На детской площадке бухают мужчины, и шепотом вечер бормочет молитву.
Застыли деревья — березы, осины, и молния срезало небо, как бритвой.
И забарабанили крупные капли! По темечку города в глупой надежде…
И странный прохожий по лужам, как цапля, бежит, чтобы спрятаться в темном подъезде.
И с хохотом девочки брызнули стайкой, бутылка пустая гремит по дороге.
Собака похожая чем-то на лайку дрожит от дождя или от безнадеги…
Дождь хлынул! Цунами! Потоп! Наводненье!
Он смыл чей-то крик, мел асфальтного знака,
И чью-то обиду, и чьё-то смятенье, свидетельство смерти, рожденья и брака.
Он смыл диалоги, улыбки и споры, размыл обещанья, и ложь, и дорожки,
И выстрел салюта, и выстрел Авроры, и свист тормозов, и мяуканье кошки…
Как будто бы не было пыльного лета, как будто бы осень четвертые сутки,
Но вот, показались полосками света на небе лучи, а в траве незабудки.
И в окнах квартир тусклый отблеск экранов, раскрашены светом, как зебра полоской,
И клумба, мужчина с бутылкой Нарзана, и двор, и качели, и дама с авоськой.
А в парке на лавочке возле причала, где лодки укрылись от летнего зноя,
Где мы попытались начать все сначала,
Лежал поцелуй, позабытый тобою.