После ливня летний лес в испарине.

Душно. К телу липнет влажный зной.

Я иду, а мне навстречу парень,

он — черноволосый и худой.

Он возник внезапно из туманности

со знакомым, близким мне лицом.

Где-то с ним встречался в давней давности,

словно с другом, братом иль отцом.

Время вдруг смутилось, заколодилось,

стасовалось, как колода карт…

На меня глядела моя молодость,

это сам я сорок лет назад.

Головой кивнули одновременно,

посмотрели пристально в глаза.

Я узнал родную неуверенность,

о, как мне мешали тормоза!

На меня взирал он с тихой завистью,

с грустью я рассматривал его.

В будущем его, я знал безжалостно,

будет все, не сбудется всего.

Он застенчив, весел, нет в нем скрытности,

пишет безысходные стихи.

Я провижу позднее развитие,

я предвижу ранние грехи.

Будут имя, фильмы, книги, женщины.

Только все, что взял, берешь ты в долг.

И когда приходит время сменщика,

то пустым уходишь в эпилог.

Главное богатство — это горести,

наживаешь их из года в год!

Что имеет отношенье к совести,

из печалей и невзгод растет.

Он в меня смотрелся, словно в зеркало,

отраженье было хоть куда.

Лишь бы душу жизнь не исковеркала,

если что другое — не беда.

Слушал он, смеялся недоверчиво,

сомневался в собственной судьбе.

Прошлое и нынешнее встретились!

Или я немного не в себе?

Попрощались мы с улыбкой странною,

разошлись и обернулись вслед.

Он потом растаял за туманами,

будто его не было и нет.

Только капли россыпями

с дерева шлепаются в мокрую траву…

Мне, пожалуй, не нужна уверенность,

было ли все это наяву.