица —
и зима обернётся вдруг восхищённым летом.
У меня не хватает сил на любовь и пыл,
мне не нужно уже страстей и волшебных сказок,
лишь бы только он дольше меня осмысленно жил —
никому не должен, не вынужден, не обязан.
У меня не хватает дней отрастить крыло,
я не чувствую ветер и чайкой уже не стану.
Но когда он поёт, мне, право же, всё равно,
будто времени много ещё под небесами.
Будто есть ещё солнце где-то внутри меня,
будто жизнь не бессмысленна, даже почти прекрасна.
Я не знаю, надолго ли хватит во мне огня,
знаю только, что жизнь искрит сероглазым счастьем.