Царь собрал своих приближенных на срочное совещание.
— Кто-то спер наш общак, — сказал он и запер тронный зал на ключ. — Отсюда никто не выйдет. пока не признается.
— Это Главный Казначей спер, — закричал Воевода. — Он его каждый божий день пересчитывал. Досчитался, сукин сын.
— Сам ты сукин сын, — обиделся Главный Казначей. — Ты бы лучше за своими пушками следил. Пушки есть, а ядер к ним нет.
— Не смешите мои «Единороги», — надул щеки Воевода. — Будет война, будут и ядра. Лежат где-то. Точно знаю.
— Главный казначей не мог, — заметил Царь. — Он всегда воровал потихоньку. — А тут все сперли. А без общака и я царь-не царь. И вы все обычные простофили.
— Лохи? — спросил Дьяк посольского приказа.
— Лохи — это вы там. Все коноплю для флота предназначенную скурили. А у нас тут Святая Русь. Значит и выражаться надо по-нашему. А того, кто общак свистнул, лично в сортире утоплю.
— Это все происки врагов, — сказал Воевода. — Общак большой был, на себе не утащишь. Тут ни одна телега потребовалась. А где у нас наши телеги? Все сломанные. Значит, враги вывезли. Зря мы им разрешили фабрики тележные на нашей земле строить.
— Может это дирижер нашего церковного хора сделал, — предположил Главный Казначей. — Помните как в его виолончеле бриллианты нашли?
— Да не его это были бриллианты, не его, — закричал Царь. — А мои. Случайно туда положил и забыл. А где наш Главный боярин?
— Да вот он. Спит ак обычно. А во сне в свою лапту все играет, — наябедничал Дьяк посольского приказа.
— Тут нам всю экономики профукали, а тот кто за енто дело отвечает дрыхнет, — рассердился Царь и топнул ногой. — Разбудить немедленно!
Самый главный боярин проснулся от тычка Воеводы в бок и, недоуменно поведя по залу глазами, сказал:
— Денег нет. Но вы тут держитесь. Всего вам доброго и хорошего настроения.
— Офигеть, — только и смог сказать Царь. Но его уже никто не слушал. Все быстро разошлись через запасной выход и растворились на просторах своей огромной страны.