— Маша! Мы забыли! — опять закричала Ольга Борисовна. — Мы забыли предупредить священника о том, что у меня нет достоверной информации, был ли крещен Женя. Я считаю, священнослужитель должен быть в курсе этого обстоятельства.

— Хорошо, я скажу.

— Надо сказать прямо сейчас, пока не поздно. Вдруг есть какая-то процедура, которая необходима в подобных случаях?

Мария Васильевна подошла к священнику и что-то ему прошептала. Тот кивнул.

— Ну что? — обеспокоенно спросила Ольга Борисовна.

— Все хорошо, не волнуйся, — кивнула Мария Васильевна. — Мы все сделали правильно.

Священник, собиравшийся было положить еще один камешек в кадило, остановился. Помахал так, для вида.

— Гасите свечи, гасите, сдавайте, мне сдавайте, бумажки сюда передавайте, гасите, — ходил между людьми мужчина-распорядитель, собирая огарки и бумажки. Одну он уронил, и священник, не запнувшись на финальной скороговорке, указал ему на улетевшую бумажку. Мужчина полез ее доставать под гроб.

— Это так странно, да? — Ольга Борисовна не без интереса следила за передвижениями распорядителя. — Но мне было небезынтересно. Я никогда не была на отпевании.

— Пойдем, Олечка, вставай. Давай потихоньку уже выйдем отсюда на свежий воздух. — Мария Васильевна подняла Ольгу Борисовну и повела к выходу. Но их остановил окрик мужчины-распорядителя.

— Прощайтесь!

Родственники Караваевой выстроились в очередь к гробу — подходили, целовали, просто стояли молча, трогали гроб.

— Нам тоже так нужно? — спросила Ольга Борисовна.

— Если ты хочешь.

— Да, я подойду.

Мария Васильевна подвела ее к гробу. Ольга Борисовна церемонно положила руку на краешек, задержала на мгновение и с облегчением отошла…