`
Для стихов о давно ушедших
тяжело подбирать слова.

Первый голос угрозы шепчет, мол, не радуйся, что жива, захочу и достану, стану страшным сном твоим, помни, дрянь…

«Забери-ка своё гуано. И отстань».

Стон второго корёжит нервы: «Вы-ы-жгла, су-у-ка, меня до дна-а…»
Хм. Второй, а как будто первый. Будто я у него одна не такая была, как надо. В каждой куколке видел брак, и чинил, и ломал с досады…

«Сам дурак!»

Третий воем изводит уши. Глохну, милый, тебе чего? Потерялись носки? Скис ужин? Да, беда, ну ещё повой. Поискал бы себе служанку. Побросал бы в неё ножи…

«Упокойся уже, однако. Дай пожить».

Хороводят оравой дружной мертвецы в голове моей. Опасалась слететь с катушек, но… нашла аргумент сильней. Мчусь к нему каждый божий вечер. Он - скала и надёжный щит. Обнимает меня покрепче и молчит.

- Подожди, - говорит, - закончу все дела, и пойдём домой.

Голоса в голове всё тоньше.
Он - живой. Он - любимый. Мой. Наблюдаю за ним украдкой, и рождается прорва слов.

Заведу-ка себе тетрадку
для стихов.